Уже сразу после Троянской войны толпы греков покинули свою родину и основали колонии в Италии и Сицилии. Несколько поколений спустя, движение дорийских племен, преобразившее Фессалию, среднюю Грецию и Пелопоннес, вызвало новую и более значительную эмиграцию, которая была главным образом направлена в Малую Азию и имела следствием основание там большого числа колоний. Войны между различными греческими племенами и внутренние их раздоры вели за собою новые выселения и основание новых колоний. Колонии возникали и потому, что интересы торговли побуждали самих переселенцев основывать новые поселения, преимущественно на отдаленных берегах Черного и Средиземного морей. Наконец, как метрополии, так и колонии, были иногда побуждаемы к основанию новых поселений чрезмерною густотою своего населения и желанием увеличить свое могущество.

Таким образом, в продолжение пяти веков, следовавших за возвращением Гераклидов, постепенно возникло чрезвычайное множество греческих колоний, покрывавших собою большую часть южноевропейского и малоазийского прибрежья, от Испании до северных и восточных пределов Черного моря, так же как и лежавшую к западу от Египта страну Барку и большинство островов Средиземного моря. Около 600 г. до Р. X. число греческих колоний простиралось, по крайней мере, до двухсот пятидесяти. Самым северным из этих поселений был город Танаис при устье реки Дона; самым восточным – Фасис в Барке, самым западным – Менака в испанской области Андалузии. Вот замечательнейшие из греческих колоний и островов, вновь заселенных греками по возвращении Гераклидов:

Греческие колонии. Карта

 

Греческие колонии в Малой Азии

Подробнее – см. в отдельной статье Греческие колонии в Малой Азии

1. В Малой Азии важнее других были колонии, лежавшие на западном берегу этого полуострова. Прибрежья Мизии, Лидии и Карии, между Геллеспонтом и островом Родосом, были покрыты таким множеством колоний, основанных греческими племенами эолийцев, ионийцев и дорийцев, что занятые ими страны стали называться Эолидой, Ионией и Доридой. Первая заключала в себе часть западного берега Мизии, или пространство к востоку и юго-востоку от острова Лесбоса. Иония составляла западную часть прибрежья Лидии, к востоку и к юго-востоку от острова Хиоса. Дорида занимала западную Карию, или часть берега между островами Родосом и Самосом. Впрочем, этими же именами обозначали иногда и ближайшие к берегу острова.

Древняя Греция в IX-VI вв. до Р. Х. На карте указаны главные области эллинской колонизации в Малой Азии: Эолида, Иония, Дорида

 

Самыми древними из греческих поселений в Азии были колонии эолийские. Предание приписывает основание некоторых из них одному из сыновей Ореста. Позднее, переселения фессалийцев и дорян вызвали эмиграцию эолян из Беотии и ахейцев из Пелопоннеса, и, таким образом, возникли остальные колонии. Имя эолийских колоний было дано им потому, что большая часть их населения принадлежала к эолийскому племени. На твердой земле было основано им двенадцать городов, самыми важными из которых были Кима и Смирна. Последний из этих городов еще в весьма отдаленные времена присоединился к соседним ионийским колониям и потому называется обыкновенно ионийским городом. Греки-эолийцы поселились также и на острове Лесбосе, где процветал знаменитый город Митилена. Впоследствии были также основаны древними эолийскими городами новые колонии на острове Тенедосе, на лежащем к северу от Эолии берегу Мизии, и в других странах. Вероятно, что двенадцать древнейших эолийских городов составляли союз, в котором важнейшие общие дела решались по общему совещанию.

Греческие колонии в Ионии были основаны преимущественно ионийцами, изгнанными из Ахайи, по возвращении Гераклидов, и на короткое время переселившимися в Аттику. Но и многие другие греки также переселились в Ионию и смешались там с ионянами. Ионийских городов было также двенадцать. Из них особенно замечательны: Милет, Колофон, Эфес, Теос, Фокея, Самос и Хиос. Эти двенадцать греческих колоний составляли союз. Для религиозных торжеств и рассуждений о мире, войне и других важных делах, все граждане союзных городов в определенные дни собирались у храма, называвшегося Панионионом и лежавшего на мысе Микале. Ионийские города также имели много колоний; например Милет, в разное время основал более семидесяти поселений.

В Дориде колонии возникли позднее, чем в Эолиде и Ионии. Они были основаны выходцами из различных греческих государств Пелопоннеса и состояли из шести, также соединенных между собою, городов. Трое из них находились на острове Родосе и впоследствии были соединены в один город – Родос. Остальные три были: Галикарнас, Книд и лежавший на острове того же имени Кос. Дорийские колонии служили также исходными точками для новых поселений.

Основание греческих колоний в Малой Азии не встретило больших затруднений, потому что первобытные жители Эолиды, Ионии и Дориды состояли из множества малочисленных племен, большею частью враждовавших между собою. Победить их было легко, тем более, что большая часть из них, как например, морские разбойники – карийцы, была лишена всех преимуществ цивилизации. Сверх того, греческие колонисты вовсе не думали о распространении своего владычества внутри страны, и, как народ промышленный и торговый, весьма скоро сделались необходимы для туземцев, которым доставляли оружие. Такое положение дел принесло деятельным и способным грекам ту выгоду, что они быстро достигли внешнего благосостояния, между тем как сношения с народами самых противоположных нравов содействовали их умственному развитию.

Положение малоазийских греков изменилось, когда с седьмого века до Р. X. стали постоянно возрастать владения и могущество Лидийской монархии, под властью царствовавших один за другим Гигеса, Ардиса, Садиатта, Аллиата и Креза. Борьба с могущественным и искусно управляемым государством была не под силу малоазийским колониям греков, не составлявшим сомкнутого целого, и, разбросанные на огромном протяжении, все они легко могли быть одолеваемы порознь. Колонии эти боролись долго, но были почти все покорены последним лидийским царем, Крезом. Когда персы под предводительством Кира завоевали Лидийское царство, эоляне и доряне покорялись новому повелителю передней Азии и, как кажется, добровольно. Из ионян на это согласились одни только граждане Милета; а остальные колонии, напротив, посоветовавшись между собою, решились сопротивляться персам и просить помощи у спартанцев. Но последние отказали им в этой просьбе, и ионийские города, один за другим, были покорены персами. Только граждане Фокеи и Теоса решились не подчиняться персам ни в каком случае и захотели лучше расстаться с родиной, чем со свободой. В правление Дария Гистаспа произошло большое восстание ионийских греков, которое было усмирено, а восставшие колонии – вторично покорены персами. Страна сильно пострадала от грабежей персидского войска, а греческие жители были жестоко наказаны. Особенно печальна была участь Милета, бывшего центром восстания. Город был разграблен и частью разрушен; значительная часть жителей перерезана, а большинство остальных отправлено во внутреннюю Азию и поселено на берегах Тигра. Колония Милет однако снова возникла из своих развалин.

До времен покорения малоазийских греков персами, наибольшее значение между эолийскими, ионийскими и дорийскими колониями имели Милет, Фокея и Самос. Милет был в древности самою богатою и могущественною из всех этих колоний. Он достиг такого могущества, что имел от восьмидесяти до ста военных кораблей. В Милете были сильно развиты промышленная деятельность и овцеводство. Его превосходные ковры и ткани славились во всем древнем мире. Торговое влияние греков Милета простиралось в одну сторону до внутренней Азии, в другую до Гибралтарского пролива, но главным его рынком были прибрежья Черного моря, где милетские купцы за вино, ткани и другие продукты греческой промышленности выменивали у полудиких жителей шкуры, меха, шерсть и невольников. Поэтому большая часть колоний Милета и находилась на берегах Черного моря. Из них Гераклея, Синоп, Амис, Керасунт, Трапезунт, Фастис, Одесс, Ольвия, Пантикапея, Фанагория и Танаис сделались важными торговыми городами. Впрочем, Милет отличался не одной только торговлей и промышленностью. В этой греческой колонии уже весьма расцвело высокое умственное развитие, и Милет славился как родина некоторых из самых известных греческих писателей древности, как, например, философов Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена (представителей «милетской школы») и историка Гекатея. Вблизи города находился усердно посещавшийся греками чрезвычайно древний храм, так называемого, дидимейского Аполлона, со знаменитым оракулом и наследственными жрецами из рода Бранхидов.

Развалины стои ионийского стиля на месте греческой колонии Милет

 

Греческая колония Фокея владела небольшим пространством земли и во время восстания ионян против персидского владычества могла присоединить к союзному флоту только три военные корабля. Но блистательный пример любви к свободе, данный фокейцами после неудачного окончания восстания, доставил им более славы, чем милетцам и другим малоазийским грекам их роскошь и богатство. Энергическим и деятельным фокейцам принадлежит еще та заслуга, что жители этой колонии вместе с самосцами прежде всех других греков стали плавать к далеким берегам Испании, строить большие военные корабли, и перенесли в южную Францию и Испанию начала греческой цивилизации и возделывание маслины и винограда. Торговля фокейцев была главным образом направлена к западным берегам Средиземного моря, где они в числе других колоний основали Массилию, нынешний Марсель.

Славный своим плодородием остров Самос, с главной колонией того же имени, приобрел большое значение для мореходства и искусства греков. Самосцы, главным рынком которых было, как кажется, африканское прибрежье, прежде других греков прошли чрез Гибралтарский пролив. Искусства развились у них очень рано, столица их, до возвышения Афин, считалась одним из прекраснейших греческих городов, и находившийся там храм Геры был, как говорят, величайшим зданием в целой Греции. Все известия из греческой старины утверждают, что колонии Самоса были одним из древнейших средоточий греческого искусства и сказочному современнику Дедала, столько же знаменитому, как и он, Смилису, предание приписывает изваяние Геры в самосском храме. Искусства процветали на Самосе и в позднейшее время, и этому острову принадлежит между прочим та честь, что во времена Поликрата два самосских художника открыли искусство отливки бронзы.

В государственной жизни самосских колоний господствовала вечная борьба партий, и часто случалось, что какой-нибудь предприимчивый человек, пользуясь несогласиями граждан, объявлял себя единодержавным правителем или, как греки называли таких незаконных владетелей свободных государств, – тираном. Знаменитейшим из тиранов Самоса был Поликрат, властвовавший, вероятно, с 565 по 522 г. до Р. X. Поликрат поддерживал свое могущество наемными войсками, громадными предприятиями, доставлявшими народу занятие и великолепием, ослеплявшим его. Подобно древнему критскому царю, Миносу, он стремился к морскому владычеству и хотел подчинить себе весь Архипелаг. Поликрат, действительно, успел покорить многие острова и несколько городов малоазийского прибрежья, вступил в союз с египтянами и персами и всеми силами старался увеличить свои сокровища, чтобы иметь возможность покрывать расходы на содержание большой армии, сильного флота и своего двора. Во всех своих предприятиях он пользовался таким неизменным счастьем и так быстро лишился его, что позднейшие греки часто приводили его судьбу в пример непостоянства счастья. Он разбил могущественных милетцев в большом морском сражении, подавил опасное восстание, несмотря на то, что оно было поддерживаемо спартанцами и коринфянами, и был так богат, что мог содержать флот из ста больших военных кораблей, стражу из тысячи телохранителей и многочисленное наемное войско, мог предпринимать большие постройки и окружил себя великолепным двором. Поликрат искал также славы покровителя наук и искусств. Он долгое время имел при своем дворе двух знаменитых поэтов, Симонида и Анакреонта, и был основателем одной из самых древних греческих библиотек. Несмотря однако на эту наружную любовь к благороднейшим человеческим стремлениям, правление его было ознаменовано притеснениями и жестокостями, возбуждавшими всеобщую ненависть и принудившими знаменитейшего философа того времени, Пифагора, оставить свою родину Самос.

Корыстолюбие Поликрата было причиной его погибели. Он находился в дружеских отношениях с персидским царем Камбизом. Сатрап Малой Азии, Орет, воспользовался этим и, предложив свою помощь для новых завоеваний, успел заманить к себе самосского тирана и приказал умертвить его. На Самосе тотчас же вспыхнули новые раздоры за управление государством, и это облегчило персам покорение острова. При завоевании его большая часть жителей пала жертвой грабежей и убийств грубых азиатов. Правителем Самоса, как вассал персидского царя, сделался брат Поликрата, Силосон, бывший прежде его соправителем, но потом изгнанный им из Самоса и сумевший приобрести милость царя Дария Гистаспа. Самосцы приняли участие в восстании ионян против персов, но в решительном сражении перешли на сторону неприятеля и, таким образом, много содействовали разгрому восставших малоазиатских колоний. В последующие времена Самос постоянно падал все ниже и ниже и уже не мог воротить торгового величия, блистательнейшим периодом которого было правление Поликрата.

Из остальных греческих колоний в Малой Азии следует назвать эолийский город Смирну; не потому, чтобы она имела большое значение в древности, а потому, что этот город один из всех малоазийских греческих городов сохранил свои прежнее имя и сделался в наше время важнейшим портом восточного берега Архипелага. Еще лет за 700 до Р. X. Смирна присоединилась к ионийскому союзу, число городов которого возросло, таким образом, до тринадцати. Несколько времени спустя эта колония была разрушена одним из лидийских царей и поднялась из своих развалин не ранее как через четыреста лет. Новая Смирна быстро развилась и сделалась значительным торговым городом.

На острове Лесбосе греками было основано шесть независимых друг от друга колоний, из которых Митилена вскоре сделалась самой могущественной и получила преобладание над прочими. В этой столице Лесбоса, так же как и в других греческих колониях, от времени до времени вспыхивали кровавые внутренние раздоры, которыми некоторые граждане пользовались для приобретения себе единодержавной власти. Утомленные ссорами и насилием, митиленцы, в 589 г. до Р. X. решили наконец назначить прославленного своею мудростью гражданина Питтака неограниченным властителем на неопределенное время, для прочного утверждения спокойствия и порядка. Питтак правил десять лет, установил в это время новые законы и обычаи и после того добровольно отказался от власти. Но Митилена недолго наслаждалась республиканской свободой, восстановленною Питтаком, и вскоре, вместе с остальными греческими колониями Малой Азии, должна была покориться персам. Блистательнейшим временем этого города и всего острова Лесбоса было правление Питтака, когда успехи виноделия и обширная торговля распространили на всем острове высокую степень благосостояния и веселое довольство, и когда жила знаменитейшая греческая поэтесса, Сапфо, и столько же славный лирический поэт, Алкей, бывшие уроженцами Лесбоса. Сто лет спустя другой лесбосский поэт, Терпандр, ввел такие важные усовершенствования в греческой музыке, что должен считаться одним из творцов её.

Греческая колония Колофон была одним из самых древних центров греческой философии, отличалась превосходством своих лошадей и кавалерии и имела значительные морские силы. Город Эфес славился преимущественно храмом Артемиды, куда ходили на поклонение из всей Малой Азии. В 356 г. до Р. X. храм этот был сожжен, и затем снова отстроен с таким величием и роскошью, что стал считаться одним из чудес света. В позднейший период древности, Эфес был первым торговым городом Малой Азии, но сначала далеко уступал в этом отношении Милету, Фокее и другим малоазийским колониям.

Древний театр в Эфесе

 

Теос хотя и был одним из важнейших городов Ионии, но собственно прославился пламенной любовью своих жителей к свободе и тем, что был родиной великого греческого поэта Анакреонта. Подобно части фокейцев, жители Теоса предпочли свободу родине, оставили свой город, не имея средств сопротивляться персам, и поселились на свободном фракийском берегу.

Остров Xиос, со столицей того же имени, славился преимущественно своим усовершенствованным виноделием и большими морскими силами. Хиосское вино считалось в древности лучшим во всей Греции. Там же добывалась лучшая мастика. Во время восстания ионян против персов, Хиос выставил наибольшее число кораблей и, как и позднее, в эпоху борьбы новогреков с турками, был совершенно опустошен персами, при чем большая часть жителей была отведена в рабство.

Остров Родос отличался тем, что еще задолго до прихода дорийских пришельцев, во время Троянской войны, на нем процветали ремесла и торговля. Впоследствии жители его были также участниками в развитии мореходства и торговли греков, плавали к берегам Испании и основали колонии во многих далеких странах. Но свое наибольшее значение приобрел Родос уже после Александра Великого, когда, в течение нескольких столетий, он играл в Архипелаге ту же роль, какую в продолжение значительной части средних веков занимала Венеция во всей восточной половине Средиземного моря. Греческие колонии Родоса славились также своим превосходным государственным устройством и тем, что первые встречаемые в истории морские законы были составлены и введены в употребление родосцами.

Большая, красивая и хорошо укрепленная колония Галикарнас прославилась уже после завоевания его персами, благодаря царственной фамилии, которая, под верховным владычеством Персии, управляла всей Карией и избрала Галикарнас своей резиденцией. История этих греко-карийских государей, между которыми особенно замечательны две Артемисии, принадлежит уже позднейшему времени. – О городе Книде и острове Косе можно заметить только, что на последнем находился один из славнейших храмов бога врачевания Асклепия, и родился самый знаменитый из греческих врачей, Гиппократ, и в нем, так же как и в Книде, еще в ранней древности существовали знаменитые школы врачебной науки.

 

Греческие колонии на Чёрном море

См. также отдельную статью Греческие колонии на Чёрном море

2. Колонии, лежавшие на северном берегу Малой Азии, составляли часть многочисленных поселений, основанных на прибрежье Черного моря или, как называли его греки и римляне – Понта Эвксинского. Большинство из них принадлежало к важнейшим из мелких государств древнего мира. Все эти колонии находились на выдающихся в море мысах или в весьма близком расстоянии от моря. Соседями их были грубые и воинственные племена. Но ум и трудолюбие греков вскоре обратили всю страну, прилегавшую к их поселениям, в один непрерывный сад, и соседние варвары должны были подчиниться переселенцам. Почти во всех этих городах науки и искусства достигли высокого развития, особенно в позднейшее время, когда события мешали их успехам в собственной Греции. Важнейшими из этих колоний были: Гераклея, в Вифинии, для отличия от других городов этого имени называемая Понтийской. Основанная жителями Мегары, она была весьма важным торговым городом во время владычества персов в Малой Азии. Синоп, в Пафлагонии, колония милетцев, некогда самый богатый и блестящий торговый пункт на Черном море и теперь еще одна из важнейших гаваней северного прибрежья Малой Азии. Амис, также милетская колония в Пафлагонии, и теперь еще, под именем Самсуна, составляет один из важнейших турецких портов на Черном море. Керасунт, в Каппадокии, колония Синопа. Отсюда, незадолго до Рождества Христова были перенесены в Италию вишни, которые и были названы по имени этого города (cerasus). Колония Трапезунт, лежавшая в той же области и также основанная Синопом, достигла наибольшего значения уже в конце средних веков и, под именем Трабзона, до сих пор еще принадлежит к числу важнейших городов Малой Азии.

 

3. В Колхиде, или на восточном берегу Черного моря находились греческие колонии Фасис или нынешний Поти, и Диоскурия, обе в Мингрелии. Они были основаны милетцами. Диоскурия была таким важным пунктом для сношений греков с грубыми племенами Кавказа и соседних земель, что, по рассказам древних писателей, конечно, преувеличенным, на бывавшей в этой колонии ярмарке происходили объяснения на трехстах различных языках и наречиях.

 

4. На берегу южной России (в Северном Причерноморье) греки, а именно милетцы, основали многие колонии, бывшие посредницами в торговых сношениях между цивилизованным греческим миром и грубыми бродячими ордами тех стран. Важнейшие из этих колоний находились на Крымском полуострове, – древней Тавриде, – или не далеко оттуда. Города Пантикапей и Фанагория сделались впоследствии главными городами, так называемого, Босфорского царства. Первый из них был построен на самом полуострове, а другой против него, по ту сторону Еникальского пролива, или древнего Босфора Киммерийского. От обеих этих греческих колоний сохранились одни развалины. Танаис, при устьях Дона, был главным рынком соседних кочевых племен, променивавших здесь рабов, кожи, меха и шерсть на ткани, вино и другие произведения. Колония Ольвия лежала в нескольких милях от моря при впадении Буга в Днепр.

Руины греческой колонии Пантикапей

Автор фото - Derevyagin Igor

 

5. На западном берегу Черного моря особенно замечателен приморский пункт Одесс, колония Милета, лежавший недалеко от нынешней Варны и, подобно Синопу, Ольвии и Византии, производивший большую торговлю солёным мясом и рыбой.

 

Колония Византий

6. Черное море соединяется с греческим Архипелагом посредством пролива Босфор, Мраморного моря (в древности – Пропонтида) и пролива Дарданелл, или Геллеспонта. Европейское прибрежье этих вод принадлежало Фракии; азиатское – Мизии и Вифинии. На обоих берегах было множество греческих колоний. У выхода из Босфора в Пропонтиду лежал на азиатском берегу Халкедон, а на европейском Византий. Первый был основан жителями Мегары, и сделался немаловажным торговым пунктом; но в сравнении с Византием никогда не достигал большого значения. Напротив, Византий – самая замечательная из всех дорийских колоний, самое знаменитое и исторически важное из всех греческих поселений вообще. Он был основан в 659 г. до Р. X. выходцами из Мегары, но впоследствии в него переселилось много афинян и милетцев. Окруженный плодородными полями, омываемый морем, изобилующим рыбою, имея превосходную гавань и находясь на границе двух частей света и при слиянии двух морей – Византий обладал такими естественными преимуществами, какие едва ли имел или имеет какой-нибудь другой город в свете. Но возникшее вследствие этого огромное значение города стало развиваться уже во второй половине древней истории, а до этого времени полное развитие естественных преимуществ Византия было стесняемо соседством грубых фракийских племен и соперничеством многих других греческих колоний. В древности значение этого города основывалось на выгодном рыбном промысле и торговле его соленой рыбой и хлебом. Колония Византий была разрушаема два раза: за пятьсот лет до Р. X. персами, в правление Дария I, и в 196 г. по Р. X. римским императором Септимием Севером. Со времени его основания до наших дней, он осаждался двадцать девять раз и восемь раз был взят неприятелем. В первой половине IV века по Р. X. Константин Великий сделал Византий столицей Римской империи. С тех пор эта греческая колония стала называться Константинополем (затем – Стамбулом), и навсегда осталась одним из важнейших городов в мире; до того, вместе с Родосом, она долгое время считался важнейшим торговым пунктом восточной Европы.

 

Греческие колонии на Мраморном море

На Пропонтиде или Мраморном море важнейшим греческим городом азиатского берега был Кизик, милетская колония, не имевшая сначала большого значения. Но впоследствии, благодаря своему хорошему государственному устройству и развитию торговли, он достиг такого богатства и процветания, что, около рождества Христова, считался одним из великолепнейших вольных городов древнего мира. Он был превосходно укреплен и потому играл важную роль в азиатских войнах римлян. Вблизи этой колонии находилась гора Диндим с храмом фригийской богини Кибелы. Другая гора, того же имени, находилась близ Пессина во Фригии, и по имени этих двух гор Кибела называлась иногда Диндименой. Богиня эта была олицетворением земли или природы и часто считалась также матерью богов. Таинственный, фантастический и отчасти безнравственный культ этой богини, совершенно противоречащий духу греческой религии, вероятно, уже из Кизика был введен в некоторые местности Греции.

Важнейшими греческими колониями европейского берега Пропонтиды были Силимбрия и Перинф. Первая была основана мегарянами, а вторая – самосцами.

На Геллеспонте лежали милетские колонии: города Лампсак и Абидос, а в Европе против последнего из них Сест, основанный эолийцами. Все три колонии были особенно важны как места переправы из Европы в Азию. Лампсак, кроме того, имел для древних греков весьма важное значение в религиозном отношении. Главным божеством его был Приап, обыкновенно называемый богом полей и садов, но, в сущности, бывший олицетворением сил природы, считавшихся у многих восточных народов божественными существами. Его культ имел тот развращенный характер, в который так легко впадает необузданная фантазия востока, и состоял из обрядов еще более отвратительных, чем культ Кибелы. Возник он также во Фригии, и через Лампсак проник в Грецию, чтобы там, как впоследствии в Италии, исказить простую веру более рассудительных народов фантастическими таинствами и безнравственными церемониями.

 

Греческие колонии на Эгейском море

См. также отдельную статью Греческие колонии северного берега Эгейского моря

7. На южном берегу Фракии и Македонии были особенно замечательны следующие греческие колонии: Кардия, основанная милетцами; Абдера, построенная бежавшими от персов гражданами Теоса, после неудачной попытки другого ионийского города основать колонию на том же самом месте; Амфиполь, колония Афин, основание которой однако относится только к пятому веку до Р. X.; Стагира, построенная выходцами с кикладского острова Андроса, родина знаменитого философа Аристотеля; Олинф, происхождение которого неизвестно, но могущественнейшая греческая колония на всем северном берегу Эгейского моря; наконец Потидея, поселение коринфян. – Из этих колоний Абдера прославилась у греков мнимой глупостью своих жителей, точно так же как в дореволюционной России Пошехонье. Выражение: «абдеритская выходка» было у греков в большом употреблении и через их писателей перешло к образованным народам Европы. Последние три города лежали на полуострове, подобно Пелопоннесу, отличавшемся глубоко вдающимися в землю заливами. В древности он назывался Халкидикой, потому что на нем были колонии, основанные переселенцами из эвбейского города Халкиды.

Вид полуострова Халкидики (северный берег Эгейского моря)

 

8. Вследствие переворота, вызванного возвращением Гераклидов, на островах Эгейского моря население большею частью увеличилось толпами новых поселенцев. Киклады были вновь заселены ионийцами и дорийцами, лежащие же в северной части этого моря острова, Лемнос, Фасос, Самофракия и Имброс, из которых второй был в особенности важен в древнем мире своими золотыми рудниками, долго сохраняли свое прежнее пеласгическое население. На некоторых из этих островов уже издавна находились финикийские поселенцы, и тамошние жители еще в глубокой древности имели сношения с отдаленным Египтом; но важнейшее значение эти острова получили потому, что там существовала чрезвычайно древняя религия, чуждая греческим верованиям, и по окончании героического периода обнаружившая влияние на религиозные идеи остальных греков. Средоточием этой религии, сущность которой неизвестна, была Самофракия, и жрецы излагали посвященным свое учение в виде мистерий или таинств. Многие греческие государственные люди, философы и поэты последующего времени были посвящаемы в эти таинства, и, таким образом, перенесли в Грецию многие религиозные идеи и мифы восточного происхождения.

Население Эвбеи было увеличено толпами ионийских колонистов, переселившихся из Аттики, и вскоре эвбейские города Халкида и Эретрия достигли значения важных торговых пунктов и стали соперничать с Милетом и другими соплеменными городами – между прочим, и в основании колоний.

К островам, наиболее важным в ранней древности, принадлежит Эгина, лежавшая между Аттикой и Арголидой и долгое время имевшая такое же значение, как Милет, Фокея и Самос. Её процветание началось с водворения на ней дорийских колонистов, утвердившихся после возвращения Гераклидов на этом неплодородном и до тех пор незначительном острове. С этого времени Эгина мало-помалу достигла высокой степени могущества и богатства, и эгинцы в продолжение нескольких веков играли главную роль на морях Греции. Они владели многими кораблями, приобрели промышленностью и торговлею большие сокровища, оказали большие услуги искусствам и первые в Греции стали чеканить серебряную монету (в половине восьмого века до Р. X). Остров их был населен очень густо, и могущество эгинцев развилось до такой степени, что самосцы, не уступавшие им в силе, и афиняне, в то время едва начинавшие приобретать торговое значение, с непримиримою завистью смотрели на Эгину; поэтому эгинцы часто были вовлекаемы в войны, которые были ведены с переменным счастьем. Когда наконец Дарий I снарядил свою первую экспедицию против Греции, и Эгина, по торговым расчетам, тотчас покорилась персидскому царю, – афиняне воспользовались этим обстоятельством во вред острову. По их проискам эгинцы были строго наказаны спартанцами. Впоследствии во время персидских войн эгинцы мужественно доказали свою любовь к родине: но это не спасло их от грозившей им гибели, тогда как Афины, вследствие этих же войн, стали первой морской державой Греции. Чрез шестьдесят лет после начала персидских войн, Эгина пала пред своим могущественным врагом. Остров был завоеван афинянами, жители его изгнаны и заменены афинскими колонистами.

На острове Крите, вскоре после возвращения Гераклидов, поселились доряне, скоро составившее преобладающую часть населения, хотя по словам предания еще в глубокой древности остров был заселен другими поколениями греков-дорийцев. Этой дорийской части своего населения остров и был, вероятно, обязан государственным устройством, которое приписывают знаменитому царю первобытного периода Миносу I. Это устройство было основано на угнетении остальных жителей другого происхождения. Доряне одни принимали участие в управлении и проводили свою жизнь в военных упражнениях, охоте и войне; в то время как остальное население, в качестве рабов, крепостных людей или свободных земледельцев должно было добывать все необходимое для собственного пропитания и для содержания дорийцев. Десять ежегодно избираемых должностных лиц составляли правительственную власть и заменяли царей, звание которых было уже давно уничтожено. Из этих правителей пополнялся сенат, состоявший из тридцати пожизненных членов и решавший важные дела. Воспитание, находившееся под непосредственным надзором правительства и направленное к развитию мужества и силы, постоянные упражнения с оружием, и, наконец, общие обеды всех дорян развили между ними в сильной степени рыцарский и общественный дух. Но по этой самой причине ремесла, торговля, науки и искусства не могли достигнуть на Крите того развития, как на других островах.

 

9. Принадлежащий к Азии остров Кипр имел уже в глубокой древности разнородное население, состоявшее из финикиян и греческих колонистов, и долгое время был подчинен первенствовавшим городам Финикии. Возвратив свою независимость, остров распался на многие мелкие владения, и вследствие того, никогда не мог достигнуть могущества. В середине шестого века до Р. X. он был даже принужден платить дань египтянам, а потом персам. Значение Кипра в древнем мире основывалось только на его плодородии, значительной торговле находившихся здесь греческих колоний произведениями страны и на финикийском суеверии, которое оттуда проникло и в религию греков.

 

Колония Кирена

См. также отдельную статью Греческие колонии в Африке

10. Основанная греками в Африке колония Кирена была одним из богатейших торговых государств древнего мира и лежала среди небольшой плоской возвышенности, носившей у древних римлян имя Киренаики, а потом называемой Баркой, по имени одного из тамошних древнегреческих городов. Эта холмистая, богатая источниками, чрезвычайно плодородная и отличающаяся роскошной растительностью страна лежит к западу от Египта на границе Триполиса и окружена морем и степями. Здесь-то, в середине седьмого века до Р. X., была основана колония Кирена выходцами с небольшого кикладского острова Феры, где во времена переселений Гераклидов утвердились дорийские поселенцы. Избыток населения и неурожай принудили часть жителей эмигрировать с Феры. Они обратились к дельфийскому оракулу за советом, в какую страну им лучше переселиться, и умный ферский царь, подкупив оракула, склонил его указать им на африканское прибрежье. Таким образом, возникла колония Кирена, жители которого впоследствии основали в той же стране еще четыре других важных поселения. Эти пять греческих колоний обыкновенно называли общим именем Пентаполиса, т. е. Пятиградья. Предводитель переселенцев был возведен ими в царское достоинство, и эта правительственная форма держалась там около 200 лет, при длинном ряде царей, называвшихся попеременно Баттами и Аркесилаями.

Настоящее процветание Кирены началось при третьем из этих царей, Батте II Счастливом (560 до Р. X.), а до того времени жители были слишком заняты борьбою с кочевыми туземцами. Греки Кирены сумели в то время усилить себя множеством новых колонистов из Крита, Пелопоннеса и других стран Греции. Притесняемые соседние номады просили помощи египетского фараона Априя; но он был разбит, а его преемник счел более благоразумным заключить с киренейцами союз. Тогда колония стала быстро развиваться и распространять свои пределы к востоку и к западу. Вследствие того она пришла в неприязненное столкновение с могущественным африканским торговым государством – Карфагеном, и, таким образом, завязался ожесточенный спор о границах, кончившейся определением пограничной черты, за которую ни та, ни другая сторона не имела права переходить. В Кирене не было хорошего государственного устройства и, кроме того, жители её имели неодинаковые права, смотря по давности их водворения в колонии; потому, вместе с развитием благосостояния города, начались и внутренние беспокойства. Они постепенно приобрели большую важность, когда сын и преемник Батта Счастливого стал стремиться к неограниченному господству и тем возбудил неудовольствие не только в народе, но и в собственном своем семействе. Часть недовольных оставила Кирену и основала новую колонию, названную Баркой.

Раскопки греческой колонии Кирены

 

Несмотря на то, раздоры и несогласия не утихали, и наконец народ решился обратиться к дельфийскому оракулу, который и прислал киренейцам Демонакса, гражданина аркадского города Мантинеи, для утверждения порядка и прочного государственного устройства. Демонакс разделил граждан на три класса: на потомков первоначального ферского населения, на переселенцев из Пелопоннеса и Крита, и на выходцев с других греческих островов. Каждая из этих трех частей населения получила в колонии известные права. Самое государство было обращено Демонаксом в аристократическую республику, а за государем остались только царские почести, наследственное звание первосвященника и доход с царских имений. Вскоре после введения этой конституции, один из киренейских царей, сделав попытку ниспровергнуть ее, возбудил в колонии междоусобную войну, кончившуюся тем, что призванные царскою партиею персы совершенно опустошили страну. Город Барка был почти совершенно разрушен ими; Кирена же выдержала напор многочисленных персидских сил и затем окончательно уничтожила царское достоинство (около 432 г. до Р. X.). После уничтожения царской власти и установления чисто аристократической республики началась эпоха самого полного процветания колонии Кирены, продолжавшаяся около ста лет. Наконец, в 323 г. до Р. X. вследствие смут, повторявшихся все чаще и чаще, по причине совершенного внутреннего разложения государства, – Кирена была покорена греческими царями Египта и навсегда лишилась своей самостоятельности.

Кирена и остальные греческие колонии Пентаполиса вели значительную сухопутную и морскую торговлю, направленную с одной стороны к верхнему Египту, Нубии и восточной части внутренней Африки, а с другой имевшую главным рынком Грецию и Малую Азию. Карфагеняне, напротив, занимались преимущественно посредничеством по обмену произведений между западной половиной Африки и западом южной Европы. Африканским народам колонисты из Кирены доставляли произведения греческой промышленности и хлеб своих собственных плодородных полей; а в Грецию привозили лошадей, шерсть, шерстяные ткани, знаменитое растение сильфиум, аметисты, ониксы, карнеолы и другие драгоценные камни, получаемые ими из внутренней Африки и с берегов Аравийского залива. Продававшийся киренейцами сильфиум или лазерпитиум было растение, которое в древности росло в одной только Киренаике. Другие растения, сходные с ним и называемые тем же именем, возделывались в Мидии и восточной Персии. Привозимая в новейшее время из Ост-Индии и Леванта асафетида, по действию своему, всего более подходит к соку киренейского сильфиума, хотя и добывается из совершенно другого растения. Киренейский сильфиум имел различное употребление. Листья его считались необыкновенно полезною приправою к овечьему корму; стебель, у греков и римлян, употреблялся как лакомство, а высушенный сок растения был у них любимой приправой, примешиваемою во многие кушанья для вкуса и облегчения пищеварения, и долгое время покупался на вес золота. Вследствие такого разнообразного применения, сильфиум, росший в Киренаике только на менее плодородных полях, был одним из главных источников благосостояния тамошних греческих колоний. Но и из других продуктов своей роскошной родины киренейцы извлекали огромные богатства. Они производили много хлеба, вина, масла, шафрана и южных плодов. Их сады, славившиеся во всем свете великолепными розами, лилиями, фиалками и другими цветами, доставляли им превосходнейшее розовое масло и другие эссенции. Кроме того граждане колонии Кирены имели значительные стада овец и превосходных лошадей, считавшихся самыми лучшими в древнем мире.

Промышленная деятельность также процветала у жителей Киренаики, и греческие колонии этой страны славились искусством своих резчиков на камне, литейщиков и превосходной чеканкой монет. Высокая степень благосостояния, которой достигли киренейцы, вызвала у них, как и везде у греков, цветущее состояние искусств и науки. Вместе с тем жизнь в Киренаике сделалась столь роскошною и изнеженною, что пышность её жителей и их страсть к наслаждениям стали знамениты во всем свете.

 

Греческие колонии в Италии и на Сицилии

См. также отдельную статью Греческие колонии в Италии и Сицилии

11. На островах, лежащих у западных берегов Греции, прежнее население эолийского племени сохранилось, кажется, во всей своей чистоте. Только на Керкире явились новые дорийские поселенцы из Коринфа, который также основал в Адриатическом море на иллирийском прибрежье несколько колоний. Из них замечательнейшею была Эпидамн или Диррахий.

 

12. Колонии в южной Италии и в Сицилии имели для греческой цивилизации такое же, если не большее, значение, чем малоазийские. Предание говорит, что сношение греков с южной Италией и Сицилией и основание там греческих колоний началось тотчас же после Троянской воины. Но положительные известия об этих поселениях не восходят далее начала восьмого века до Р. X. Этим колониям отчасти пришлось бороться с большими затруднениями, но, несмотря на это, они достигли такого благосостояния и могущества, что заслужили удивление всех последующих веков. На южном берегу нижней Италии было несколько городов, с многочисленным населением, значительными морскими силами, обширною торговлею, пользовавшихся почти невероятным благосостоянием. А между тем на всем этом берегу нет ни одной безопасной или глубокой гавани, а морской берег весьма нездоров от вредных испарений и множества болот, которые сильно, и в наше время, препятствуют численному приращению тамошнего населения и увеличению его благосостояния. Но трудолюбие греков умело побеждать все эти препятствия, создать искусственные гавани, осушить болота и обратить их в роскошные сады. Греки умели приобретать богатства там, где нынешние жители едва могут находить средства к существованию. Таким путем греческие колонии в Италии и Сицилии достигли благосостояния и могущества, несмотря на то, что им сначала пришлось защищаться от полудиких воинственных туземцев, отражать нападения тирренских (этрусских) пиратов и, наконец, выдерживать соперничество карфагенян, не менее деятельных и предприимчивых, чем греки. Греческие колонисты встретили в них таких соперников, каких никогда не имели соплеменники их на Черном море и в Малой Азии.

Греческие колонии Италии и Сицилии. Карта

Автор изображения – FlankerFF

 

В Нижней Италии греки селились преимущественно по южному берегу. Впрочем, поселения их возникли и за пределами его, как, например, город Кумы на западном берегу Италии, недалеко от Неаполя, бывший самой северной из греческих колоний в Италии. Этих колоний было так много, и они достигли такого значения, что жители соседних стран и, отчасти, население Сицилии, усвоили себе язык и нравы греков. Во всей нынешней Калабрии греческий язык стал господствующим и удерживался там более полутора тысяч лет. Он начал исчезать в этой стране не ранее XIV века нашей эры, но и до сих пор на самом юге Италии, как кажется, сохранился еще остаток этого древнего населения, говорящий чисто греческим языком. Вследствие столь совершенного преобразования южной Италии, она получила в древности имя Великой Греции. Сначала под этим названием разумели только юго-восточный берег нижней Италии, а потом и всю страну к югу от Неаполя. Имя это было дано ей не по сравнению с самою Грецией, не уступавшею ей по величине. Великою страною греков назвали сначала юго-восточное прибрежье Италии потому, что оно было покрыто непрерывным рядом греческих колоний, тогда как на других пунктах Италии колонии эти были разбросаны.

Важнейшими колониями нижней Италии на юго-восточном берегу, начиная по порядку с севера, были следующие: Тарент, нынешний Таранто, основанный спартанцами лет за 700 до Р. X. Долгое время он был одной из незначительнейших колоний нижней Италии, но около пятого века превзошел их всех развитием своих морских сил и торговли. Метапонт, поселение ахейцев, сравнительно с другими колониями, никогда не имел большого значения, но теперь обращает на себя внимание своими развалинами. Сирис, на реке того же имени, называемый также Гераклеей на Сирисе, был замечателен только тем, что некоторое время там собирался конгресс греческих и южно-итальянских колоний.

Руины храма Геры в Метапонте, Южная Италия

Автор фото - de:Benutzer:Benson.by

 

Сибарис, основанный ахеянами около 700 лет до Р. X. и весьма быстро сделавшийся самым цветущим и могущественным торговым городом Великой Греции. Торговля его была чрезвычайно обширна, а в самой Италии ему были подвластны четыре племени и двадцать пять городов. Город Сибарис имел в окружности два с половиною часа ходьбы, и имел, как говорят, до ста тысяч полноправных граждан, – что, без сомнения, преувеличено. Его богатство было громадно, но всего более колония Сибарис славилась роскошью и изнеженностью своих граждан; имя их вошло даже в пословицу у древних греков, и до сих пор у новейших цивилизованных народов слово «сибарит» имеет значение человека изнеженного, преданного чувственным наслаждениям. Сибарис пал в 510 году до Р. X. в войне с не изнеженными еще жителями соседней колонии Кротона. Вследствие совершенно противоположного характера сибаритов и зависти, возбуждаемой их превосходством, кротонцы питали к ним такую ненависть, что при взятии Сибариса перебили всех жителей, не успевших бежать, и не только до основания разрушили самый город, но и направили на него русло одной соседней реки. Чрез шестьдесят шесть лет после разрушения Сибариса, потомки его бежавших граждан, при помощи афинян, основали близ прежнего города новое поселение Фурии. Этот город вскоре достиг такого могущества, что решился начать войну с самим Тарентом, но впоследствии принужден был искать помощи у римлян и так подал повод к покорению последними всех колоний нижней Италии.

Монета (ном) Сибариса. Вторая половина VI века до Р. Х.

 

Кротон, основанный ахеянами почти в одно время с Сибарисом, по разрушении последнего, сделался могущественнейшей греческой колонией в Нижней Италии и всего более прославился тем, что нигде на западе не обращали такого внимания на простоту и чистоту нравов и не заботились так о развитии телесных сил ежедневными гимнастическими упражнениями. Из этого города был Милон, знаменитейший атлет или борец древности.

Жители колонии Кротона, с развитием своего благосостояния поддавшиеся сначала подобно сибаритам страсти к роскоши и наслаждениям, обязаны, как говорят, сохранением простоты своих нравов и умеренности знаменитому философу Пифагору, уроженцу острова Самоса, жившему в шестом веке до нашего летосчисления. Он долго пробыл в Египте, возбуждавшем удивление греков своею оригинальною цивилизациею, колоссальными памятниками, правильною, спокойною системою управления и считавшемся у многих источником всякой мудрости. Пифагор изучил египетские религиозные таинства и был восхищен тем, что жрецы, как единственные ученые, составляли священный орден и обладали властью, заставляя служить себе невежественный народ. Полный сочувствия к этому порядку вещей и проникнутый идеей о строгой нравственной чистоте, Пифагор проникся мыслью, что нравственное облагораживание граждан должно быть целью каждого греческого государства и колонии, и что этой цели, так же как и прочного порядка и спокойствия, можно достигнуть только там, где власть принадлежит одним добрым и мудрым, которым бессознательно повинуются все остальные. Видя, что на востоке, под влиянием кастового устройства, посвященные в мудрость составляли замкнутое сословие, обладавшее известными преимуществами, содержавшее в тайне свои религиозные и политические идеи и цели и управлявшее народом, как детьми, Пифагор полагая, что подобное учреждение в более чистой и облагороженной форме может быть введено и в греческие государства. В Греции, во многих республиках и колониях, власть находилась в руках олигархии, т. е. небольшого числа граждан. Основав союз или общество мудрости и нравственности, открыв доступ в него только лучшим и стараясь постоянно развивать его членов в умственном и моральном отношении, – можно было, по мнению Пифагора, создать самую лучшую олигархию, потому что, таким образом, образовался бы кружок людей действительно способных к управлению.

С этою мыслью Пифагор возвратился из Египта и других восточных стран в Грецию. На родине своей, Самосе, где тогда правил Поликрат, он не мог ожидать осуществления своих идей. Оттуда он отправился в Нижнюю Италию, и в колонии Кротоне был не только дружелюбно принят, но и нашел порядок вещей, совершенно приспособленный к приведению в исполнение его плана. Пифагору было тем легче достичь своей цели, что он был образованнейший, опытнейший человек своего времени, пользовался известностью, имел прекрасную наружность, отличался чистотою жизни и красноречием. Его поучения и речи так расположили к нему всех кротонцев и возбудили в них такой энтузиазм, что в колонии Кротоне произошел совершенный переворот в нравах и учреждениях, – даже женщины сняли с себя все украшения и принесли их в дар богине Гере. Тогда Пифагор основал в Кротоне знаменитое общество пифагорейцев, которое должно было служить школой для образования самых мудрых и благородных людей и превосходнейших правителей. Каждый, желавший присоединиться к нему, подвергался строгому и продолжительному послушничеству для испытания чистоты его образа мыслей и для приготовления к участию в обществе, посредством привычки к молчанию, повиновению и точности в исполнении своих обязанностей. Это греческое общество, подобно египетской жреческой касте, имело несколько степеней, и переход из одной в другую сопровождался символическими обрядами. У пифагорейцев было введено общинное владение, и вся жизнь определялась известными предписаниями. Ежедневно они вместе обедали и занимались учеными разговорами, молитвой, телесными упражнениями и обсуждением общественных дел, Учение пифагорейцев разделялось на эзотерическое, или тайное и экзотерическое, или общедоступное. Первое было известно только членам общества, а последнее могло быть сообщаемо каждому. Сам Пифагор пользовался у своих учеников значением пророка, посланного богом. Его слова ставились ими выше всего, и выражение «он так сказал» – считалось у них самым неопровержимым доказательством.

Союз пифагорейцев был встречен в Кротоне и в других греческих колониях нижней Италии с величайшим сочувствием. Главным его средоточием всегда оставалась колония Кротон, но учение его распространилось и за пределами этого города. Пифагорейцы повсюду утверждали, что обладают истинною правительственной мудростью, и проповедовали народу смирение, послушание и веру. Казалось, что дух Востока воскреснет в Италии, и что для греческого мира наступит период клерикального владычества и аскетизма. В Кротоне правительство уже несколько десятков лет находилось в руках ордена; та же участь грозила и другим соседним греческим колониям, но прирожденный эллинам политический инстинкт вдруг ниспроверг усилия пифагорейцев. Тотчас после разрушения Сибариса кротонская чернь восстала против их власти и избрала своим предводителем человека, которому прежде было отказано в принятии в орден. Некоторые из членов союза были умерщвлены, остальные изгнаны, и основанное пифагорейцами государственное устройство рушилось. Той же участи подвергся орден и в других колониях. Сам Пифагор или был убит при этом перевороте, или, что вероятнее, спасся бегством в Метапонт, где и умер ненавидимый гражданами того города, который так долго поклонялся ему как пророку. Таким образом, кончилась совершенной неудачей попытка перенести в Грецию кастовый и клерикальный быт и, наперекор духу народа, изменить его политическое устройство и нравы по требованиям отвлеченной теории. Союз пифагорейцев и после смерти своего основателя некоторое время существовал в греческих колониях нижней Италии в виде тайного общества с известными знаками, по которым члены его узнавали друг друга; но он уже не имел никакого значения. Напротив того, многие чисто научные идеи Пифагора укоренились у греков, и долгое время существовала секта приверженцев его научной философии, называвших себя пифагорейцами.

Во время владычества пифагорейцев, жители Кротона, как уже сказано, покорили и разрушили город Сибарис под предводительством атлета Милона, также принадлежавшего к пифагорейскому союзу. Вследствие этого события Кротон сделался могущественнейшей колонией нижней Италии и сохранял такое значение до возвышения Тарента. В Кротоне процветали поэзия, пластические искусства и науки. Этот город был одним из главных средоточий врачебной науки, и кротонские врачи долгое время считались лучшими в Греции.

Город Локры Эпизефирские, т. е. западные Локры, основанный греками разных племен и государств, не принадлежал к числу колоний, прославившихся торговым величием и могуществом, но зато был знаменит своим оригинальным государственным устройством, замечательным потому, что оно было основано на древнейших письменных законах, упоминаемых в греческой истории. Законодателем Локр был Залевк, живший около 660 г. до Р. X., немного спустя после построения самого города. Потребность в определенном и прочном государственном устройстве рано выразилась в этой колонии потому, что население её состояло из смеси различных греческих племен, и, вследствие того, город с самого начала сделался жертвою раздоров, которые могли быть окончательно устранены не иначе, как ясными законами, определяющими права каждого. Залевк, родившийся, как говорят, в низшем сословии, дал родной колонии учреждения, где главное внимание было обращено на нравственное развитие и на поддержание чистоты нравов. По духу его законодательства, государство должно было служить как бы школою для граждан, и потому Залевк больше заботился о наблюдении за нравственностью, о религиозности и правосудии, чем о правительственных и административных формах. Локрам он дал форму аристократической республики. Члены правительства могли быть выбираемы только из первых ста фамилий города, а законодательное собрание состояло из тысячи граждан. В законодательстве Залевка особенно замечательно то обстоятельство, чтоон, первый из греков, назначил за известные преступления определенные наказания, тогда как до него это было совершенно предоставлено произволу судей. Еще замечательнее чисто нравственное направление большей части его законов. За нарушение каждого закона в Локрах было определено строгое наказание, точно так же как и за каждое ругательное слово. Употребление вина было дозволено не иначе, как по предписанию врачей. Ни одна женщина не имела права носить золотых украшений, выходить ночью за город и являться в публике в сопровождении более чем одной рабыни. Но прежде всего Залевк старался внушить колонистам Локр мысль, забывая которую всякий народ нравственно развращается и падает, к какой бы религии он ни принадлежал. «Не жертвы, – говорит он, – не приношения злых людей примиряют богов, а чистая жизнь добрых и дух святости праведных». Для предупреждения ненужных изменений государственного устройства, Залевк постановил, чтобы община выбирала одного из своих старейших членов для того, чтобы, в случае нужды, объяснять законы и, при всяком требовании изменения или отмены закона являться его защитником. Это должно было происходить в присутствии тех тысячи граждан колонии, которые одни имели право на участие в правлении. Они выслушивали предложения людей, требовавших изменений в законе. Последние являлись в собрание с петлей на шее, и если не могли провести своего предложения, то подвергались смертной казни. О самом Залевке рассказывают, что он принес собственную жизнь в жертву строгости своих законов. Он запретил, под страхом смерти, являться в народное собрание вооруженным и однажды, в рассеянности, забыл соблюсти это правило. Когда ему заметили это нарушение закона, он сам заколол себя, сказав: «Я не нарушу, а подтвержу закон».

Лежавший в Мессинском проливе греческий город Регий, нынешний Реджо, был колонией халкидцев, т. е. жителей эвбейского города Халкиды, основавших многие поселения на западном побережье Средиземного моря. К этому первоначальному населению впоследствии присоединились эмигранты из Мессении. Эта колония также достигла высокой степени богатства и силы, благодаря развитию своей морской торговли.

В Салернском заливе лежал греческий город Посидония, или Пестум, колония Сибариса. Он достоин внимания не по своему значению в истории древнего мира, а по сохранившимся от него большим развалинам, из которых чаще всего упоминается и описывается один храм.

Древнегреческий храм в Пестуме (Посидонии), Южная Италия

Автор фото - Oliver-Bonjoch

 

Неаполь был колонией лежавшего недалеко от него города Кум и не играл значительной роли. Поэты древних и новых времен часто называют его городом Партенопы, по имени одной сирены, которой поклонялись его жители.

Названный выше город Кумы лежал к западу от Неаполя и был основан выходцами из городов Халкиды и Эретрии. Это самая древняя из всех греческих колоний к западу от Греции. Она достигла значения важного торгового города, но в четвертом веке до Р. X. подпала власти жителей Кампании, от которых перешла к римлянам. Имя этой греческой колонии города знаменито всего более потому, что там находился оракул, вещательница которого, Сивилла, пользовалась большим уважением у коренных жителей средней Италии. Предсказания, записанные в древности жрецами этого оракула, долгое время хранились в Риме как священные книги.

Из колоний, основанных греками на острове Сицилии, самыми важными были Сиракузы и Агригент, а древнейшею – Наксос, возникший в 736 г. до Р. X. Все эти поселения обязаны своих существованием дорянам и ионянам. Ионийские колонии были все основаны выходцами эвбейского города Халкиды, а дорийские – жителями Мегары, Коринфа, Родоса и Мессении. Благодаря этим колониям, Сицилия также стала полугреческой страной, и тамошние греческие поселения достигли такого процветания, что во владениях двух наибольших из них, Сиракузах и Агригенте, было больше жителей, чем в XIX веке во всей Сицилии.

Замечательнейшими греческими колониями восточного берега Сицилии, начиная с севера, были Занкла, Тавромений, Наксос, Катана, Мегара и Сиракузы. Занкла, колония Кум и Халкиды, была в середине седьмого века до Р. X. неожиданно атакована и захвачена мессенцами, изгнанными с Пелопоннеса после Первой Мессенской войны. Прежние жители большею частью эмигрировали, а завоеватели дали городу новое имя Мессены. Он достиг большого благосостояния, впоследствии играл роль в римской истории и существует до сих пор под именем Мессины. Тавромений, нынешняя Таормина, колония халкидцев, был значительным торговым городом, но обязан своею знаменитостью не значению своему в древности, а величественным развалинам его театра, живописное положение которых восхваляется путешественниками. Наксос замечателен только как древнейшая греческая колония в Сицилии.

Катана, нынешняя Катания, была основана халкидцами еще в первые времена колонизации Сицилии и сделалась знаменитою преимущественно своим законодательством, которое впоследствии было принято всеми халкидскими поселениями в Сицилии и нижней Италии, также Фуриями и некоторыми другими греческими городами. Творцом этих учреждений был некто Харонд, уроженец Катаны. Время жизни его не известно с точностью, но, по всему вероятию, он был современником Залевка. Его законы совершенно сходны с постановлениями локрского законодателя: подобно последним, они имели в виду преимущественно нравственную цель, и дошедшие до нас отрывочные узаконения Харонда определяют за любовь к роскоши, трусость, ложные доносы и другие безнравственные поступки такие же строгие наказания, как и законы Залевка.

О Мегаре, прозванной Гиблой (Гиблайской), колонии мегарян, нельзя сказать ничего достойного замечания. Но тем важнее Сиракузы, бывшие в древности настоящей столицей Сицилии. Они были колонией коринфян и, по времени своего основания, занимают второе место в ряду греческих поселений в Сицилии, потому что были основаны в 735 году, то есть через год после Наксоса. Сиракузы были построены на самом лучшем месте всего восточного берега и имели две превосходные гавани, разделенные друг от друга маленьким островком Ортигией. Сначала колония была заложена только на этом острове; но вскоре перешла и на твердую землю, и постепенно достигла таких размеров, что была наконец разделена на четыре главные части или города. Первоначальное её население составляли дорийские выходцы из Коринфа и покоренные туземцы, обращенные греками в крепостное состояние и обрабатывавшие поля победителей. Вследствие очень важного в торговом отношении положения этой колонии, её население вскоре увеличилось выходцами из различных частей Греции, составившими третий класс жителей. Они пользовались личною свободою, но не принимали никакого участия в управлении, находившемся в руках одних только древнейших дорийских фамилий.

Сиракузы в настоящее время. На переднем плане - остров Ортигия

Автор фото - Markos90

 

В этой разнородности населения заключался зародыш частых внутренних смут, волновавших Сиракузы, так же как и другие сицилийские колонии греков. Нужно еще прибавить, что исключительное господство немногих семейств, введенное в большей части дорийских колоний, могло поддерживаться только там, где, как, например, в Спарте и на острове Крите, эти господствующая фамилии обращали главное внимание на военные упражнения и, таким образом, имели возможность защищаться и от внешних врагов, и от недовольных сограждан. В Сиракузах этого не было. Напротив того, господствующие фамилии занимались там торговлей и, достигнув большего богатства, привыкали к наслаждениям и комфорту. Потому они брали в свою службу наемные войска, содержать которые могли легко, благодаря своему громадному богатству; но этой мерой правители Сиракуз вызвали новую опасность. Грубые наемники часто приходили к сознанию, что государство держится ими, и любимый начальник, при их содействии, мог легко овладевать властью. Другие греческие колонии Сицилии, также имевшие разнородное население, старались оградить себя от всех этих опасностей тем, что посредством конституций в настоящем смысле этого слова и подробного законодательства учреждали у себя управление, сообразное с существовавшим порядком вещей, и тщательно определяли права граждан. Но в Сиракузах к этому средству прибегли только в конце пятого века до Р. X., потому что тамошним олигархам неприятно было расставаться с дорийской системою управления. До тех пор они не хотели вводить преобразовали в государственное устройство и, при внутренних беспокойствах, употребляли меры, которые могли их ограждать лишь на короткое время.

Этот порядок вещей объясняет собою историю колонии Сиракуз в первые триста лет их существования. Только в конце этого периода были уничтожены привилегии дорийской аристократии, и вместе с тем изменилось все направление сиракузской истории. Главным средством, которым долгое время пользовалось господствующее сословие во избежание опасностей, было основание новых колоний. Эта мера от времени до времени освобождала аристократию от недовольных и в то же время служила к распространению торговля и могущества города. В 484 г. до Р. X. аристократия была побеждена всеобщим восстанием остальных граждан и крепостных людей и изгнана из Сиракуз. Она обратилась тогда с просьбой о помощи к Гелону, правителю колонии Гелы, и при его содействии снова овладела Сиракузами, но в то же время должна была признать его своим повелителем.

Гелон перенес свою резиденцию в Сиракузы и царствовал там с 484 по 477 год. Он уничтожил привилегии аристократии; под его твердым, но кротким управлением город достиг высшей точки своего могущества и богатства. Гелон умел устранить все внутренние смуты, подчинил себе большую часть греческой Сицилии, содержал большое и прекрасное войско, усилил сиракузский флот и посредством его обеспечил вновь развившуюся торговлю этой и соседних колоний. Он отличался также талантами полководца и в сражении при Гимере, продолжавшемся с раннего утра до позднего вечера, разбил многочисленную армию карфагенян, старавшихся утвердиться на острове. Сражение это происходило почти в одно время с блистательной победой, которую соотечественники Гелона в собственной Греции одержали над персидским флотом при Саламине (480 до Р. X.).

Могущество и значение Гелона до того увеличились, что, казалось, все греческие колонии Сицилии будут соединены в одно государство. Но Гелон умер слишком рано; а правление брата и преемника его, Гиерона I, (477 – 467 до Р. X.), отличалось блеском и покровительством наукам и искусствам, но не было проникнуто стремлением к великой цели и не могло быть названо искусным. Его преемник и младший брат, Фрасибул, ознаменовал свое правление только высокомерием и насилием и через год был изгнан из Сиракуз. Аристократия не успела однако ни тогда, ни впоследствии, возвратить себе прежние привилегии. В Сиракузах была введена чистая демократия, т. е. народное правление. Впоследствии эта колония не раз подвергалась сильным потрясениям и испытывала превратности судьбы. Но события эти тесно связаны с общей историей Греции последующих периодов и не могут быть изложены здесь отдельно.

На южном берегу Сицилии важнейшими греческими поселениями были Гела, Агригент и Селинунт. Гела, колония Родоса, была основана в 690 г. до Р. X. и вскоре достигла большого благосостояния. Но около 500 года один из её граждан овладел правлением, и второй его преемник, Гелон, не только перенес свою резиденцию в Сиракузы, но и перевел туда половину населения Гелы. Вследствие этого город навсегда потерял свое значение.

Агригент (Акрагант), нынешний Джирдженти, основанный выходцами из Гелы, был важнейшей греческой колонией Сицилии после Сиракуз. Он находился в одной из плодороднейших местностей острова и приобрел несметные богатства, производя хлеб, вино и оливковое масло, которыми вел торговлю с Африкою. Агригент, благодаря этой торговой деятельности, так разросся, что имел две немецких мили в окружности,до двухсот тысяч жителей, и в том числе сто восемьдесят тысяч состояли из неполноправных поселенцев, иностранцев и рабов. Благосостояние граждан этой колонии было так велико, что некоторые по своему необыкновенному богатству и роскоши пользовались известностью, даже после своей смерти. Агригент отличался также великолепными и громадными зданиями; многочисленные и величественные развалины этого города до сих пор возбуждают удивление путешественников. Величайшим зданием Агригента был храм Зевса, в триста сорок футов длины и с такими колоссальными колоннами, что в продольные желобки одной еще сохранившейся полуколонны может поместиться человек, а окружность этой колонны равняется кругу из двадцати двух человек, стоящих один подле другого.

Храм Согласия в древнегреческой колонии Акраганте (ныне - Агридженто)

Автор фото - Berthold Werner

 

Правительственные формы и государственная жизнь в Агригенте сложилась так же, как в Сиракузах, потому ход внутренней его истории имеет много сходства с внутренней историей Сиракуз. Колония Агригент еще в первое время своего существования (560 до Р. X.), подпала под власть одного из своих граждан, провозгласившего себя тираном. Этот человек, история которого не вполне известна, назывался Фаларидом и прославился жестокостью. Из орудий мучения, употреблявшихся им для наказания заговорщиков и подозрительных людей, всего чаще упоминается бронзовый бык, в пустую внутренность которого запирали осужденных на смерть и, разведя под быком огонь, сжигали несчастного. Художник Перилл устроил внутренность этого быка так, что смертный крик запертого там преступника походил на рев живого быка. Фаларид был, говорят, очень обрадован этим изобретением; но, для опыта, приказал сжечь в быке самого художника. Рассказывают, что тиран был наконец низвергнут всеобщим восстанием жителей колонии, которые закидали его каменьями.

Через семьдесят лет после Фаларида, в Агригенте явился правитель совершенно других свойств, Ферон, избранный, вероятно, самими гражданами и отличавшийся такою кротостью и любовью к справедливости, что еще долгое время после его смерти, ему поклонялись в особом храме, как одному из величайших благодетелей Агригента. Он был тестем Гелона сиракузского и принимал участие в его блистательной победе при Гимере. Его сын наследовал ему во власти; но деспотическое правление его заставило граждан колонии изгнать его. После того в Агригенте была установлена республика, новая конституция для которой была, как говорят, составлена агригентским философом Эмпедоклом, отказавшимся от предложенного ему гражданами царского достоинства. В последующие времена в Агригенте еще несколько раз утверждалось единовластие. Однажды эта греческая колония была совершенно разрушена карфагенянами (406 до Р. X.), и впоследствии много потерпела во время войн их с римлянами, но всегда успевала поправляться после этих бедствий.

Селинунт, основанный в 627 году до Р. X. выходцами из Мегары Гиблы, был замечателен по своему богатству и прекрасным зданиям, хотя его и нельзя сравнивать с Агригентом и Сиракузами. О великолепии этой греческой колонии до сих пор еще свидетельствуют громадные развалины, покрывающие место, где стоял древний Селинунт.

На северном берегу Сицилии замечательны только две колонии, Сегеста и Гимера. Обе они были основаны халкидскими выходцами из города Занклы, хотя предание относит основание Сегеста к временам разрушения Трои и приписывает его толпе троянских беглецов. Обе этих греческих колонии имели немаловажное значение. Гимера знаменита в особенности блистательною победою, одержанною сицилийскими греками под стенами её над карфагенянами в 480 г. до Р. X. В отмщение за это, в 409 году город был совершенно разрушен карфагенянами, и жители его перерезаны или обращены в рабство.

 

Колония Массилия (Массалия)

См. также отдельную статью Греческие колонии в Галлии и Испании

13. Греки имели также колонии на островах Сардинии и Корсике, в Галлии и в Иберии (Испании). Сардинские и корсиканские поселения были незначительны. Напротив, основанная в южной Франции, при устье Роны Массилия или Массалия, нынешний Марсель, сделалась важнейшей колонией греков на западе. Она была поселением ионийского города Фокеи, и время её основания относят к 600 году до Р. X. Чрез несколько поколений, к населению её присоединились свободолюбивые граждане Фокеи, не захотевшие покориться персам, и, после нескольких неудачных колонизационных попыток, прибывшие к своим землякам в Массилию. Греческие жители Массилии превратили сухую и скалистую почву Прованса в масличные сады и виноградники, произведения которых сделались главными предметами их торговли. Они распространились по всему прибрежью южной Франции и торговали почти исключительно с Испанией, где, так же как и во Франции, основали несколько колоний. Продолжительная и кровопролитная война, вспыхнувшая в третьем веке между римлянами и карфагенянами, принесла городу Массилии большие выгоды, потому что римляне всеми средствами помогали массильцам, чтобы только повредить Карфагену. Массильцы были тогда вытеснены карфагенянами из Испании; но зато их торговля распространилась на всю северную и среднюю Италию. Когда наконец Карфаген пал в борьбе с Римом, массильцы наследовали всю его морскую торговлю, притом не имея нужды держать вооруженную силу, всегда столь опасную для торговых государств. После того колония Массилия продолжала возвышаться все больше и больше и около Р. X. приобрела еще особенное значение, сделавшись одним из средоточий греческой науки, так сказать, местом одного из наиболее посещаемых римскою молодежью университетов; и по Р. X. стала она в ученом отношении еще важнее, чем в торговом. Римляне поступали с нею, как с независимым городом, и до разрушения римской империи она оставалась свободною и цветущею.

Греческая колония Массилия. Художник П. П. де Шаванн, 1868

 

Кроме того колония Массилия отличалась своим превосходным государственным устройством и особенным духом своих граждан. Её правительственные учреждения считались одними из лучших в древнем мире. Сначала в Массилии, как и в большей части ионийских колоний, была установлена демократия или народное правление. Но вскоре эта государственная форма была заменена другою, которая хотя имела аристократически характер, но не отдавала все управление в руки патрициев, как это бывало обыкновенно в вольных городах. В Массилии управление государством находилось в руках небольшого числа граждан, имевших некоторые преимущества, но оно не передавалось из рода в род по наследству и не было исключительным правом нескольких фамилий. Шестьсот выборных граждан колонии, женатых, имевших детей и, по крайней мере, прадед которых уже был массильским гражданином, – составляли большой совет, а пятнадцать человек, выбранные из их среды, составляли малый совет, на попечении которого лежали все текущие дела. Из членов малого совета выбиралось трое, которых можно сравнить с бургомистрами свободных городов Германии. Таким образом, вся правительственная власть колонии находилась в руках граждан, хорошо знакомых с духом и правами родного города и бывших, по мнению своих соотечественников, самыми способными к управлению. Избранием их на всю жизнь государство предохранялось от потрясений и от неудобств частой перемены должностных лиц; а так как их права не были наследственными и не ограничивались какими-нибудь немногими фамилиями, – то ни один способный гражданин не был исключен из участия в управлении. Вводя у себя эти учреждения, массильцы сохранили, впрочем, свои древние, перенесенные из Малой Азии, законы; потому что опыт доказал их превосходство. Эти законы были записаны и выставлены публично, чтобы граждане знали свои права, и чтобы предотвращался всякий произвол властей.

Монета греческой колонии Массалия. На одной стороне изображена богиня Артемида, на другой - лев

Источник фото

 

Древняя Массилия имела большое сходство с Женевой XVI и XVII веков. Подобно ей, греческая колония Массилия отличалась умеренностью, домовитостью, бережливостью и общественным порядком. В обоих городах торговля сначала не давала больших выгод, и потому только бережливость могла довести граждан до благосостояния. Притом Массилия была долгое, время окружена грубыми воинственными племенами, у которых приходилось оспаривать с боя каждый шаг земли. Неблагодарная почва этой колонии только через настойчивый труд могла сделаться источником богатства. Это повело к тому, что в Массилии домовитость, прилежание и умеренность не только стали господствующими качествами, но и вызвали со стороны правительства меры, имевшие целью поддержать эти добродетели между гражданами. В Массилии, как и в Женеве, существовали законы против роскоши. Женщины были ограничены в своей страсти к нарядам; они и несовершеннолетние мужчины не могли пить вино; на театрах запрещены были все представления, вредные для нравственности. Так же как и в Женеве, греческие колонисты Массилии не терпели иностранцев, старавшихся личиною благочестия расположить к себе простодушных граждан, чтобы жить в праздности на счет их прилежания. Вообще массильцы были очень осторожны относительно иностранцев. Так, вероятно вследствие соседства грубых галльских племен, было предписано, чтобы каждый при входе в город снимал с себя оружие, возвращавшееся ему только при выходе. Наконец, Массилия походила на Женеву еще и в том отношении, что граждане этой колонии любили науки и основали одно из превосходнейших учебных заведений.

Большая часть испанских колоний была основана массильцами. Однако самая знаменитая и единственная, достойная внимания греческая колония в Испании обязана своим основанием не им, а жителям острова Закинфа. Это был Сагунт, нынешний Мурвьедро к северу от Валенсии. Колония эта также достигла торговлею большего благосостояния и значения, но больше всего прославилась своею геройскою гибелью (219 до Р. X.), которая послужила поводом ко второй войне между Римом и Карфагеном.

 

Греческие колонии и их метрополии

Мы перечислили важнейшие греческие колонии и важнейшие моменты их первоначальной истории. Отношения этих поселений к метрополиям имели совершенно другой характер, чем отношения колоний новейшей Европы. Последние составляют часть основавшего их государства и управляются его правителями. Колонии древних греков, напротив, с самого начала делались самостоятельными государствами. Мы видим только одно отступление от этого правила в Потидее, где главный правитель был всегда гражданином метрополии и избирался последнею. Вместе с тем в греческом мире всегда существовали те естественно возникающие отношения, вследствие которых колонии смотрели на свои метрополии иначе, чем на остальные государства, и оказывали им особенное уважение. Греческий город или государство считались как бы одним семейством; Поэтому в пританее (думе) каждого города находился жертвенник богини Гестии, покровительницы семейств, на котором поддерживался вечный огонь, как символическое изображение общего очага всех граждан. Колония была как бы дочь этой семьи, вступившая в брак с другою страною или сделавшаяся независимою. В своих желаниях и поступках она уже не зависела от матери, но оставалась её дочерью и должна была всегда показывать ей уважение и благодарность. Это отношение выражалось символически тем, что при основании колонии греки-переселенцы брали с собой огонь из пританея метрополии и зажигали им огонь в пританее молодого поселения. Таким образом, обязанности переселенцев к метрополии имели чисто человеческий характер и нисколько не стесняли самостоятельности колонии. В общих делах колония уступала первое место родному городу и по дням важнейших торжеств метрополии отправляла туда послов, обращалась с её послами почтительнее, чем с послами других государств, и считала незаконным вести с нею войну без самой крайней необходимости.