Реформы Ликурга усилили Древнюю Спарту, и этот их результат сказался очень скоро усилением спартанской армии и расширением спартанских завоеваний. Ахейские города в низовье долины Эврота, долго державшиеся против оружия спартанцев, были покорены новыми поколениями воинов, воспитанными по правилам Ликурга. Город Амиклы сдался храброму царю Телеклу (760 г.); стены города и акрополь его были разрушены, он должен был оставаться неукрепленным; жители его были сделаны периэками; но спартанцы всегда обращались с ними очень мягко.
Аполлон амиклейский, бывший богом войны, стал пользоваться поклонением и у спартанцев. Праздник иакинфий, принадлежавший культу природы, и вероятно занесенный на низовье Эврота финикийцами, стал одним из двух главных праздников спартанцев. Другим был праздник Карнеев, обряды которого изображали походную жизнь. Спартанцы чтили жертвоприношениями, гимнами, танцами, состязаниями в пении бога, побеждающего враждебные силы мрака. На карнейском празднике пел в половине VII века свои гимны под аккомпанемент своей новоизобретенной семиструнной кифары Терпандр, основатель художественной музыки в Греции, и величественные звуки его песен наполняли душу спартанцев возвышенными чувствами. После покорения Амикл скоро были покорены все другие города Лаконии, до самого приморья, где стоял Гелос.
Покорив ахейцев южной части Лаконии, спартанцы обратили свое оружие против соседей этой страны, чтобы присоединить к ней пограничные части Аркадии, Арголиды и Мессении. Эти войны шли целых два столетия, следовавшие за временем Ликурга. О них мы знаем лишь по поэтическим сказаниям, из которых видим, что воспитанные по законам Ликурга спартанцы были одушевлены отвагой, но в которых напрасно искать достоверных исторических сведений
В частности, это относится к Мессенским войнам, подробный рассказ о которых сохранился у Павзания. Источниками для Павзания служили поэма Риана Критского, поэта александрийской эпохи, и прозаический, но тоже баснословный рассказ Мирона Приенского, писателя III века до Р. Х. Нельзя сказать с достоверностью даже того, когда именно происходили эти войны. По Павзанию, первая из них продолжалась от 743 до 724 года до Р. Х., вторая от 685 до 668. Но, по другим известиям, временем первой были 730–710 годы, временем второй – 645–630. По песням Тиртея мы видим только, что между первой и второй прошло несколько десятков лет. Он говорит воинам второй войны, что в первой бились их деды.
Лаконика и Мессения на карте древнего Пелопоннеса
Первая Мессенская война
О том, как произошла первая мессенская война, мессенцы и спартанцы рассказывали различно: и те, и другие выставляли правыми себя, виновными своих врагов. Должно полагать, что поводом к войне были набеги спартанцев на Мессению, которая была тогда очень богата, благодаря плодородию почвы и тому, что дорийские пришельцы рано стали там держать себя с туземным населением дружелюбно, и скоро быт страны получил мирный характер. Набеги спартанцев принуждали мессенцев мстить им: дело дошло до войны, она шла всё ожесточённее, до совершенного подавления мессенцев спартанцами.
Предания обоих народов согласны между собой в том, что первой причиной войны было неприязненное столкновение между спартанцами и мессенцами у храма Артемиды, стоявшего в верховье Недона, где была граница и где с самых, времен завоевания спартанцы и мессенцы совершали общий религиозный праздник в воспоминание о своём родстве. Согласны между собой оба предания и в том, что при этой схватке убит был спартанский царь Телекл, покоритель Амикл. Но мессецы говорили, что он и его воины коварно и внезапно напали на мессенцев, а спартанцы говорили, что мессенцы коварно напали на него, и он только оборонялся. В Спарте был построен храм ему, и его чтили как героя. Сын Телекла, Алкамен, наследовавший ему, не смог скоро предпринять поход в отмщение за его смерть, потому что спартанцы вели войну тогда с Гелосом. Пока она кончилась, прошло несколько лет. В это время досада мессенца Полихара на спартанцев подала новую причину к вражде, и Алкамен с отрядом войска сделал, без объявления войны, внезапное нападение ночью на маленькую мессенскую крепость Амфейю, стоявшую на высокой скале западного склона Тайгетского хребта, неподалёку от столицы Мессении, Стениклара, взял это укрепление и убил всех бывших в нём мессенских воинов.
Воин армии спартанцев
Полихар, бывший победителем в состязании бега на играх четвёртой олимпиады, был обижен спартанцами. Один из них угнал у него стадо и убил его сына. Он пошёл жаловаться в Спарту, но правительство не дало ему удовлетворения. Он стал нападать на спартанцев. Они потребовали у мессенцев выдачи его. Мессенский царь Андрокл советовал не раздражать спартанцев, но народ не хотел этого. Он был убит в народном собрании, и оно отвечало на требования спартанцев отказом.
Спартанцы, заняв Амфейю, стали делать оттуда набеги на мессенцев и угонять их стада. Так разгорелась Первая Мессенская война. Четыре года она шла с переменным счастьем. На пятый год дана была большая битва. Исход её был нерешительный, но мессенцы были так ослаблены ею, что положили отступить из своей столицы, Стениклара, и соседних местностей и уйти на гору Ифому, подымающуюся на западном берегу Памиса и отделяющую верховье долины его от низовья. Они расположились в ущельях и на подъёмах этой горы, на вершине которой стоял знаменитый храм Зевса. Укрепившись в своей горной позиции они отражали все нападения врагов.
Вид на Мессению с вершины горы Ифомы
Алкамен умер, но его сын, Полидор, и другой царь, Феопомп, настойчиво продолжали Первую Мессенскую войну и скоро стеснили мессенцев так, что им стало трудно держаться. Они отправили в Дельфы послов спросить оракула, чем они могут спастись. Оракул отвечал, что они прогонят врагов, если принесут в жертву подземным богам девушку из царского рода. Они бросили жребий о девушках царского рода. Он упал на дочь Ликиска. Но жрец Эпебол объявил, что она не дочь Ликиска, что она – подменённое дитя. Аристодем, храбрейший из мессенских воинов, человек тоже царского рода, предложил в жертву свою дочь. Её жених упрашивал пощадить её. Его не слушали, и он, чтобы спасти её, сказал, что она уже не девушка, что она беременна. Вспыхнув от этих слов, Аристодем заколол свою дочь и разрезал её, чтобы доказать её невинность. Эпебол требовал другой девушки, говоря, что дочь Аристодема убита, а не принесена в жертву. Народ волновался и хотел убить жениха. Но Эвфаю, царь мессенскому, удалось успокоить народ, уверив его, что смерть дочери Аристодема – жертвоприношение, что совет оракула исполнен.
Мессенцы, ободрённые этим, стали сражаться смело. На тринадцатом году Первой Мессенской войны Эвфай умер от ран, полученных им во второй большой битве, в которой он, человек храбрый, зашёл слишком далеко вперёд других в ряды врагов. Мессенцы назначили царём Аристодема, заслужившего выбор своим безграничным патриотизмом и своей храбростью. Он оправдал надежды народа. Шесть лет наносил он лакедемонянам много вреда, делал вторжения в их землю, опустошал ее, истреблял в ней жатву. Они, получив помощь от коринфян, вошли в Мессению большим войском, чтобы кончить решительным ударом разорительную для них войну. Аристодем искусно расположил свое войско в позиции, опиравшейся на холмы, поставил часть его в засаду, хорошо распределил отряды легковооруженных мессенцев и аркадян, бывших союзниками их, и нанес спартанцам такое поражение, что на некоторое время они прекратили военные действия.
Но проклятие богов лежало на Аристодеме, убийце дочери. Он не мог спасти Мессению. Было получено от Дельфийского оракула прорицание: «Победа и мессенские поля будут даны волею богов тем, от кого раньше противников будут поставлены десять десятков треножников кругом жертвенника Зевса в Ифомском храме». Один из спартанцев, узнав об этом, сделал сто маленьких треножников из глины, и еще не были готовы треножники, которые делали из дерева мессенцы, когда он, переодевшись охотником и положив в охотничью сумку свои треножники, прокрался ночью в храм и поставил треножники кругом жертвенника. Счастье покинуло теперь мессенцев. Неблагоприятные предзнаменования предвещали им близкую гибель: быки, приводимые на жертву, били рогами жертвенник; Аристодем увидел во сне, что убитая им дочь снимает с него латы и набрасывает на него саван; он понял, что боги осудили его на погибель, и в отчаянии закололся на могиле своей дочери. Лакедемоняне окружили мессенский стан. Мессенцы пытались прорваться, но потерпели неудачу; вожди их и храбрейшие воины их пали в этой битве. В стане их был голод. Они покинули стан; люди незнатные рассеялись по родине; знатные удалились в Аркадию, в Аргос, Сикион, Элевсин; некоторые сели на корабли и нашли приют себе в городе Регии, на берегу Италии у Сицилийского пролива. Спартанцы по окончании Первой Мессенской войны разрушили дома, башни и стены Ифомы, так что все там превратилось в развалины, и поработили оставшееся в Мессении население. Остатки развалин Ифомы еще видны и теперь. Мессенцы после войны должны были отдавать спартанцам половину того, что собирают с полей, и при кончине спартанского царя надевать, как периэки и илоты, траурную одежду. – «Как ослы, навьюченные тяжелым бременем, привозят они, под суровым угнетением, половину всех плодов своих полей повелителям своим, – пел Тиртей – и мужчины и женщины у них оплакивают владыку, когда постигнет царя кончина». Из добычи, взятой в Мессении, спартанцы принесли в дар Аполлону Амиклейскому медные треножники.
Так кончилась длившаяся двадцать лет, Первая Мессенская война. Рассказ о ней, переданный нам Павзанием, имеет поэтический, а не исторический характер, и в нем отражаются понятия и чувства, принадлежащие временам гораздо более поздним, чем эта война. Но развязка войны достоверна: воинственные спартанцы одолели мессенцев и завоевали большую часть Мессении. Побежденные были их одноплеменники, но не получили пощады: все уцелевшее население завоеванной части страны было порабощено. Земля была отнята у него, и спартанцы, получившие участки её, стали господами туземцев, живущих на их участках. Приморские города, издавна деятельно занимавшиеся торговлею и мореплаванием, вероятно, заключили со спартанцами договоры, по которым стали в такие же отношения к ним, в каких были к мессенским дорийцам.
Во время Первой Мессенской войны в Спарте было много смут. В это время цари Полидор и Феопомп произвели переворот, увеличив права царской власти и уменьшив полномочия народного собрания (апеллы). Спартанским царям и герусии было предоставлено право по собственному произволу действовать вопреки постановлениям народного собрания. Но через некоторое времени это было отменено. Была учреждена или получила расширение своей власти коллегия эфоров, и это надо, по всей вероятности, считать борьбою между монархическими и начинавшими усиливаться демократическими стремлениями. Были и другие раздоры. Со времени Первой Мессенской войны являются два класса спартанских граждан: граждане полноправные (homoioi, гемои) и неполноправные (гипомейоны, hypomeiones), и является новый класс «новопокоренных» поселян, неодамодов; они не периэки, но и не илоты. Из этого мы видим, что прежние политические и аграрные учреждения подверглись важным изменениям, но видим лишь по неясным данным. Быть может, уменьшение числа граждан от смертности на Первой Мессенской войне заставило их пополнить свои ряды принятием некоторого числа периэков в состав сословия граждан, а число периэков пополнить илотами, но переводимым из низшего сословия в высшее были даны не все, а только некоторые права его. Могло быть и то, что некоторые из дорийских граждан были за неисполнение своих военных обязанностей лишены некоторых прав. Достоверно то, что во время и после Первой Мессенской войны было много недовольных и обедневших граждан. Главою их был Фалант. Они задумали произвести восстание во время праздника иакинфий, вытребовать себе поземельные участки и равноправность с гомеями. Заговор был открыт, но число недовольных было, вероятно, очень велико, потому что правительство нашло надобным поступить с заговорщиками очень милостиво. Фаланту и, его товарищам велено было, по совету Дельфийского оракула, отправиться в плодородную землю япигов и основать там город; их снабдили изобильными запасами; если им будет дурно там, им было предоставлено право возвратиться в Пелопоннес и получить пятую часть завоеванной мессенской земли. Они основали в Япигии колонию Тарент (708 г. до Р. Х.). Позднейшее и баснословное предание называет этих переселенцев парфениями (сыновьями девушек) и эпевнактами (прижитыми от любовников) и говорит, что они были рождены во время войны спартанскими женщинами и девушками от связей с илотами, или от молодых, крепких спартанцев, данных в любовники им правительством, которое хотело увеличить число детей у гражданок. – Быть может, во время этих смут были призваны в Спарту Терпандр с Лесбоса и Фалет с Крита, чтобы исцеляющею души силою музыки и пения победить злые силы вражды.
Древний спартанский шлем
Полидор и Феопомп возвеличил Спарту победами, а спартанцы получили очень высокое мнение о своих силах. Мессения была покорена. У аргосских дорийцев было отнято юго-восточное приморье с городами Прасиями, Зараксом, Эпидавром лимерским, Беями, был отнят остров Кифера. Эти завоевания были присоединены к областям периэков. На севере были покорены области Эгиса, Скироса и Карий, принадлежавшие прежде к Аркадии, и граница Лаконики стала близка к Тегее. Скиросцы получили право становиться на левом крыле спартанского войска; это место было одним из почётных. Однажды при выступлении царя Полидора в поход его спросили, куда он идёт. Он отвечал: «В страну, которая еще не размежевана на участки». При нем и Феопомпе спартанцы вели войны так успешно, что надеялись покорить весь Пелопоннес, и очень уважали царей, сделавших столько завоеваний. Когда Полидор был убит, государство купило у его вдовы дом его, стоявший у площади народных собраний. В уплату было дано условленное количество рогатого скота.
Вторая Мессенская война
Мессенцы не могли примириться с утратой своей свободы. Суровость спартанских правителей, презрительное обращение победителей, возбуждения к восстанию, шедшие к ним от соотечественников, удалившихся в другие области, воспоминания о старине развили в новом поколении сильно влечение свергнуть спартанское иго, и чтобы поднялось население, нужно было только явиться вождю. В горах северной окраины Мессении, около крепостей Андании и Эхалии, ещё сохраняла независимость часть мессенского народа. Храбрые горцы упорно отбивались от спартанцев, а область их была бедная, имела мало заманчивости для спартанцев, овладевших плодородными равнинами. Эти горные мессенцы были опорой партии, думавшей о восстании. Когда началось восстание, аркадяне и писатидяне, опасавшиеся возраставшего могущества Спарты, дали помощь мессенцам.
Легенды о Второй Мессенской войне, вероятно, заключают в себе ещё меньше исторической истины, чем предания о Первой. Молодой, отважный воин Аристомен, потомок мессенских царей, призвавший в Андании храбрых людей поднять войну и остающийся главным действующим лицом во всё продолжение второй войны, сражался, по другим преданиям, не во вторую, а в Первую Мессенскую войну. Итак, рассказы о нём – только легенды. Но само по себе очень правдоподобно, что отважный, искусный вождь с отрядом храбрых людей, ринувшийся из северных гор на спартанцев, не ожидавших нападения, мог наделать много вреда им. По легендам, Аристомен был душой всей Второй Мессенской войны, и греки называли её Аристоменовой. Но поэзия вложила так много вымыслов в рассказы о нём, что трудно найти, в чём состоит фактическая истина, украшенная этими легендами.
Павзаний рассказывает так: первая битва Второй Мессенской войны была при Дерах; мессенцы не победили в ней, но и не были разбиты. Они хотели после неё провозгласить своего отважного вождя Аристомена царем; но он отклонил эту почесть и сказал, что останется только вождем. Он тайком пробрался в Спарту и повесил в храме Афины Меднодомной свой щит, как знак победы. На второй год была битва у «памятника вепря» на стеникларском поле. Оба войска сражались во Второй Мессенской войне очень храбро. Но Аристомен и отборный отряд восьмидесяти его сподвижников бились так, что победу одержали мессенцы. Аристомен впереди всех преследовал разбитых спартанцев. Он прогнал их в Лаконию, гнался за ними и дальше. Когда он вернулся в Анданию, мессенянки бросали на него ленты и цветы, и пели: «До средины стеникларского поля и до высоких гор преследовал Аристомен спартанцев!» Он сделал приношение в Лебадийскую пещеру Трофония: он отдал туда свой щит, на котором был изображен орел с распростертыми крыльями; Павзаний видел там этот щит. Он делал набеги на неприятельскую страну, захватил в Фарах богатую добычу, похитил спартанских девушек, когда они торжественно плясали в Кариях на празднике Артемиды, но охранил их от оскорбления и взял за них большой выкуп. Он овладел бы самою Спартою, не имевшею укреплений, если бы Елена и Диоскуры не защитили ее. Он очень сильно теснил в войне спартанцев.
Греческая фаланга
По совету оракула они попросили афинян дать им вождя. Афиняне в насмешку послали им хромого певца, школьного учителя Тиртея, из аттического местечка Афидн, где чтили Диоскуров, покровителей Лаконии. Но посланный в насмешку, он дал спартанцам победу во Второй Мессенской войне. Хромой школьный учитель был человек великой души. Он привык прославлять воинскими песнями Тиндаридов, олицетворявших собою единодушие в битве. Его боевые песни одушевили спартанцев отвагою; своими элегиями, полными военных увещаний, он напоминал им о славе их предков, пробуждал в них задремавшее чувство национальной чести, а своими песнями о законном порядке (Eunomia) прославлял повиновение законной власти, дисциплину, единодушие, как старые прекрасные качества спартанцев. Влияние его песен проявилось на третий год Второй Мессенской войны в «битве у большого рва». Аристомен совершил в ней чудеса храбрости, но все‑таки спартанцы победили не столько, впрочем, своею храбростью, сколько тем, что подкупили союзника мессенцев, аркадского царя Аристократа: в решительную минуту он повернул свое войско, повел его прочь от битвы через войско мессенцев и расстроил этим их ряды; спартанцы воспользовались их замешательством, быстро ринулись в промежутки, образовавшиеся от прохода аркадян сквозь их линии, и перебили очень много мессенских воинов. Урон мессенцев был так велик, что после этого они уж не могли держаться в открытом поле; Аристомен отступил на гору Иру (или Эйру; Ira, Eira), у границы Аркадии, близ Фигалии и расположился на этой горе укрепленным лагерем, как в первую войну мессенцы расположились на Ифоме; в его стан сходились отважные люди из равнин Мессении, которыми снова овладели спартанцы, и он делал набеги на земли и на отряды неприятелей. Спартанцы окружили Иру; но одиннадцать лет стояли они кругом «белой горы» и штурмовали её ущелья, но не могли взять укрепленного лагеря мессенцев, центром которого была сильная цитадель на скале вершины горы.
В эти годы Второй Мессенской войны спартанцы терпели больше вреда от осажденных, чем вредили им. Аристомен с отрядом 300 отборных воинов часто делал удачные набеги, забирал у спартанцев хлеб, стада, вино, опустошал их нивы в Мессении и в соседней части самой Лаконии, так что спартанцы решились наконец не пахать земли в этих областях. Обедневшие граждане шумно требовали нового передела участков. Аристомен ходил со своим отрядом далеко. Однажды, он дошел даже до Амикл и разграбил город, прежде чем спартанцы пришли на выручку. Счастье неизменно благоприятствовало ему. Три раза он приносил Зевсу Ифомскому «гекатомфонию», жертву благодарности за сто врагов, убитых его рукою. Три раза он дивными случаями спасался, попавшись в плен. Однажды, вождя мессенцев освободила жрица храма Деметры в Эгиле; в другой раз, когда стражи его спали, он подполз к огню, разложенному ими, и пережег ретуши, которыми был связан. В третий раз, когда, оглушенный ударом камня, он упал без чувств, лакедемонцы взяли его и бросили с пятидесятью другими пленными мессенцами в одну из пропастей Тайгетского хребта. Другие пленники разбились: но его спасли боги: орел снес его на распростертых крыльях невредимым в глубину. Он думал, что умрет там от голода, но на третий день заметил лисицу, которая ела труп; он схватил ее за хвост, и она по извилинам пещеры привела его к узкой щели отверстия; он раскопал его шире и вернулся к своим воинам. На щитах мессенцев было изображение орла; лисица была их эмблемою; быть может, этим объясняется происхождение легенды, рассказанной нами. – Вернувшись, Аристомен напал на отряд коринфян, помогавших спартанцам в Второй Мессенской войне, и истребил его почти весь: так спартанцы узнали, что жив Аристомен.
Спартанская чернофигурная чаша с изображением воина. Ок. 550-540 до Р. Х.
Но никакие подвиги Аристомена не могли изменить ход Второй Мессенской войны и отвратить взятия осажденной Иры. Оракул возвестил, что Мессения падет, когда козел, напьется воды из Неды. Мессенцы не подпускали стад к этой речке. Но на одиннадцатом году войны опустились в воду увядающие ветви дикой смоковницы, корень которой стал слаб; – и мессенцы поняли истинный смысл слов оракула: оракул говорил об этом tragos, о смоковнице, а не о животном (слово tragos, «козел», значило на мессенском наречии и «смоковница»). Тогда и сам Аристомен потерял надежду на спасение отечества. Предвидя погибель, он положил в медный ящик оловянные листы, на которых были написаны тайные учения мессенской веры, залог будущего возрождения свободы Мессении, и зарыл ящик под миртовым деревом на Ифоме. И действительно, близок был последний час осажденных. Лакедемонский илот, бывший пастухом при стаде своего господина, увидел однажды у речки мессенянку, полюбил ее и бежал на Иру, в укрепленный стан мессенцев, который уже давно сделался городом. Когда муж мессенянки уходил в ночной караул укреплений, илот прокрадывался в дом к ней. В одну из таких ночей случилась гроза с проливным дождем. Аристомен лежал тогда раненый. Мессенцы, стоявшие на страже укреплений, разошлись по домам, полагая, что при такой погоде враги не нападут... При неожиданном возвращении мужа, илот спрятался и услышал, как муж рассказывает жене, что все стражи укреплений ушли с них. Илот, в надежде получить большую награду, поспешно пошел в стан лакедемонян и повел их к укреплениям. Они взошли на стены, не охраняемые никем, и отперли ворота. По лаю собак мессенцы узнали, что враги вошли в крепость. Они схватились за оружие; сражались с мужеством отчаяния; сражались и женщины. Три дня и три ночи, под непрерывным проливным дождем грозы, при блеске молнии, грохоте грома бились мессенцы. Наконец Аристомен собрал тех воинов, которые еще уцелели, поставил женщин и детей в средину отряда и пошел вперед, с наклоненною головою, с опущенным копьем, в знак того, что он хочет только пропуска. Спартанцы расступились и пропустили мессенцев. Они нашли гостеприимный приют себе в Аркадии. Оттуда, с присоединившимися к ним многочисленными колонистами из Пилоса и Метоны, они отплыли по Ионическому морю в Регий, халкидскую колонию, в которой уж ранее поселилось много бежавших из родины мессенцев, и через несколько времени овладели стоявшим на другой стороне пролива сицилийским городом Занклою, который они назвали, в память о своей родине, Мессаной (теперь – Мессина).
Так кончилась Вторая Мессенская война. Укрепления и дома мессенского стана на Ире были разрушены спартанцами и оставшиеся на родине мессенцы были обращены в илотов. Прекрасная область, считавшаяся лучшим из трех царств, о которых во время вторжения дорийцев бросали жребий Гераклиды, была вычеркнута из истории греческого народа. Только жители приморья получили участь менее тяжелую, чем все остальное население Мессении: они были сделаны периэками. Впрочем, и из них некоторые предпочли после Второй Мессенской войны покинуть родину. На Ире еще видны остатки разрушенных спартанцами укреплений.
Предание говорит, чтоАристомен с маленьким отрядом сподвижников ушел на Родос, что там он и умер. Впоследствии его чтили там, как героя, жертвоприношениями и возлияниями. – Аркадяне, негодуя на своего царя, предательство которого погубило храбрых мессенцев,побили его камнями, разрушили его дом и отменили у себя царский сан.
