Культу богинь земли, Деметры и Персефоны, принадлежали элевсинские мистерии и соединенные с ними таинства. К Деметре и Персефоне был впоследствии присоединен в этих обрядах и учениях бог Дионис, называвшийся в них Иакхом. Элевсинские мистерии и таинства имели три степени. Праздников было два, малый и великий; каждый длился по нескольку дней и ночей. Элевсинский храм был построен на том месте, где села, у окаймленного цветами источника, на «камне печали», погруженная в скорбь Деметра, искавшая дочь. К источнику пришли за водою дочери Келея и с ними их служанка Иамба, девушка бойкая, шутливая; Иамбе удалось своими шутками утешить тоску Деметры; Иамба уговорила ее подкрепиться пищею и утолить жажду водою; в память этого и был построен элевсинский храм. При нем находилось здание, в котором совершалось посвящение в мистерии. Перестроенные при Перикле заново, элевсинский храм и это здание принадлежали в новом своем виде к числу великолепнейших греческих сооружений, как доказывают их остатки. «Священная дорога», украшенная памятниками и другими художественными произведениями, соединяла это святое место элевсинских мистерий с Афинами. Весною, в начале поры цветов (в месяце анфестерии), совершался праздник «малых таинств»; это был праздник возвращения дочери (Персефоны, Коры) к матери – Деметре; богослужение малого праздника сопровождалось в Элевсине обрядами очищения, искупления и аллегорическими сценами. В сентябре совершался «Великий праздник», длившийся девять дней. Он начинался очищением, которое производимо было морскою водою; были приносимы жертвы, совершаемы обряды искупления; это был «день собрания». После этих подготовительных обрядов, совершался «праздник Иакха»; увенчанное миртами изображение Диониса в этот день переносили из «храма Иакха» (Iakcheion) к священному заливу; процессия шла с факелами; она была радостная: шествие сопровождалось громким пением, шутками, танцами. После того народ постился и совершались печальные обряды, символически изображавшие скорбь Деметры, искавшей дочь; процессии с факелами ходили по фийястийскому полю у источника Каллихоры, пение хоров было грустно. Наконец, Деметра находила свою дочь, печальные обряды сменялись в Элевсине радостными; совершались жертвы возлияния в память усопших и обряды примирения.
Элевсинские мистерии. Гидрия. Ок. 430 до Р. Х.
Во время праздников совершались и посвящения в элевсинские мистерии, в познание истины о человеческой жизни и о состоянии души по смерти тела. Первой степенью раскрытия истины было посвящение в «малые элевсинские мистерии», второю – посвящение в «великие элевсинские мистерии». Сущность этой истины составляла идея, что смерть – переход к жизни; это учение сообщалось посвящаемым в элевсинские мистерии посредством мифов о Деметре и Персефоне и символических обрядов, возбуждавших надежду, что душа человеческая бессмертна. К посвящению в мистерии первоначально допускались только граждане Афин (то есть, граждане Аттики); после были допускаемы все греки, кроме преступников, нечестивцев и рабов. Элевсинские мистерии составляли гордость афинян. Посвящение в Малые таинства очищало человека, подготовляло его к посвящению в Великие мистерии, объяснявшие сокровенный смысл аллегорий, мифов и символов элевсинского богослужения, возбуждавшие убеждение в бессмертии души и обещавшие посвященным блаженство в загробной жизни. На высшей степени посвящения в элевсинские мистерии («Эпоптии») сообщалось, быть может, философско-религиозное учение о переселении душ, о воскресении. Но, кажется, что и посвящение в эпопты состояло главным образом в символических обрядах, а не в догматическом изложении идей, и, подобно богослужению, действовало не на ум, а на чувство. Обряды богослужения на Великом элевсинском празднике были великолепны и разнообразны. Главное содержание молитв и аллегорических поучений, сопровождаемых во время элевсинских мистерий жертвоприношениями, танцами, процессиями, постом, омовениями, мимическими сценами, составляли мифы о страданиях Деметры и Персефоны в их разлуке, о радостном воссоединении их, об изобретении земледелия и прочем. Все это изображалось так, что существенным смыслом мифа о Деметре и Персефоне оказывалась идея о загробной жизни.
Высшая степень посвящения в элевсинские мистерии, обряды и учения которой назывались «телетами», внушала получившим ее, «эпоптам», убеждение, что праведные чтители Деметры и Коры воскреснут по смерти и будут блаженствовать. «Блажен, кто нисходит в землю, повидав (элевсинские) мистерии, – говорит Пиндар. – Он знает цель жизни, знает обещанное Зевсом начало» – подразумевается: начало новой, жизни. Софокл называет трижды блаженными людей, которые нисходят в царство Аида, будучи посвященными в элевсинские мистерии: им одним дано жить, а для непосвященных смерть – ужас. Главными элементами обрядов посвящения были пение и сценические эффекты. Пение было прекрасно; миф характеризует его, называя Эвмолпом, «прекрасно поющим», основателя и первого жреца элевсинских мистерий. Сан верховного жреца Элевсинского богослужения был наследственным в роде, который считался происходящим от этого мифического основателя таинств и носил имя Эвмолпидов, «потомков Эвмолпа». Сценические эффекты производились в Элевсине тем, что внезапно являлись в ярком озарении превосходно сделанные изображения. Совершавший посвящение жрец (иерофант) был облечен в длинную одежду, на голове у него была повязка и миртовый венок. Помощниками его в священнодействии были керик (глашатай), дадух (факелоносец) и второстепенные жрецы. Посвященные в элевсинские мистерии были обязаны хранить в строгой тайне обряды таинств; кто разглашал таинства, подвергал государство гневу богов земли, а себя проклятию и тяжко наказывался за свое преступление; наказание могло простираться до конфискации его имущества и осуждения самого его на смерть. Посвященные в элевсинские мистерии гордились своим саном, и, кажется, часто бывали случаи, что посвященный пренебрегал непосвященным.