Трибунат Тиберия Гракха и его аграрная реформа

Семья Тиберия Гракха

Совершить великое дело аграрной реформы и наделить земельными участками десятки тысяч италийских бедняков не решались многие видные политики Рима II в. до Р. Х., в том числе великий Сципион Эмилиан. Но на него решился отважный знатный юноша Тиберий Семпроний Гракх. Молодость – время отваги в слове и в деле; молодому человеку кажется, что легко преодолеть препятствия, кажущиеся непреодолимыми человеку зрелых лет. Тиберий Гракх был одарен многими из качеств, нужных реформатору; он обладал такими талантами, что казался способным идти путем Секстия и Лициния, спасти отечество от бедствий, губивших народ. По отцу и по матери Тиберий Гракх принадлежал к самым знатным родам римской аристократии. Его отец, именем также Тиберий, оказал в Испании своею храбростью и справедливостью великие услуги родине и оставил по себе благодарные воспоминания в покоренных племенах; бывши два раза консулом и бывши цензором, он приобрел любовь народа и одобрение аристократии своею честностью, нравственною строгостью, вообще благородством, с каким держал себя. Первый человек в государстве, Сципион Африканский старший, отдал за Тиберия Гракха-старшего дочь, хотя он, союзник Катона, принадлежал к числу противников фамилии Сципионов. Эта дочь Сципиона Африканского, Корнелия, была женщина благородной души; римлянки гордились ею. По смерти Тиберия Гракха-старшего, она посвятила всю заботливость своей любви воспитанию детей; у неё было несколько человек их, в том числе сыновья - братья Тиберий и Гай. Она имела то горе, что некоторые из них умерли в детстве; тем сильнее привязалась она к трем, оставшимся в живых; она воспитала их в любви к греческому просвещению, которое усвоила себе в отцовском семействе и которым обладал её покойный муж. Её письма считались у римлян образцовыми по чистоте и благородству языка. Чтобы посвящать всю себя исполнению обязанностей матери, она отклонила предложение египетского царя, просившего её руки.

Братья Гракхи. Скульптура Э. Гильома, XIX век

Старший сын её, Тиберий Гракх, юноша кроткий, простой, приветливый, сопровождал в карфагенскую войну Сципиона Эмилиана, женившегося на его сестре Семпронии, не имевшего от неё детей и не бывшего счастливым в супружестве с ней. При осаде и взятии Карфагена, Тиберий Гракх показал себя достойным сыном отца, храброго воина. На этом походе в беседах с Полибием, Панетием и другими людьми высокой образованности, окружавшими Сципиона Эмилиана и в Риме, и на войне, Гракх проникся восторженной любовью к возвышенной философии, гуманности, свободе, демократии, приобрел идеальные стремления, ставившие его далеко выше большинства других юношей аристократического сословия. Душа его наполнилась гуманными понятиями того времени. В войне с нумантийцами Тиберий Гракх, благодаря их уважению к его имени, спас [137 г.] окруженное ими войско Манцина, и нумантийцы позволили ему обратно взять, что ему угодно, из захваченной ими добычи. Он принял приглашение обедать с ними, но из добычи взял только свои приходо‑расходные книги. То, что сенат отказал в утверждении договора, заключенного с нумантийцами и решил выдать им Манцина, возбудило в прямодушном молодом Гракхе негодование на аристократию, хотя сам он, по своим семейным связям, был избавлен от унижения, которому подвергся Манцин.

Партия реформаторов в Риме

Вскоре после того вспыхнула в Сицилии [134 г.] невольническая война, вождем бунтовщиков стал чудотворец Эвн; мятеж принял громадный размер. Это ужасное событие раскрыло глаза многим из римских государственных людей, показало, что положение государства очень опасно, и должно было произвести глубокое впечатление на кроткое сердце Тиберия Гракха. В рядах аристократии послышались голоса, порицавшие ее за то, что она не допустила аграрной реформы Лелия; к числу очень влиятельных людей, начавших говорить о необходимости такой реформы, принадлежал Аппий Клавдий, бывший консулом в 143 году и цензором в 136 году, тесть Тиберия Гракха, человек, обладавший всею тою силою характера, которая вообще принадлежала роду Клавдиев. Таких же мыслей держались Публий Лициний Красс Муциан, верховный первосвященник, и его брат Публий Муций Сцевола, знаменитые юристы, замечательные государственные люди, очень уважаемые и аристократиею, и народом; Квинт Метелл, победитель македонян, человек благородной души, старой римской чистой нравственности; Гай Фанний, храбрый войн, автор римской истории, считавшейся превосходным трудом. Они и некоторые другие люди знатнейших фамилий аристократии прониклись убеждением в необходимости аграрных реформ. Почти все они были или родственники или близкие друзья Тиберия Гракха; его младший брат Гай Гракх был женат на дочери Муциана. Реформаторы надеялись, что не откажет им в своем содействии Лелий, который сам за несколько времени перед тем предлагал произвести аграрную реформу. Через Лелия надеялись они приобрести поддержку Сципиона Эмилиана, которого тогда не было в Риме (он вел войну с нумантийцами). Если б аристократия взяла дело реформы в свои руки, то могла бы произвести ее спокойным, законным путем. Должно было опасаться, что если не будет принято мер для улучшения народного быта, то в Италии начнутся мятежи, подобные сицилийским, и судьба государства подвергнется действию сил, которыми невозможно будет управлять. – Так казалось приверженцам реформы. Двигателем её явился Тиберий Гракх, который имел дарования, требуемые таким делом. Он был блестящий оратор, пользовался уважением всех сословий; одушевленный политическим идеализмом, напоминающим энтузиазм Клеомена спартанского, Тиберий Гракх хотел спасти родину охранением свободного населения Италии, отменою злоупотреблений, которые ввела в государственное управление аристократия, и восстановлением прав массы граждан.

Первый трибунат Тиберия Гракха и план аграрной реформы

С этими мыслями Тиберий Гракх выступил кандидатом на сан народного трибуна. Когда доверие народа дало ему [133 г. до Р. Х.] место в коллегии десяти представителей интересов простолюдинов, он предложил возобновить законы Лициния с изменениями, каких требовали современные обстоятельства. Предложения Тиберия Гракха, называемые Семпрониевыми рогациями, состояли в следующем: никто не должен иметь в своем пользовании более 500 югеров общественной земли по своему личному праву и более 250 дополнительных югеров для сына, а если у него несколько сыновей, то в общей сложности он с сыновьями не может иметь более 1000 югеров; земля, остающаяся сверх этих норм размера, должна быть возвращена владельцами государству и роздана бедным людям из числа римских граждан и латинских союзников участками по 30 югеров на семейство; участки эти даются им не в собственность, а в неотчуждаемое наследственное пользование с уплатою государству необременительной подати; наделение граждан участками будет производиться комитетом трех уполномоченных, которые будут ежегодно избираемы народом. Далее, Тиберий предлагал разделить между получающими участки бедными гражданами наследство, оставленное римскому народу пергамским царем Атталом; это пособие было нужно им для того, чтоб обзавестись всем необходимым для хозяйства на полученных участках.

Оппозиция Тиберию и его борьба с сенатом

Тиберий Гракх внес свои рогации прямо в народное собрание, не испрашивая предварительного согласия сената. Они возбудили страшное негодование в оптиматах, главою которых в этой оппозиции был Сципион Назика, человек горячего характера. Более трехсот лет оптиматы владели общественною землею и привыкли считать своею собственностью захваченный ими владения, с которых они не платили ни аренды, ни поземельного налога. Те лица, в чьем владении были теперь общественный земли, приобрели их по наследству, или покупкой, обменом, другими законными путями; при трудности, а во многих случаях и невозможности разобрать, какие из частных владений были действительно частной собственностью с древнейших времен и какие должны считаться принадлежащими к составу общественной земли, ропот крупных землевладельцев на несправедливость предложений Гракха был натурален. Они говорили, что прикрываясь обветшавшим законом, не соответствующим настоящему положению дел, Тиберий Гракх отнимает у граждан наследственные или купленные владения, принуждает потомков покинуть виноградники и оливковые плантации, разведенный их предками; что граждане, которым будут розданы участки земли, или не будут исполнять свою обязанность службы в войне, или не будут иметь времени заниматься своим хозяйством, потому или государство не будет иметь надобного ему числа воинов, или нивы, которые теперь возделываются трудом невольников и дают изобильные жатвы, останутся невозделанными, станут заброшенной землей. Чтоб остановить опасное дело, задуманное Тиберием Гракхом, сенаторы и землевладельцы привлекли на свою сторону другого народного трибуна, Марка Октавия, человека даровитого и влиятельного, который должен был лишиться части своей земли, если предложения Тиберия будут приняты; он воспротивился его предложениям. Тиберий Гракх всячески убеждал Октавия, с которым прежде был дружен, прекратить оппозицию; это было напрасно: просьбы богатых граждан и личная выгода были для Октавия важнее просьб Тиберия.

Гракх остановил судопроизводство, принял другие меры, какие мог принять по закону, чтобы принудить оппозицию прекратить сопротивление. Сенат, опираясь на Октавия, продолжал сопротивляться Тиберию Гракху. Напрасно трибун произносил пламенные речи, склоняя на свою сторону граждан ярким изображением страданий бедняков. По словам Плутарха, Тиберий Гракх говорил: «Дикие животные имеют пещеры и логовища, а у граждан, сражающихся за Италию, не осталось ничего, кроме воздуха и солнечного света; бесприютно скитаются они с семействами по стране, которую завоевали их предки и защищают их сыновья. Полководцы произносят пустые, лживые фразы, когда пред началом битвы убеждают воинов сражаться за могилы предков и домашние жертвенники, ни у одного нет могильной насыпи, на которой бы мог он совершать возлияния теням предков; эти воины сражаются и умирают для приобретения роскоши и богатства другим; их называют владыками всего мира, а между тем нет у них ни малейшего клочка земли». Речи Тиберия не могли изменить мыслей Октавия и сенаторов. Гракх увидел себя поставленным в необходимость или отказаться от реформы или устранить Октавия, который своей трибунской протестацией останавливал ход дела. Тиберий Гракх решился на второе и сказал народному собранию, что трибун, употребляющий свою власть во вред народу, изменяет обязанности своего сана и должен быть лишен его. В собрании народа по трибам, на которое пришло очень много поселян, было принято предложение Гракха отнять у Октавия сан трибуна; на место его был выбран человек, безусловно преданный Тиберию Гракху. Теперь не было никакой законной задержки вотированию предложенного Тиберием закона; он был принять, и было назначено трое уполномоченных (триумвиров) для произведения установленной законом аграрной реформы. Триумвирами были выбраны Тиберий Гракх, его младший брат Гай Гракх, двадцатилетний юноша, и его тесть Аппий Клавдий. Небывалым, противным закону и обычаю низложением народного трибуна, этим нарушением святости и неприкосновенности трибунского сана. Тиберий Гракх дал своим противникам повод утверждать с некоторым видом правдоподобия, что он хочет низвергнуть законный порядок, стремится приобрести владычество в государстве, стать царем. Аристократия издавна умела пользоваться наследственной ненавистью римского народа к монархической форме правления, чтобы губить каждого опасного ей человека обвинением в намерении сделаться царем.

В том народном собрании, в котором должно было происходить вотирование по вопросу о принятии или непринятии закона, предложенного Тиберием, аристократы стали отдельной группой в траурной одежде, показывая тем, что государству угрожает великое бедствие. Они продолжали сопротивление, распускали клеветы против Гракха, возбуждали против него население города. Были делаемы попытки убить Тиберия, и он видел себя в такой опасности, что всегда имел при себе кинжал и ходил на форум не иначе, как в сопровождении трех или четырех тысяч человек. Этими предосторожностями Гракх увеличил число своих противников. Опасным для законного порядка примером было уже и то самое, что Тиберий Гракх внес, свое предложение реформы прямо в народное собрание, помимо сената; это был революционный способ действий. Противозаконное низложение трибуна должно было казаться деспотическим произволом.

Вторичное выдвижение Тиберия Гракха в трибуны

Дело, начатое Тиберием Гракхом, могло быть приведено в исполнение только в том случае, если он будет избран трибуном и на следующий [132] год. Чтобы обеспечить себе большинство голосов на выборах, он предложил новые реформы, которыми надеялся упрочить за собою расположение народа. Желание Тиберия быть снова избранным в народные трибуны противники называли новым нарушением законов. Они говорили, что по закону никто не может занимать одну и ту же должность два года сряду. Пришло время жатвы, сбора винограда и оливок; эти работы отвлекли из Рима граждан‑поселян, вернейших приверженцев Тиберия Гракха. Граждане, жившие в самом Риме, были не так усердно расположены к нему, и многие из них поддались интригам его противников. Таково было положение дел, когда настал день выбора трибунов. Он происходил под председательством нового консула Муция Сцеволы, человека справедливого, доброжелательного к народу, расположенного к Тиберию Гракху. Трудная работа разбора, какие земли составляют частную собственность владеющих ими, какие должны считаться государственными землями, только еще начиналась. Она могла быть с успехом продолжаема лишь в том случае, если Тиберий Гракх снова будет выбран трибуном. Потому и друзья его, и противники пришли на форум в очень большом числе и готовые к борьбе, как будто шли на битву. Когда несколько триб подали голос за Тиберия Гракха, оптиматы протестовали против продолжения баллотировки, говоря, что по закону никто не может быть трибуном два года сряду. Их оппозиция была так сильна, что вотирование остановилось. Оно было отложено до следующего дня, и народ разошелся в сильном волнении. Гракх употребил всевозможные усилия обеспечить свое избрание. Тиберий вышел к народу в траурной одежде и просил граждан не покинуть его детей, если он погибнет. По согласию с ним, его приверженцы послали на рассвете надежных людей занять ступени храма Юпитера и Капитолий; было условлено, что, если противники снова станут мешать вотированию, эти люди, по данному знаку, прогонят их с форума.

Гибель Тиберия Гракха

Собрание началось при дурных предзнаменованиях. Когда Тиберий Гракх занял свое место, его приверженцы стали кругом, как стража. Как только началось вотирование, аристократы, ставшие плотными рядами на форуме перед храмом Юпитера Капитолийского, подняли с громким криком протест против баллотировки и двинулись на средину форума помешать вотированию, а другие смущали молвою о замыслах Тиберия Гракха сенат, заседавший под президентством консула Муция Сцеволы в храме богини Верности, рядом с форумом. Они говорили, что Тиберий хочет отнять сан у всех других трибунов, быть трибуном один, присвоить себе диктаторскую власть. Вбежал в сенат человек с новым известием: он кричал, что Тиберий требует себе царской диадемы. Дело было так: Тиберий Гракх, получивший достоверные сведения, что противники готовятся сделать нападение и убить его, хотел сообщить своим приверженцам об угрожающей ему опасности; но на форуме был такой шум, что не слышно было его голоса, и он, чтобы показать жестом то, чего не мог передать словами, коснулся головы рукою. Озлобленные аристократы придали этому движению тот смысл, что Тиберий просит себе диадемы. Сципион Назика, самый горячий и смелый из всех аристократов, обратился к консулу с громким требованием, чтобы он защитил государство, низверг тирана Гракха. Сцевола спокойно отвечал, что не употребит насилия против гражданина без судебного решения, и что если Тиберий Гракх захочет сделать что-нибудь противозаконное, то он остановит его. Назика вскочил, закричал: «Консул изменяет Риму; кто хочет охранить законы, пусть идет за мной!» – прикрыл голову тогой и бросился на форум. За ним бежали сенаторы его партии, обернув полою тоги левую руку, схватив правой рукой валявшиеся по дороге палки, ножки и обломки сломанных скамей: они прорвались сквозь ряды народа, почтительно расступавшегося перед ними; граждан‑поселян в этом собрании народа было мало. Городские простолюдины не отважились сопротивляться; таким образом, оптиматы и сопровождавшие их люди свободно добежали до средины форума. Тиберий Гракх, окруженный преданными ему гражданами, несколько времени удерживал нападающих на него; но некоторые из его друзей были убиты палками, ожесточеннейшие из его врагов бросились на него; он побежал от них. Кто‑то схватил Тиберия за тогу, чтоб остановить, Гракх сбросил тогу и побежал, но споткнулся о трупы убитых; один из трибунов, Сатурей, ударил его по голове ножкою скамьи; Луций Руф хвалился, что нанес ему второй удар. Тиберий Гракх упал мертвый перед храмом Верности у статуй римских царей. Было убито 300 человек его приверженцев. Их избитые ударами тела, лежавшие в Капитолии или низвергнутые со скал холма, были ночью брошены в Тибр. Гай Гракх просил, чтобы ему отдали тело Тиберия для погребения. Оптиматы отвергли эту просьбу; они хотели мстить Тиберию Гракху и по смерти его; притом они опасались, что, при виде его тела, народ очнется от малодушного оцепенения, постыдится того, что покинул своего великодушного защитника на жертву врагам. Так умер на тридцатом году жизни благородный Тиберий Гракх, личность трагического величия и трагической судьбы. Сципион Эмилиан, муж его сестры, бывший тогда под Нуманциею, услышав о смерти Тиберия, произнес стих Гомера: «Так пусть погибнет каждый, кто носит в душе такой замысел», – приговор опрометчивый и неблагородный, которого не забыли и не простили великому полководцу друзья Тиберия.

Преследования сторонников Тиберия

Слова, произнесенные Сципионом, были выражением мыслей всей аристократии. Даже те оптиматы, которые в душе не были противниками аграрной реформы, как например Лелий, Публий Сцевола, перешли после события, совершившегося у храма Верности, на сторону противников её. Таким образом, осталось безнаказанным злодейское убийство Тиберия Гракха, которое при самом начале второго периода сословной борьбы, наложило на нее кровавую печать и дало ей характер, существенно различный от прежней борьбы патрициев с плебеями. Вся аристократия хвалила дело Сципиона Назики и его сотоварищей, выставляла себя солидарной с ними. Обязанностью чести для всякого аристократа было утаивать имена людей, совершивших убийство Тиберия Гракха, скрыть их от ненависти народа, который скоро очнулся от своей апатии, понял, что был обманут оптиматами, поставил статую в честь своего защитника. Сципион Назика был отправлен с почетным поручением в провинцию Азию, чтоб народное мщение не постигло его, и во время этой поездки был назначен верховным первосвященником. Публий Сцевола, пытавшийся отвратить убийство Тиберия Гракха, сделался потом защитником, его. Когда у Сципиона Эмилиана, который вскоре после смерти Тиберия возвратился из Испании, публично потребовали объяснения, одобряет или осуждает он убийство брата его жены, он отвечал, что если Тиберий Гракх действительно хотел сделаться царем, то он находит его смерть справедливым ему наказанием. Эти слова были приняты с ропотом; он громко велел народу молчать, прибавив, что люди, недовольные им, не дети Италии (это был намек на отпущенников, которые обыкновенно составляли значительную часть народа, собиравшегося на форуме); от его обидных слов шум усилился, и он презрительно сказал: «Или вы думаете, что я боюсь тех, отпущенных теперь на волю, которым я прислал в цепях для продажи в рабство?»

Чтобы дать юридическое оправдание убийству Тиберия Гракха и его друзей, были преданы суду некоторые из второстепенных людей его партии, как соучастники его преступления; они были осуждены на смерть и казнены, или подвергнуты изгнанию, или приговорены к тюремному заключению. Победители хотели запугать приверженцев аграрной реформы Гракха так, чтобы на форуме никогда не возобновлялась речь о ней. Но дурные последствия для аристократии и для всего государства принесло то, что образованные люди, аристократы прибегли к беззаконному кровопролитию, что они, унизившись в своей ярости до обычаев черни, перебили своих противников палками и подали тем грубой массе страшный пример мстительного самоуправства. Посеяно было убийство, и неизбежно было то, что выросла кровавая жатва.