Вергилий «Георгики» – кратко
Сборник «Георгики» (см. его литературный анализ) – второе по времени крупное произведение великого древнеримского поэта Вергилия. Многие исследователи считают его самым совершенным в вергилиевском творчестве. Слово «Георгики» в переводе означает – «Земледельческие стихотворения». Неудивительно, что после пастушеской поэзии сборника «Буколик» Вергилий обратился к поэзии сельского хозяйства. Она тоже совпадала с его собственными задушевными симпатиям, и с политикой императора Августа, пытавшегося восстановить мелкое и среднее хозяйство италийской деревни, разоренное после стольких десятилетий гражданской войны.
С большой теплотой, искренностью и задушевностью Вергилий рисует разнообразные картины сельского хозяйства. Дидактическая поэма «Георгики» состоит из четырех книг, по нескольку сот стихов каждая. Первая из них посвящена земледелию, вторая – садоводству, третья – скотоводству и четвертая – пчеловодству.
Не может быть сомнения, что Вергилий и сам работал на земле, вернее всего – как пчеловод.
«Георгики» Вергилия построены в форме советов неизвестному адресату, которому поэт не дал ни имени, ни образа, ни характера.
Так называемый "бюст Вергилия". Автор фото - A. Hunter Wright
Сюжет «Георгик» очень прост. В I книге после обращения к Меценату и Октавиану и призывания сельских богов Цереры, Либера (Вакха), фавнов, дриад, Нептуна, Пана, Минервы, Сильвана Вергилий говорит о вспахивании и удобрении земли и вообще о необходимых предпосылках урожая, о земледельческих орудиях, о семенах, о времени года в связи с полевыми работами, об осенней погоде и о погоде вообще. В конце I книги он упоминает о смерти Юлия Цезаря и воздает хвалу Августу (466-514). Читатель «Георгик» не пройдет мимо описания таинственных явлений природы, сопутствовавших кончине Цезаря и повергших народ в суеверный ужас.
Во II книге «Георгик», посвященной садоводству, излагается вопрос о размножении деревьев, а также об их разновидностях в связи с характером почвы. Особенно подробно Вергилий говорит об уходе за виноградом. Сюда примыкают и наставления, обращенные к Меценату, восхваление Италии, описание весны и картины счастливой жизни земледельца (458-540).
В III книге «Георгик» после длинного вступления, посвященного богам, Октавиану, Меценату и самому себе, Вергилий касается вопросов разведения крупного рогатого скота и лошадей и говорит об уходе за этими животными, а в дальнейшем – о мелком рогатом скоте (об овцах и козах) и о болезнях среди скота. В книге также имеется два вставных эпизода – о бое быков и о жизни пастухов на юге и на севере.
В IV книге после обычного обращения к Меценату и размышлений Вергилия о собственном творчестве находим рассуждение о пчеловодстве: о жизни пчел и их разведении, об их свойствах и об их болезнях. К этим рассуждениям о пчеловодстве примыкают мифы об Аристее, а также об Орфее и Эвридике (315-558). В конце подводится итог всем «Георгикам».
Идейный смысл поэмы «Георгики» настолько прост, что совершенно не требует комментария. Это – всё то же искреннее воспевание крестьянской жизни деревни, которое мы видим и в «Буколиках» Вергилия. Частые упоминания Октавиана Августа могли бы даже и отсутствовать – до такой степени понятно, насколько Вергилий одобряет политику Августа, переселявшего обнищавших горожан в деревню для работы на земле. Вергилий одухотворял эти мероприятия, от души стремясь к восстановлению разоренной вековыми войнами Италии. Он высказывается против непрекращающихся войн (490-514), идеализируя сельскую жизнь.
Художественный стиль «Георгик» отличается совмещением самых прозаических, практических и даже научных советов по сельскому хозяйству с очень благодушным тоном, который превращает все труды по сельскому хозяйству в нечто красивое и приятное. При описании плодородности земли Вергилий рассказывает о том, что производят разные земли. Давая советы о посадке разных растений в разной последовательности, он снабжает названия этих растений поэтическими эпитетами. А если земледельца и ожидают какие-нибудь трудности, то это устроил для его же блага сам Юпитер. Работающие на земле, вдали от городской суеты и излишней роскоши жизни, вдали от войн и политики, сами не понимают своего счастья. Вергилий считает, что блаженны те люди, которым земля дает все, что им надо, которые имеют дело с козами, свиньями, коровами, собирают землянику, соревнуются в метании дротиков, собирают виноград, наблюдают полное молока вымя коров, отдыхающих на траве. «Георгики» описывают идиллические картины, когда хозяин зимним вечерком щиплет лучину и распевает песенки, а хозяйка занимается тканьем или когда оба они варят виноградный сок и листвой снимают пену с кипящей жидкости. Эту добродушную, но в то же время и вдохновенную поэтизацию сельской жизни находим, например, в книге II-й «Георгик».
Вергилий любит богатую, цветущую и производящую природу Италии. Изобильные маслины, воинственные кони и белые стада, неизменная весна, ежегодно дважды приплод скота и дважды плодоносящие растения, отсутствие хищных зверей, укрепленные города, многочисленные озера и моря, обильные залежи серебра, золота и меди, родина крепкой молодежи и великих героев – это картина преисполненной благами Италии.
Иллюстрация к "Георгикам" Вергилия. Художник Д. Бисти
Вергилий вдохновляется италийской природой и особенно картиной роскоши весны с ее плодоносными дождями, размножением потомства среди зверей и птиц, первым произрастанием полезных насаждений, с общим воскрешением жизни повсюду. В «Георгиках» привлекает внимание и весьма драматическое изображение боя быков из-за телки. Насыщенным и драматическим характером отличаются картины жизни пастухов – африканских и скифских.
Природу Вергилий рисует в «Георгиках» сочными красками, с поэтичными и детальными описаниями, в которых уже чувствуется будущий автор «Энеиды».
«Георгики» изобилуют мифологическими образами. Вергилий постоянно упоминает многочисленных богов и демонов. Особенно яркими картинами отличается его пересказ мифа об Аристее и Орфее в конце книги IV.
У сына бога Аполлона и нимфы Кирены, Аристея, демона скотоводства и земледелия, погибают от внезапной болезни пчелы, которых он очень любил. Он обращается за помощью к своей матери, а та направляет его к морскому оборотню Протею. Протей рассказывает ему о том, как от преследования Аристея бежала в море жена Орфея, Эвридика, как она была при этом ужалена ядовитой змеей и умерла. Орфей своим пением принудил подземных богов вернуть ему Эвридику, но та исчезла, когда на нее оглянулся Орфей. Тоскующего Орфея растерзали вакханки, а нимфы наслали мор на пчел Аристея. По совету Кирены Аристей принес обильные умилостивительные жертвы нимфам и получил пчел обратно.
Этот миф, занимающий в «Георгиках» Вергилия около двух с половиной сотен стихов, рассказанный для углубления рассуждений по пчеловодству, имеет, конечно, вполне самостоятельное значение. Он наглядно являет большую ученость автора, изобилуя редкими именами и названиями, и проникновенную лирику в изображении чувств Аристея, Орфея и Кирены. Описание путешествия Аристея в глубину реки Пенея для свидания с матерью отличается пластикой (воды Пенея расступились перед ним и образовали свод для его свободного спуска), а тоска Орфея и его растерзание изображены без деталей. Оборотничество Протея напоминает картину его превращений в песни IV «Одиссеи» Гомера.
В качестве источника для подражания «Георгикам» Вергилия служил более всего Гесиод и его «Труды и дни». С Гесиодом Вергилия роднит дидактизм, но резко различает добродушная идеализация в «Георгиках» сельской жизни. Она резко контрастирует с теми картинами тяжёлого труда, которые рисуются в «Трудах и днях». Но больше всего Вергилий заимствовал у эллинистических авторов. При написании «Георгик» были использованы также книги «История животных» Аристотеля, «История растений» и «Причины» Феофраста, «Небесные явления» Арата, «Гермес» Эратосфена, «О зверях» Никандра Колофонского, «О земледелии» Катона Старшего, «О земледелии» и «О пчелах» Гигина, «О деревенской жизни» Варрона Реатинского.
В поэтическом отношении несомненно влияние на Вергилия Энния, Лукреция, Катулла, Варрона Атацинского, не говоря уже о Гомере и Гесиоде. Но все его мелкие поэтические заимствования тонут в общей художественной оригинальности «Георгик» – произведении столь же самостоятельном, своеобразном и задушевном, как и «Буколики».