ЛЕКЦИЯ XXX

(окончание)

Вопрос о реорганизации армии. – Реформы Д. А. Милютина. – Отмена рекрутчины и Устав о всеобщей воинской повинности 1874 г. – Общекультурное и просветительное значение преобразований в военном ведомстве Д.А. Милютина.

Дмитрий Алексеевич Милютин

Теперь я обращусь к тем чрезвычайно важным реформам в военном министерстве, о которых я уже упоминал.

Вопрос о реорганизации армии, вопрос о радикальном преобразовании всех средств обороны страны поставлен был чрезвычайно серьезно и даже, можно сказать, грозно после Крымской войны, которая воочию показала, до какой степени мы в этом отношении отстали и технически, и во всех других отношениях от всех цивилизованных государств и до какой степени, несмотря на численное могущество империи, слабо поставлено было дело ее обороны. Но те недостатки, которые сказались в Крымской кампании и которые в первую голову заключались в чрезвычайно отсталом и плохом вооружении, а также в совершенном отсутствии дорог, которое, в свою очередь, делало невозможным быстрый и своевременный подвоз провианта, военных и боевых припасов и самих людей, – хотя и были очевидны, но их исправление требовало огромных средств, а так как после Крымской войны наши финансы были как раз чрезвычайно подорваны, то дело реформы и затянулось, тем более что военное ведомство сперва было занято вопросом приведения армии в мирный состав. Дело в том, что к 1856 г. мы успели вызвать под ружье целых 2,2 млн. человек, на содержание которых тратились, конечно, огромные суммы. И вот первой задачей военного ведомства было распустить значительную часть этой огромной махины, и на это ушли первые два года после войны. Прежде всего было распущено ополчение, причем роспуск его сопряжен был с массой волнений и затруднений среди ополченцев, а затем стали приступать и к роспуску (в виде временного и бессрочного отпуска) значительной части взятых по набору нижних чинов; их было распущено до 400 тыс., и в конце концов армия была сведена к 1,5 млн. людей. Предполагалось дальнейшее ее уменьшение, но как раз в 1859 г. в Европе вспыхнули различные международные осложнения, а эти осложнения задержали роспуск вооруженных сил. Наконец, в 1862–1863 гг. польское восстание опять грозило возможностью вмешательства иностранных держав, и это потребовало даже дополнительной мобилизации войск – на западной границе было поставлено на военную ногу целых пять корпусов.

Ко всем этим обстоятельствам, затруднявшим работу военного министерства и вместе с тем поглощавшим средства, которые могли быть употреблены на самую реорганизацию армии, присоединилось еще то, что во главе военного министерства стоял весьма заурядный николаевский генерал Сухозанет – человек твердый, но совершенно негодный для разработки и проведения преобразований. Только в 1861 г. его заменил Д. А. Милютин, брат Н. А. Милютина, в лице которого императору Александру наконец удалось найти среди тогдашних военных человека, пригодного для проведения реформы. Д. А. Милютин был ранее профессором академии генерального штаба, а затем начальником штаба кавказской армии, и получил, таким образом, и теоретическую и боевую подготовку, а кроме того, обладал выдающимися личными дарованиями.

Начал Милютин с того, что прежде всего старался облегчить службу солдата – улучшить его положение и, по возможности, сократить тот срок службы, который тогда существовал и который делал воинскую повинность почти пожизненной: срок этот был 25-летний, причем лица, взятые в солдаты, считались изъятыми из гражданского состояния до такой степени, что они исключались из списков своего состояния, и когда доживали до отставки, то составляли особое сословие отставных солдат и должны были или «избрать род жизни», т. е. записаться в какое-нибудь податное сословие, или быть поселенными на каком-нибудь клочке казенной земли, буде такая находилась в той местности, где селился отставной нижний чин, а в случае дряхлости или неспособности к труду получали ничтожную пенсию в 36 руб. в год. Разумеется, такая организация военной службы составляла страшное бремя, лежавшее всецело на плечах податных сословий, потому что неподатные сословия, а также и купцы были освобождены от нее. Затем, при тяжести тогдашней солдатской службы, которая составляла настоящую каторгу, всеобщее сознание было таково, что быть сданным в солдаты или, как тогда выражались, «быть забритым» или «попасть под красную шапку», считалось самым тяжелым видом уголовного наказания даже для крепостных крестьян, и сдачи в солдаты все боялись как огня. Это обстоятельство, не говоря уж о самой тяжести солдатской службы, делало положение солдата и чрезвычайно приниженным, так как он приравнивался в общем сознании почти что к каторжнику, к уголовному преступнику. Это чрезвычайно должно было отражаться и на духе войска, на его развитии и, несомненно, понижало, независимо от плохого вооружения, боевую способность армии.

Милютин задался целью, с одной стороны, технически перестроить армию, привести ее в такое положение, в котором она более соответствовала бы потребностям времени, а с другой стороны, всемерно облегчить участь солдата. Он прежде всего добился сокращения срока службы до 16 лет. Были отменены затем всякие телесные наказания, которые раньше применялись в очень тяжелой форме, начиная с кнута, плетей, кошек, шпицрутенов и до розог, которые считались тогда самым легким наказанием. Все это было отменено в первые же годы министерства Милютина. Далее он стремился к перемене отношения офицеров к солдатам, которое раньше было совершенно негуманное, – вообще он старался возвысить положение солдата до почетного положения защитника своей родины из того бесправного положения, в котором он был раньше. Затем он решил реорганизовать и самое управление военным министерством: отчасти в целях экономии, а отчасти и в целях более разумного административного устройства он предложил уничтожить существовавшие тогда в мирное время штабы отдельных армий, указывая, что деление войска на армии вовсе не нужно для мирного времени, так как в военное время отдельные части все равно приходится перетасовывать и они выходят из того командования, в котором они были до войны. Он уничтожил и деление на корпуса, находя, что это слишком большие единицы для мирного времени, так что наибольшей военной единицей в мирное время стали дивизии (в четыре полка каждая). Это же дало возможность устроить целесообразнее и саму военную администрацию. Большая власть была дана военному министру, с одной стороны, а с другой стороны, допущена была в административном отношении и некоторая децентрализация – в виде военных округов, командующие которыми в мирное время являлись довольно самостоятельными органами, соединяя в своем лице права корпусных командиров и права военных генерал-губернаторов по отношению к войскам.

Затем важную реформу составило полное преобразование военных судов. В связи с уничтожением позорных и тяжких наказаний был переработан военно-уголовный кодекс, и самое судопроизводство было основано на новых воззрениях и гуманных началах, на которых были устроены гражданские суды после реформы 1864 г., – и именно благодаря тому, что все это находилось под охраной Милютина, пользовавшегося большим доверием Александра, этим реформам в военной юстиции не пришлось подвергнуться и в реакционное время тем искажениям, какие пришлось претерпеть в смутные годы реакции гражданским судебным местам.

Наряду с этим надо поставить и ту реформу военно-учебных заведений, которую предпринял Милютин и которая заключалась в том, что специальные военные корпуса, подготовлявшие офицеров как членов особой касты и воспитывавшие их в военной обстановке и военном духе с самого малолетства, были преобразованы в военные гимназии, которые совершенно изменили свой вид и сделались весьма близкими к общей средней школе; в них был повышен образовательный уровень и из них была изгнана излишняя военщина; а для специальной военной подготовки были предназначены высшие юнкерские училища, которые или подготовляли военных специалистов, как Инженерное и Артиллерийское училища, или образованных пехотных и кавалерийских офицеров, как Павловское, Александровское, Константиновское и Николаевское училища. Это преобразование имело весьма серьезное значение, так как оно, с одной стороны, усилило образованность офицерского состава, а с другой – вело к смягчению военных нравов, необходимому для того, чтобы уничтожить те ужасные отношения, которые раньше существовали между офицерами и солдатами.

Все эти реформы, как они ни были важны и существенны для самого технического устройства армии, имели все-таки более или менее второстепенное значение. Главная реформа, к которой предстояло обратиться Милютину, состояла в коренном изменении самой системы воинской повинности, в полном уничтожении тогдашней рекрутчины, которая так тяжело ложилась на плечи народа, и, разумеется, эта задача из всех милютинских реформ являлась важнейшей с точки зрения общенародных интересов, ибо она вносила в русскую жизнь демократизирующее начало огромного значения. С другой стороны, эта же самая реформа воинской повинности была и технически необходима для организации наиболее сильной армии при наименьшей затрате народных средств, организации, которая отвечала бы больше устройству армии всех остальных цивилизованных стран. Дело в том, что во всей Европе, в это время рекрутчина, или вербовка, и другие архаические системы комплектования армий были заменены системой всеобщей воинской повинности, причем эта система важна была не только теми условиями равноправия, которые она вводила и которые соответствовали новому строю общества, повсеместно введенному в XIX в., но и в техническом, военном и экономическом отношениях она представлялась гораздо более выгодной.

Прототипом этой системы послужила та реорганизация армии, которая была выработана после Тильзитского мира для Пруссии талантливым прусским генералом Шарнхорстом. Задача, которая стала тогда перед прусскими военными законодателями и администраторами, заключалась в следующем: им надо было, придерживаясь договора с Наполеоном, не увеличивать состава войск, состоящих на действительной службе, свыше 42 тыс. и в то же время надо было создать возможность, когда наступит минута реванша, сразу выставить против Наполеона хорошо обученное и вооруженное войско, в несколько раз превышающее по численности то, которое они могли содержать в мирное время по договору. И вот Шарнхорсту пришла в голову остроумная мысль достигнуть этого заменой прежней долгосрочной повинности краткосрочною трехлетнею повинностью, причем каждый солдат по окончании службы зачислялся в запас, из которого лишь призывался иногда на короткие сроки в учебные сборы. Таким образом открывалась возможность провести через армию в сравнительно короткое время значительную часть населения, которая всегда могла быть затем быстро призвана под ружье, благодаря чему сорокатысячная армия мирного состава легко могла быть увеличиваема в военное время в несколько раз. Применение этой мысли давало в то же время возможность сделать большие сбережения и серьезно облегчить службу солдата, так как каждый солдат не отрывался, таким образом, на всю жизнь от семьи и возвращался домой после короткой трехлетней службы.

Эта идея и легла в основу всеобщей воинской повинности, принятой в первой половине XIX в. в большей части европейских держав. Однако в начале века система эта не везде могла быть применена. Для Пруссии эта система была хороша уже и тогда, ибо мобилизация запаса здесь была весьма облегчена небольшими размерами государства и хорошими путями сообщения, а также и сравнительно высокой культурностью населения. Применение этой системы к России, пока у нас не было хороших дорог, при громадности нашего отечества было совершенно невозможным. Это именно и заставило, как вы знаете, императора Александра I, когда он думал о предоставлении и солдату лучшей жизни и облегчении для государства содержания большой армии, обратиться к несчастной идее военных поселений. Поэтому же мы и при Николае I держали миллионную армию, хотя население было тогда в три раза меньше нынешнего, и это, конечно, ложилось на него непосильным бременем.

Вопрос о реорганизации русской армии по очерченному образцу связывался, таким образом, прежде всего с постройкой железных дорог, и когда в начале 70-х годов наша железнодорожная сеть получила значительное развитие, то явилась и возможность приступить к реорганизации армии. И вот Милютин в 1870 г. представил доклад императору Александру о необходимости соответствующего преобразования армии, получил его одобрение и, разработав на этом основании новый устав о воинской повинности, удачно провел его через Государственный совет, после чего он сделался законом 1 января 1874 г.

По этому уставу рекрутчина была отменена и заменялась всеобщей воинской повинностью, одинаковой для всех классов и сословий народа, причем являлась возможность значительного облегчения этой повинности. Если в прежнее время в набор вообще призывались лица от 20 до 34-летнего возраста, и, следовательно, нередко попадали в войска отцы семейств, которых семьи лишались, в сущности, навсегда, то теперь ежегодно должны были призываться лишь молодые люди 20-летнего возраста всех сословий, причем срок службы для них назначался не свыше шести лет, после чего они зачислялись на девять лет в запас и затем до 40 лет от роду должны были числиться в ополчении. При этом допускались для всех сословий одинаковые льготы. Прежде всего льготы давались по семейному положению. Исходя из потребностей трудовых масс, Милютин предоставил льготу первого разряда единственному сыну у родителей или единственному внуку у бабки и деда, и единственному брату-кормильцу при малолетних сиротах – братьях и сестрах. Льгота второго разряда предоставлялась тем, у кого были лишь братья, не достигшие 18-летнего возраста. Затем льгота третьего разряда предоставлялась лицам, непосредственно следующим за братом, уже взятым в военную службу, хотя бы в семье были и другие способные к труду братья.

Все, не пользовавшиеся льготой, признанные здоровыми и годными в войска, должны были по жребию зачисляться в число новобранцев в порядке вынутых номеров жребия, пока они не давали известного количества, ежегодно установляемого по статистическим данным для каждого округа. Если одних безльготных не хватало для пополнения назначенного контингента, то призывались, опять-таки в порядке вытянутого жребия, имевшие льготу третьего разряда, а затем даже и второго разряда; но имевшие льготу первого разряда могли быть призваны в войска по особому высочайшему повелению.

Были установлены льготы относительно срока отбывания повинности и по образованию. Нормальный срок, как я сказал, был установлен шестилетний. Но для лиц, получивших высшее образование, срок этот сокращался до полугода; для лиц, получивших среднее образование, – до двух лет, а для кончивших городское училище, или уездное училище, или четырехклассную прогимназию срок службы назначен был трехлетний. Наконец, все кончившие начальные училища должны были служить четыре года. Для лиц, получивших среднее и высшее образование, допускалось еще отбывание воинской повинности в качестве вольноопределяющихся, причем срок сокращался еще вдвое, так что для получивших высшее образование он доводился всего до трех месяцев.

Вот основные черты главной реформы Милютина, явившейся одним из важнейших факторов той демократизации русского общества, которая связана была с реформами 60-х годов вообще, и вместе с тем бывшей одной из наиболее гуманных реформ царствования Александра II, ибо она, уничтожив раз и навсегда прежний бесчеловечный способ пополнения армии при помощи рекрутских наборов, уничтожила, в сущности, военное рабство.

С 1875 г. Милютин ввел новые правила обучения солдат, взятых на действительную службу, причем это обучение касалось не только военных предметов и фронтовой выправки, но начиналось с грамоты. В отношении грамотности состав армии, конечно, улучшился уже тем, что в нее введены были лица высших сословий; в нашу армию до реформы 1874 г. грамотных поступало не более 13%, а в 1874 г. этот процент сразу повысился до 20. Затем, благодаря правилам 1874, благодаря систематическому и все улучшавшемуся обучению в полках почти каждый взятый в военную службу человек возвращался домой через несколько лет обученным грамоте, и, таким образом, армия в руках Милютина сделалась весьма значительным суррогатом школ, которых как раз не хватало в России. Армия сделалась для населения своего рода школой.

Замечательно, что при проведении этой реформы в Государственном совете противниками льгот по образованию и других либеральных статей этой реформы явились те министры, которые, казалось бы, должны были занимать обратную позицию. Именно граф Толстой, министр народного просвещения, отрицал желательность особых льгот для лиц, получивших высшее образование, а министр юстиции граф Пален явился противником подчинения вопросов об уклонении от воинской повинности суду присяжных, так что Милютину – военному генералу и военному министру приходилось настаивать на неприкосновенности либеральных принципов против нападок тех лиц, которые, казалось бы, должны были взять на себя отстаивание этих принципов. Тем не менее Милютин, пользуясь большим престижем у императора Александра, отстоял свою реформу вполне и не только провел ее в Государственном совете, но, в противоположность всем остальным министрам-реформаторам царствования Александра II, получил возможность лично ввести ее в жизнь, так как он не был уволен подобно Ланскому и своему брату Николаю в отставку, а продолжал оставаться военным министром до конца царствования Александра II.