Отцом Будды легенда называет царя племени шакьев Шуддходану, жившего в своей столице Капилавасту (таково её санскритское название, на тесно связанном с буддийской литературой языке пали оно произносится как «Капилаваттху»). Шуддходана был женат на двух дочерях соседнего царя колиев – народа, жившего на противоположном от шакьев берегу реки Рохини. Долгое время оба брака отца Будды оставались бездетными. Только на 45-м году супружества забеременела старшая из двух его жен, Майя. Когда она, как этого требовал обычай того времени и ее общественное положение, хотела удалиться в дом своих родителей, чтобы там дождаться родов, она по дороге неожиданного разрешилась от бремени в роще Лумбини (нынешний округ Сиддхартханагар, штат Уттар-Прадеш, в полутора километрах от границы с Непалом).
Рождение Будды царицей Майей
Майя родила сына, получившего имя Сиддхартхи. Это и есть настоящее имя Будды, которого чаще называют его фамильным именем – Гаутама (Готама). Все другие прозвища Будды – только эпитеты, и число их соответствует благоговению и почитанию, которое питали к нему его ученики. Все эти прозвища, подобно данным Иисусу – Спаситель, Избавитель, Христос и т. д., суть не что иное, как выражение его качеств; так, Шакья Муни – значит мудрец из рода Шакья, Шакья Сингха – Шакья-лев, Бхагават – достойный, Саттха – учитель, Джина – победитель и т. д.; имя Будда есть также только прозвище и обозначает «Познавший».
Рождение Сиддхартхи можно с некоторой вероятностью отнести к 560 – 557 гг. до н. э., год же его смерти к 480 – 477 до н. э. Мать будущего Будды умерла уже на седьмой день после его рождения, и воспитание его взяла на себя сестра покойной, Праджпати, растившая его с большой любовью. По обычаю того времени молодой Сиддхартха уже на девятнадцатом году был обвенчан с двоюродной сестрой своей Язодхарой, дочерью царя кольев; на десятом году этого супружества у него родился сын Рахула.
Другой на месте Сиддхартхи был бы счастлив и доволен: на его долю выпало все, что составляло идеал знатного кшатрия. Но его, 29-летнего мужа, все это не удовлетворяло: среди внешней роскоши, которой он был окружен, его серьезный и возвышенный ум с отвращением отворачивался от мирской суеты. Мысли будущего Будды о мировом несчастье и об освобождении от этого несчастья воплощаются в предании в объективную, очеловеченную форму: божество предстает перед ним сначала в виде дряхлого старца, затем в виде тяжелобольного, еще позже в виде разлагающегося трупа, и, наконец, в виде почтенного отшельника. Рождение сына было последним толчком, заставившим его привести в жизнь давно назревшее решение, – в ребенке он увидел только новые узы, связывавшие его с миром.
Повествование о бегстве Сиддхартхи – это самый трогательный эпизод из всей буддийской легенды о его жизни. Только еще один раз он хочет видеть самое дорогое, что у него есть на свете, и прижать к сердцу своего новорожденного сына. Тихо подкрадывается он в опочивальню, где спят его жена и сын. Но рука матери покоится на головке ребенка, и Сиддхартха, боясь разбудить мать, не решается обнять его.
Так, без прощания, оставляет будущий Будда жену и ребенка и один со своим возницей отправляется навстречу ночи. Далее он дарит вознице все свои украшения и поручает ему привезти своим родным весть о своем решении; после этого он обрезает коротко свои волосы, меняет богатые одежды на платье прохожего нищего и, одинокий, направляется к столице государства Магадха, Раджагриха, вблизи которой в скалистых пещерах жили отшельники. Он присоединился к ним в надежде от них узнать смысл великой загадки бытия.
Но метафизика брахманов не могла удовлетворить его пытливый ум: ни у Алары Каламы, ни у Уддака Рамапутты он не нашел того, чего искал, – пути к спасению от мировой скорби. Он оставляет обоих учителей и направляется к лесам Урувелы (при современном Будда-гае), где, посвятив себя самому строгому аскетизму, жило уже пять других отшельников. В течение шести лет тот, кому вскоре суждено стать Буддой, превосходит всех своих товарищей в самом беспощадном умерщвлении своей плоти; от прежнего Сиддхартхи, полного красоты и силы, остается одна только тень. Слава о его нечеловеческом самобичевании разносится далеко; сам же он, в то время как другие считают его уже на пути к спасению, чувствует себя все более несчастным.
Наконец слабость доводит его до обморока; после того, как он приходит в себя, он решает оставить избранный им ложный путь. Но когда он снова начинает принимать пищу, как все прочие люди, он теряет веру и уважение своих пяти товарищей; они не желают оставаться долее в его обществе и направляются к священному городу Бенаресу, чтобы там в более чистой обстановке продолжать предаваться умерщвлению плоти. Оставшемуся одиноким Сиддхартхе предстоит еще самая тяжелая душевная борьба. Буддийская легенда представляет нам происходящий в нем душевный и умственный разлад как борьбу светлых и темных духов, которая ведется с таким ожесточением, что весь мир содрогается и грозит обрушиться. На берегах Наиранджары на него, наконец, снисходит благодать познания. Все ему становится ясным – он получает откровение, которое указывает ему смысл страдания и путь к спасению. Теперь он становится Буддой – «Познавшим», достигшим не только для себя, но и для всего мира того познания, которое ведет к спасению.
Статуя Будды из Сарнатха (пригорода Варанаси - Бенареса). IV век н. э.
Семь дней Будда в возвышенной ясности духа, в блаженном просветлении под священной смоковницей (ficus religiosa; по-сингалезски: дерево бо – древо познания; на санскрите: bodhi). Находятся два добрых человека, которые приносят ему рисовые лепешки и мед. Он дает им взамен высшее, чем он обладает, – свое учение; и оба, Тапуса и Бхаллика, становятся его первыми последователями, они «приходят под защиту Будды и его учения». На просветленного Будду находит сомнение, будет ли в состоянии недалёкий ум народной массы обнять великую истину. Но бог мира Брахма заставляет его возвестить миру свое учение, и Будда уступает: он идет в тот самый лес, где пребывают его прежние пять товарищей по покаянию, и излагает им в «Бенаресской проповеди» основы своего учения – буддизма. Ни радости жизни, ни умерщвление плоти не могут привести к цели, к ней ведет только средний путь. В широких чертах излагает он им истину о страдании и восьмикратный путь к спасению.
С этого момента жизнь Будды наполнена поучением и обращением народа: небольшая община быстро увеличивается присоединением к ней шести знатных граждан из Бенареса; затем примыкают еще 50 учеников. Слух о новом учении разносится далеко; со всех сторон стекаются народы, чтобы услышать его. Будда высылает всех своих 60 учеников апостолами в мир: «Идите, о нищие, несите спасение и благо народам, спасение, пользу и благо богам и людям». Недолго пришлось оставаться Будде одиноким после того, как он выслал апостолов: скоро еще новых 30 богатых юношей, а затем 1000 аскетов-огнепоклонников примыкают к его учению. Но самым важным было присоединение к учению Будды Бимбисары, царя великого царства Магадха: в нем буддизм приобрел могущественного покровителя, и непосредственно за его обращением Будда уже десятками тысяч насчитывает своих духовных братьев. Еще важнее было присоединение самых выдающихся учеников Будды Сарипутты и Могалланы.
С присоединением к учению Будды царя Бимбисары впервые проявляется та черта, которая характеризует дальнейшее развитием этой религии: склонность приобретать благорасположение правителей и становиться под их защиту. И вот волна буддизма в отдельных государствах то приливает, то отливает в зависимости от того, процветает ли или падает господствующая в них династия; явление это мы видим, между прочим, и на Цейлоне, где буддийская община необыкновенно процветает под эгидой сильных и счастливых правителей, но зато при обрушившихся на страну политических несчастьях в период войны с дравидами, она неоднократно приходит в упадок и, наконец, совершенно исчезает. Буддизм всегда выказывал до известной степени податливость по отношению к сильным мира: уже первый высокий покровитель его, Бимбисара, сумел добиться того, чтобы в монашеской общине были введены принятые уже раньше у многих брахманских монахов ежемесячные покаяния (строгое соблюдение четырех лунных четвертей) и дни упосадха. В другой раз, когда Будда в одно из своих позднейших странствований возвращается в свой родной город, и собственный сын его, Рахула, примыкает к его общине, он по просьбе старого князя к правилам о принятии в общину присовокупляет еще постановление, по которому никакой сын не может сделаться монахом без согласия своего отца. Едва ли тоже Будда поборол бы свое отвращение к устройству орденов монахинь, если бы его приемная мать Праджапати, желавшая основать такой орден, не была царского рода.
С другой стороны, новое учение приобрело, благодаря покровительству сильных, не только благорасположение народа, но и желательную опору: бедность была обязательна лишь для отдельного монаха, – орден с самого начала с благодарностью принимал богатые приношения. Первым таким даром была бамбуковая роща при столице царства Магадха, и еще при жизни самого Будды цари и богатые люди соперничали между собой в таких приношениях; целый ряд обширных садов и парков уже при его жизни был завещан ордену; особенно знаменитым был сад в Джетаване при Саваттхи. На Цейлоне, относительно которого история буддизма более выяснена, в руках ордена находилась большая и самая лучшая часть всех плодородных земель.
Из учеников Будды, стоявших к нему особенно близко, самым симпатичным является двоюродный брат его Ананда; он не отличался большим умом, но его нежная заботливость и преданность учителю завоевывают наши сердца. Тесный круг людей, сплотившихся вокруг Будды, не был, однако, свободен от темных пятен, как и круг учеников Христа: в лице Девадатты, преисполненного высокомерия и неукротимого честолюбия, выступает перед нами уже во времена Будды дух сектантства, приводивший впоследствии неоднократно к расколу; многие последователи Будды отпали еще при жизни учителя. И как потом каждая секта старалась очернить другие, так и здесь легенда упрекает честолюбивого ученика даже в покушении на жизнь своего учителя.
Голова Будды. Индийский национальный музей, Дели
В течение 45 лет после того, как на него снизошло «озарение», Будда странствовал, поучая, по стране; и последователи его насчитывались уже многими тысячами, когда тяжелая болезнь впервые напомнила ему о близости кончины. Озабоченно задает себе вопрос община, кто после смерти его будет ее руководителем. Будда указывает им на них же самих: «Будьте сами себе светочем, сами себе прибежищем и не ищите другого прибежища; учение должно быть вашим светом, вашим прибежищем, и не ищите другого прибежища». Силой воли больной выздоравливает еще раз, но по его собственному предсказанию кончина его должна наступить через три месяца.
Легенда рисует нам последние дни Будды с такими реальными подробностями, что здесь, по всей вероятности, мы имеем дело уже с историческими воспоминаниями. Будда отправился со своим любимым учеником Анандой в Паву; в гостях у кузнеца Кунды, в обществе других монахов, Будда за трапезой вкушает испорченное кабанье мясо, после чего заболевает. Тем не менее он продолжает свой путь. Но уже вблизи Кусинары силы изменяют ему. В тени двух деревьев-близнецов, куда его положили, Будда ожидает смерти. Еще раз благодарит он своего верного Ананду за всю его любовь и преданность и спрашивает собравшихся вокруг него монахов, имеет ли кто-либо из них еще какие-нибудь сомнения; когда никто их не выражает, Будда обращается к окружающим с последними своими словами: «Истинно, о монахи, говорю вам: тленно все существующее, стремитесь без устали к совершенству». После этого существо его вступило в Нирвану.
«Как поступают с останками короля королей, так должно поступить с останками Совершенного», – таков был ответ Ананды, когда Маллы из Кусинары спросили его о способе погребения. Шесть дней продолжались приготовления; и, наконец, с большой торжественностью был зажжен погребальный костер Будды. Кости великого усопшего были собраны; со всех сторон стали требовать мощей, чтобы сохранить их в достойных мавзолеях («ступах»). Тогда решили разделить останки на восемь частей и раздать их главным государствам, в которых жил и учил Будда.
