Глава третья. НА ПОДМОСТКАХ

(продолжение)

(См. предыдущие статьи: Троцкий – между большевиками и меньшевиками, Троцкий и сионизм.)

В августе 1904 года, через несколько месяцев после своего выхода из «Искры» (состоявшегося в апреле), он [Троцкий] продолжил свою атаку на Ленина, как «дезорганизатора» партии, начатую еще на [II] съезде [РСДРП]. На этот раз он систематизировал все свои обвинения в серьезной брошюре, содержавшей сто страниц убористого текста и посвященной «дорогому учителю» Аксельроду. Брошюра называлась «Наши политические задачи».

В этой брошюре Троцкий сформулировал свои взгляды на взаимоотношения между идеей и ее носителем. Судя по всему, споры с Лениным привели его к глубокому проникновению в характер эволюции большевистской партии. Позже он отбросил свои дурные предчувствия ради участия в непосредственном действии, но в данный момент глубокое предвидение помогло ему теоретически обосновать свою психологическую неприязнь к Ленину.

Троцкий. Биография

Изобличив Ленина в предпочтении такого вида партии, которая будет представлять не рабочий класс, а революционную интеллигенцию, Троцкий вслед за тем высмеял представление о том, будто такая интеллигенция способна повести нерешительный и незрелый рабочий класс к революции. Такое представление, по его мнению, базировалось в конечном счете на идее некой «ортодоксальной теократии», играющей роль партии и «подменяющей собой рабочие массы», независимо от любых действий и даже настроений этих масс.

Именно здесь Троцкий впервые употребил понятие «подмены» (заместительства), с поразительной точностью характеризовавшее некий происходивший в партии психологический процесс, смысл которого был много шире партийных дискуссий 1903 и последующих годов. Это понятие концентрированно выражало самую суть того, как интеллектуалы, сначала только «представляющие» интересы рабочего класса, в конце концов начинают отождествлять себя с ним.

Вот каковы, по Троцкому, основные последствия этой «подмены»:

«Методы Ленина ведут к следующему: сначала партийная организация (группа) подменяет собой партию как целое; затем Центральный комитет подменяет собой партийную организацию; и наконец единоличный «диктатор» подменяет собой Центральный комитет». Такая трансформация с помощью подмены давала партии возможность на всем протяжении ее существования, от зарождения и до наших дней, вполне искренне утверждать, что она и есть рабочий класс. В рамках того же мифа любой потенциальный диктатор способен был внушать партии и всему миру (а может быть, даже и себе самому), что он-то и составляет партию, поскольку он представляет Политбюро, которое, в свою очередь, представляет Центральный комитет, который представляет партию, которая представляет рабочий класс. Стоило заявить, что никакой подмены на самом деле нет и в помине, и партия (или группа, контролировавшая партию, или диктатор, контролировавший эту группу) могла с полной естественностью демонстрировать цельность и уверенность в себе.

Несколькими годами позже, в 1912 году, Троцкий выразил свое понимание природы большевизма в еще более отточенной форме. В пространной статье, написанной для известной русской либеральной газеты «Киевская мысль», он, с характерным для него стремлением подвести широкий исторический фон под свои обобщения, проследил процесс такой подмены на протяжении всей русской истории или, точнее – истории всех попыток русской интеллигенции возглавить различные политические движения, при которых те или иные интеллектуалы «выражали» взгляды и идеи других слоев. Так, аристократы-декабристы в 1825 году «выражали» идеи среднего сословия, хотя оно еще и не существовало тогда в России; народники «представляли» инертное крестьянство, а теперь вот марксистская интеллигенция стремится сама себя произвести в выразители интересов рабочего класса, который еще не способен выступать самостоятельно.

Подводя итоги своим резким и одновременно точным обобщениям, он обвинял всех этих интеллектуалов в пренебрежении интересами реальных классов ради служения, в сущности, не более, чем идее класса – идее, оправдывающей, разумеется, их стремление к главенству. (Много позже Троцкий отказался от всех этих рассуждений; к 1917 году он фактически сделал полный «поворот кругом».)

В политическом плане этому эпизоду в жизни Троцкого – его злобной враждебности к Ленину на съезде, усиленной притом полемической манерой статьи, – суждено было иметь весьма далеко идущие последствия. Статья Троцкого заложила основы его последующего отчуждения от всех основных групп русского революционного движения.

Он оказался в полной изоляции. Разумеется, тогда это не было так очевидно. Ведь все эти ядовитые споры затрагивали лишь несколько десятков человек. Если бы не последующие исторические события, все это могло обернуться бурей в стакане воды.

(См. далее: Троцкий и Парвус.)

А. И. Солженицын об этих же событиях:

«В 1904 году дискуссия большевики-меньшевики разлилась по всей России. Так предстояло ясней объяснить суть расхождений – как основу же объединяться вновь? Летом 1904 [Троцкий] выпустил брошюру «Наши политические задачи» (то есть наши, меньшевицкие, и посвятил «дорогому учителю Аксельроду», а Плеханова – вбок, отслужил): Ленин – дезорганизатор партии, он хочет создать партию не рабочего класса, а интеллигенции, не доверяя самодеятельности масс, и притом партию заговорщиков, да с единоличным управлением. – И ещё в том же 1904 брошюру «Наша тактика», что ж оставалось? «Там, где надо связать, скрутить, накинуть мёртвую петлю, – на первое место выступает Ленин».

А ведь жил – всё по паспорту Троцкого, теперь и дальше с ним.

И эту брошюру впервые подписал: Н. Троцкий.

А выявлялся в этой фамилии и хороший немецкий смысл: Trotz – упорство! trotz – несмотря на…»

Пусть так и останется! – это будет хорошо».

(А. И. Солженицын. Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Глава 179.)