Галлы быстро освоились с римской цивилизацией; религия друидов была с необыкновенной легкостью заменена поклонением римским богам; склонность к ссорам и насилиям заглохла. Галлия заимствовала от Рима его обычаи и вкусы. В ней не было недостатка в римских школах, в которых можно было изучать поэзию, риторику, математику; галлы сами основывали такие школы и заведовали ими. Галлия имела своих собственных писателей, адвокатов, поэтов, архитекторов, скульпторов. В ней уровень умственного развития не был очень высок в V-м и в VI-м столетиях, но он не стоял ниже, чем в какой-либо другой части империи. Хотя Сидоний Аполлинарий и жаловался на то, что в северной Галлии распространялось варварство, но в южной Галлии не прекращалось изучение латинской литературы. К числу друзей Сидония принадлежали многие из христианских писателей, – Домнул, Клавдиан, Рустикус Эльпидий, Фавст, аббат леринский, епископ риэцский, секретарь вестготского короля Эвриха, Лев. Богословы, которые были очень многочисленны, обсуждали вопросы о благодати Божией, о личности Христа. В конце V-го столетия еще не было галльских историков, – было только несколько грамматиков и комментаторов в роде Консенция. Но были поэты, прославлявшие величие христианства, – Седулий, Паулин из Перигё, Паулин бордоский, Авит, епископ виеннский и другие.
В сущности, преобладало влияние церкви. У неё уже не было таких писателей, как святой Иероним и святой Августин, и она уже не вела трудную борьбу за веру, потому что уже одержала полную победу, но она направляла всю свою деятельность против еретиков. Вся умственная и нравственная энергия тогдашней цивилизации тратилась на религию. Уже не было никаких проблесков ни литературной, ни научной гениальности. Человеческий ум оставался таким же, каким был в первом столетии христианской эры. Никто не интересовался ни изучением человечества, ни изучением природы. Среди представителей галло-римской цивилизации не было ни одного оригинального писателя. Было только несколько человек, занимавшихся юриспруденцией, философией, риторикой, грамматикой, поэзией. В нескольких галльских городах были школы правоведения; главная из них находилась в Арле. Были и философы вроде наставника Сидония Аполлинария, Клавдиана Мамерта; он преподавал общедоступную спиритуалистическую философию. Многочисленнее всех других ученых были грамматики и учители красноречия. В римской Галлии уже давно занимались изучением грамматики и риторики; прежде всех стал этим заниматься Марсейль, а Страбон признал за галлами врожденную способность к риторике. Авзоний приводит имена тридцати знаменитых профессоров, преподававших риторику в Бордо, и также имена нескольких галльских грамматиков. Грамматика заключалась в анализе и в объяснении знаменитых литературных произведений и также в изучении форм языка. Риторика заключалась в различных упражнениях, имевших целью придавать публичным речам привлекательность, улучшая их внешнюю форму и вставляя в них разные прикрасы, нисколько не заботясь о сущности их содержания. И в Галлии, как в то время повсюду, люди ни во что не вникали умом, заботясь только о внешней форме. Они всячески искажали эту внешнюю форму и лишь по необходимости употребляли простые, обыкновенные слова, но они опутывали эти слова неожиданными оборотами речи, рассчитанными на то, чтобы произвести эффект.
Саркофаг с изображением триумф Вакха. Музей галло-римской цивилизации, Лион
Галло-римская поэзия была по своим внутренним достоинствам не лучше грамматики или риторики; она была пересыпана уже поблекшей мифологией. Трудно себе представить, к каким уловкам прибегала бессильная фантазия галльских поэтов конца римского времени, чтоб придать их произведениям оригинальность. Сидоний Аполлинарий вздумал описать виллу Леонтия, на берегах Дордони. Он рассказывает, что Бахус, подчинив своему владычеству Индию, возвращался в Грецию; дорогой он встречается с Аполлоном, которому говорит, что едет в Фивы; Аполлон советует ему ехать вместе с ним к берегам Гаронны и описывает виллу Леонтия, которая еще не была построена, но которую он обозревает своим пророческим оком.
Все, – и философы, и поэты, и риторы галло-римской цивилизации, – очевидно, страдали таким же недугом, каким было заражено, за исключением церкви, все общество, которое уже утратило всякую энергию, само не знало, чем ему следует интересоваться, и впало в апатию; это общество сбивалось с толку воспоминаниями о прошлом; его высшие представители разыгрывали роль древних сенаторов, его поэты – роль Вергилия, его риторы – роль Цицерона. Как кажется, в Галлии оно не было более нравственно-испорченным, чем в других странах; в нем развилась склонность к роскоши, но вместе с тем оно представляло привлекательные картины семейной жизни. Декламации врага богатых людей, Сальвиана, едва ли заслуживают доверия. Не подлежит сомнению только то, что и в характерах людей было так же мало энергии, как в их умах. Они выносили все, – выносили владычество и самых дурных римских императоров, и неожиданно выступавших на сцену узурпаторов, и варварских королей. Они сами сознавали, что не так следовало действовать, но они уже утратили энергию. Она находилась у варваров, но подвергалась опасности быстро ослабеть, потому что у варваров было мало идей и они находили всего более удобным приноравливаться к тем порядкам, которые были введены ранее их нашествия.
