Вскоре после прихода к власти династии Аббасидов, при халифах Мансуре (754 – 775) и Мамуне (813 – 833), исламское богословие подверглось сильному влиянию греческой философии. Византийские еретики-несториане перевели с сирийского на арабский произведения древних писателей, сначала – трактаты по медицине, затем философские трактаты. Трудно преувеличить значение работы этих переводчиков: они дали арабам, людям скорее лирического, нежели критического склада, образцы построения доказательств – оружие, пользованию которым затем научили их иранцы, обладавшие большей изощренностью. Эта философия, по правде говоря, получилась из странной смеси, образовавшейся главным образом в Александрии в период эллинизма. Это было сочетание аристотелизма (философии логического рассуждения, основанного на опыте) и платоновского идеализма, наполненного восточным мистицизмом. Арабские философы, хранители знаний своего времени, были при этом всегда в стороне от ислама, хотя и твердили о своем уважении ко всем его основам.
Именно тогда богословы, почувствовав, какая опасность угрожает правоверию, научились сражаться с философией ее собственным оружием – диалектикой. Этот метод аргументации, примененный к богословию, дал подлинную религиозную философию, получившую название калам (разрабатывали ее богословы – мутакаллимы). Наиболее ранними представителями калама были мутазилиты.
Слово «мутазилиты» в переводе значит: «те, кто уединяется», отшельники. Они, по-видимому, действительно начали с аскетизма, как и первые исламские мистики, а затем под влиянием калама приходили ко все более ярко выраженному рационализму. Аскетом был Василь ибн Ата (умер в 748 г.), основавший это учение.
Мутазилиты обратились к разуму (акль) как к критерию религиозного познания. Этот принцип привел их к освобождению идеи единобожия от всех народных и традиционных элементов. Они стремились строго придерживаться понятий божественной справедливости и единобожия.
Изложим кратко их вероучение. В еще большей степени, чем кадариты, они верили, что человек – творец своих собственных поступков без вмешательства аллаха. Эта свободная воля человека приводит к последствиям, диаметрально противоположным правоверной концепции о всемогущем боге. Раз человек свободен, божество оказывается обязанным награждать добрых и наказывать злых. Оно должно делать это не по своей воле, но в силу необходимого проявления его благости. Другими словами, произвольное всемогущество аллаха мутазилиты заменили обязанностью аллаха по отношению к своим созданиям. Оказалось, что человек свободен, в то время как божество не вполне свободно!
Но в чем состоят добро и зло? Правоверные заявляли: «Добро – это то, что велит аллах; зло – то, что он запрещает». Мутазилиты же полагали, что существуют абсолютные добро и зло, указанные не аллахом, а разумом.
Так обстояло дело с понятием божественной справедливости. Что же касается понятия единого бога, то мутазилиты решительно восставали против чрезмерного антропоморфизма некоторых правоверных богословов. В противоположность тем, кто изображал аллаха человекообразным, наделял его плотью, они считали его чистым духом и отвергли божественные атрибуты, заявив, что они умаляют идею единого бога и ведут к многобожию. Напрасно правоверные возражали, что это отрицание атрибутов равносильно обеднению понятия бога (татиль) и что, поскольку в самом Коране говорится об атрибутах, никто не может отрицать их.
Так вопрос об атрибутах повлек за собой вопрос о создании Корана. Можно ли смотреть на аллаха как на обладателя атрибута слова? Правоверные считали слова извечным, несотворенным атрибутом бога. Следовательно, Коран – проявление божественного слова и также является предвечным и несотворенным. На это мутазилиты отвечали, что пророк Мухаммед слышал не самого аллаха, а глас, орган, созданный аллахом и существующий отдельно от него, т. е. появившийся после него. Следовательно, Коран, как творение этого органа, также является сотворенным; в противном случае он был бы вечным, как аллах, а ведь только один аллах вечен. Некоторые мутазилиты даже утверждали, что человеческий гений может превзойти совершенством Коран.
В итоге их учение содержало три основные идеи: 1) человек свободен; 2) в аллахе можно различать атрибуты субстанции и атрибуты деяний; 3) Коран не предвечен.
Это представление о сотворённости Корана было с восторгом принято аббасидским халифом Мамуном, который сделал его обязательным догматом. Противники мутазилизма, среди которых был Ибн Ханбаль, подверглись преследованиям своеобразной инквизиции, зачастую носившим фанатический характер. Эта инквизиция, свирепствовавшая в течение полувека, вызвала сильное смятение среди верующих. Мутазилизм, который начал с либерализма, кончил нетерпимостью. Но третий преемник Мамуна, халиф Мутаваккиль (847 – 861), решил отказаться от религиозного свободомыслия и повел борьбу против мутазилитов и мистиков. Эта борьба оказалась весьма упорной. Распри между правоверными сторонниками традиции и мутазилитами-рационалистами ещё долго продолжали разрывать мусульман.
