ЛЕКЦИЯ XL

 

Решительный поворот к реакции. – Роль Победоносцева. – Гр. Д. А. Толстой, – Реакция в Министерстве народного просвещения. – Дворянская реакционная политика во внутренних делах. – Юбилей жалованной дворянской грамоты в 1885 г. и связанное с ним дворянское реакционное движение. – Программа Пазухина. – Ликвидация вопроса о преобразовании крестьянских учреждений после закрытия кохановской комиссии. – Закон 12 июля 1889 г. о земских начальниках. – Положение о земских учреждениях 12 июня 1890 г. – Судебные новеллы. – Новый закон о печати 1882 г. и ее положение. – Преследование иноверцев и инородцев. – Еврейский вопрос. – Новые порядки в армии и в военно-учебных заведениях.

 

если вам нужны КРАТКИЕ сведения о контрреформах, прочтите главу «Император Александр III» из Учебника русской истории академика С. Ф. Платонова

«Поворот к реакции»

В двух прошлых своих лекциях я охарактеризовал вам два первых, весьма кратковременных, но в то же время и весьма знаменательных, периода царствования Александра III, имевших, в сущности, оба вступительный, переходный, и в зависимости от этого весьма колебательный характер.

С крушением министерства Игнатьева и переходом власти в руки графа Толстого в мае 1882 г. начинается окончательный резкий поворот к реакции – поворот, опиравшийся на определившуюся к тому времени вполне уже реакцию в части русского общества. С момента этого поворота, можно сказать, началась истинная эпоха императора Александра III, окрашенная в свой настоящий цвет. Наряду с упразднением славянофильского министерства Игнатьева были упразднены очень скоро вслед за тем и те придворные тайные организации «Священная дружина» и «Добровольная охрана», в недрах которых обнаружились тоже своеобразные конституционные течения и попытки, организованные молодым графом Шуваловым при некотором участии тогдашнего министра двора гр. Воронцова-Дашкова. Относительно этих попыток теперь дает очень много нового вышедшая в минувшем году книга В. Я. Богучарского, которая вызвала значительную полемику, главным образом со стороны критиковавшего ее Б. А. Кистяковского, полемику весьма плодотворную, причем вся эта эпоха была в значительной мере заново выяснена[1].

После коронации, благополучно отпразднованной в мае 1883 г., правительству удалось захватить остатки революционной организации «Народная воля» при содействии предателя революционера Дегаева и при помощи того внутреннего разлада, который в тот момент наступил в революционной среде, и затем Толстому была отдана в руки «вся полнота власти», выражаясь современным нам языком.

Впрочем, и Толстому пришлось потратить немало усилий и времени на окончательную ликвидацию наследия «диктатуры сердца»: при нем в течение трех лет, как вы могли заметить, продолжал свою деятельность Н. Х. Бунге; при нем в течение двух лет работала еще кохановская комиссия, и для работ этой комиссии правительству пришлось в конце концов приготовить особые похороны по первому разряду, пригласив предварительно в помощь к себе для полного аннулирования ее предначертаний особых экспертов из «общества», которые были подобраны из числа наиболее реакционно настроенных дворян, громко о себе заявлявших в то время в разных местностях России, да из местных администраторов «крепкой руки», вроде черниговского губернатора Анастасьева. На все это, повторяю, пришлось Толстому затратить не менее двух-трех лет.

 

Контрреформы в сфере народного просвещения

Ранее всего Толстому удалось восстановить реакционное течение дел в старом своем ведомстве, в Министерстве народного просвещения, которым он заведовал в течение 16 лет в царствование Александра II и где в это время, именно в мае 1882 г., либерального министра барона Николаи сменил также считавшийся либералом, но теперь рабски покорный Толстому и Победоносцеву И. Д. Делянов. Здесь уже в 1884 г. оказалось возможным провести новый университетский устав, изготовленный по идеям Каткова, Леонтьева и Любимова, так что Катков мог, наконец, ликуя, провозгласить свой знаменитый торжествующий окрик: «Встаньте, господа, правительство идет, правительство возвращается».

По новому уставу, университетские советы были лишены всех остатков автономии, и министерство получило возможность по-своему составить программу юридического и филологического факультетов, так что университетам пришлось вспомнить времена Ширинского-Шихматова. Студентов решено было взять, так сказать, в ежовые рукавицы, уничтожив в их среде всякие зачатки корпоративных организаций, а при малейших попытках к протесту отдавать их в солдаты. И несколько случаев применения этой суровой меры действительно было в царствование императора Александра III.

Таков был новый режим в высшей школе; о средней школе можно сказать, что относительно ее явилось стремление вернуть ее в положение николаевской сословной гимназии, сохранив при этом все черты толстовской классической системы. Характернейшим документом деляновской системы именно по отношению к средней школе является известный циркуляр о «кухаркиных детях», как его называли сокращенно в публике, относившийся вообще к детям низших сословий, которые должны были безусловно быть устранены из гимназий, причем, чтобы это облегчить, предположено было уничтожить приготовительные классы, дабы тем самым затруднить возможность для людей малосостоятельных подготовлять детей в первый класс. Тут снова была воскрешена идея, провозглашенная императором Николаем еще в 1827 г. в его известном рескрипте Шишкову.

Иван Давыдович Делянов

Иван Давыдович Делянов

 

Низшие школы предположено было окончательно передать в духовное ведомство, согласно домогательствам Победоносцева, и если de facto в 90-х годах этого не случилось, то в значительной мере, может быть, благодаря дворянской оппозиции, которая, даже и будучи реакционной, не желала, однако, выпустить дело начального образования из своих рук; главным же образом не удалось это потому, что у правительства не было необходимых денежных средств. Ведь земства в огромном большинстве не соглашались передавать свои земские школы духовному ведомству; эти школы можно было, конечно, отнять у земства, но тогда надо было бы ассигновать на них казенные средства, а именно средств-то и не хватало; и, таким образом, благодаря этому – и благодаря тому, что огромное большинство земств не согласилось на предложение графа Толстого передать добровольно школы в духовное ведомство, – школы эти остались и дальше в руках земства.

Но надо сказать, что самый низший тип народных школ, а именно так называемые школы грамоты, школы, которые устраивались часто самими крестьянами и для которых не требовалось даже учителей, получивших специальные учительские права, – эти школы, по закону 13 июня 1884 г., проведенному Победоносцевым при поддержке Делянова, были переданы целиком в ведомство Святейшего Синода. Это последнее обстоятельство, впрочем, оказалось в конце концов не особенно вредным в деле развития начального народного образования, так как этот тип школ чрезвычайно плох сам по себе, и земства склонялись к нему только в тех случаях, когда у них не было средств на сколько-нибудь правильно устроенные школы, а то обстоятельство, что школы грамоты были переданы в духовное ведомство, оттолкнуло от них земства и тем самым принудило их давать иногда большие ассигновки на народное образование и основывать новые школы более высокого типа. Таково было положение народного образования в эту реакционную эпоху.

 

Сословные контрреформы – поддержка дворянства

Новое дворянское реакционное направление, которое проводилось правительством при графе Толстом во внутренних делах, всего яснее отразилось на судьбе крестьянского вопроса и на реформе земского управления. И то и другое имело ближайшую связь с работами кохановской комиссии. Первые проявления дворянской реакционной агитации, как вы уже видели в прошлый раз, обнаружились еще в 1881 г., при обсуждении вопросов об обязательном выкупе и понижении выкупных платежей. Как только задеты были серьезно материальные интересы дворянства, тотчас же дворянской реакционной агитацией пущены были в ход слухи о весьма тревожном настроении крестьян и о проникновении в крестьянскую среду крамольных идей, которые получили там развитие в форме толков о близком полном или так называемом «черном» переделе земли, И вот эти слухи, имевшие, может быть, некоторое основание, но, несомненно, чрезвычайно раздутые, произвели весьма сильное впечатление на императора Александра III. Уже в речи государя, которую он произнес в 1883 г. на коронации волостным старшинам, прозвучало первое резкое предостережение крестьянам – не слушать крамольных толков и во всем подчиняться, как выразился государь, «своим» предводителям дворянства. На первый взгляд, это кажется простою обмолвкою – казалось бы, предводители дворянства и были предводителями только дворянства, но императору Александру представлялось, что предводитель дворянства есть глава всякой власти и общества в уезде.

Прием волостных старшин Александром III

Прием волостных старшин Александром III. Картина И. Репина, 1885-1886

 

Дальнейшее сближение правительства с реакционными видами дворянства проявилось в способе ликвидации работ земств, которым поручено было обсуждать крестьянский вопрос еще Лорис-Меликовым, и работ кохановской комиссии, а также в ряде весьма значительных актов, связанных со столетним юбилеем дворянской жалованной грамоты в 1885 г.

По этому именно случаю в 1885 г. был открыт особый Дворянский банк, специальной задачей которого было поддержание ссудами на льготных условиях дворянского землевладения. В манифесте, изданном по этому случаю, было выражено пожелание, чтобы впредь «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования».

В благодарственных адресах дворян, которые последовали в ответ на этот манифест, именно со стороны наиболее реакционно настроенного дворянства некоторых губерний, особенно в адресе дворянства Симбирской губернии, где во главе этого течения стал алатырский предводитель дворянства Пазухин, было указано, что дворянство возлагает свои надежды на правительство, именно на крепкую правительственную власть, усиление которой позволило бы дворянству спокойно жить в деревнях. На эти заявления дворянства правительство отвечало, что в этом духе и будет направляться законодательная работа. Это было чрезвычайно показательно и совершенно кончало со всеми демократическими и либеральными идеями, которые находили себе еще некоторую поддержку в министерстве Игнатьева и Бунге; над всем этим окончательно был поставлен крест. И мы видим, что, действительно, ликвидация тех работ и проектов, которые были приготовлены кохановской комиссией, возложена была именно на Пазухина, являвшегося наиболее ярким и последовательным представителем этого дворянского реакционного течения. Пазухин изложил довольно ярко свои идеи в 1885 г. в статье, напечатанной им в «Русском вестнике», а потом появившейся в виде отдельной брошюры под заглавием «Современное состояние России и сословный вопрос». Здесь Пазухин открыто объявлял причиной всех язв современной России тот бессословный строй, который создан был реформами 60-х годов, из которых он особенно ненавистными считал реформы земскую и судебную.

«Социальная нивелировка, начавшаяся, – по мнению Пазухина, – не с крестьянской, а с земской реформы, лишила дворянство всех служилых прав как по местному, так и по государственному управлению. Утрата служебных привилегий имела последствием ослабление связи дворянства с правительством, распадение дворянства как корпорации и постепенное падение его авторитета среди населения. Это ненормальное политическое положение отозвалось неблагоприятно на дворянской собственности».

Те же условия расшатали, по мнению Пазухина, и другие сословия. Одновременно с постепенным разрушением сословий нарождается и разрастается «бессословное общество, недавно получившее название интеллигенции», В это понятие, по Пазухину, «входит все то, что находится вне сословного быта. Это есть то бесформенное общество, которое наполняет собою все щели, образовавшиеся в народном организме в эпоху реформ, и которое лежит теперь довольно толстым пластом вверху России».

Антипатия Пазухина к этому слою безгранична. Отличительная черта его – беспочвенность, отчужденность от народа.

«Утрачивая все сословно-бытовые особенности, русский человек утрачивает и все национальные черты».

Пазухин огульно обвиняет всю интеллигенцию в своекорыстном стремлении к потрясению основ. Установив, таким образом, диагноз болезни, причиненной России реформами Александра II, Пазухин указывал в своей статье и путь к исцелению.

«Если, – писал он, – в реформах прошлого царствования мы усматриваем великое зло в том, что они разрушили сословную организацию, то задача настоящего должна состоять в восстановлении нарушенного».

Немудрено, что при таком настроении дворянства, довольно резко проявившемся в провинции, в то время и между крестьянами распространялись слухи о близящемся восстановлении крепостного права.

 

Положения о земских начальниках и земских учреждениях (1890–1891)

Дмитрий Андреевич Толстой

Дмитрий Андреевич Толстой. Портрет работы И. Крамского, 1884

Эти идеи Пазухина пришлись чрезвычайно по вкусу министру внутренних дел гр. Толстому, и он, пригласив Пазухина в правители своей канцелярии, поручил ему выработать проект возможной реставрации утраченного. Результатом этой работы явились впоследствии, правда, в значительно измененном виде, Положение о земских начальниках 12 июля 1889 г. и Положение о земских учреждениях 12 июня 1890 г. Руководящей мыслью в обоих этих Положениях явилось, с одной стороны, стремление создать на местах «крепкую и близкую к народу власть», – как тогда определенно выражались в правительственных кругах, – власть, которая была бы в состоянии осуществлять всемогущую административную опеку, а с другой стороны, признание необходимости обеспечить и помещикам-дворянам возможность не только выгодно вести свое хозяйство, но и занимать в местной жизни почетное и влиятельное положение. И этому, действительно, соответствовало Положение о земских начальниках, которые были облечены сильной властью и имели право опеки над отдельными крестьянами и над органами крестьянского самоуправления и суда. Эта власть сосредоточивалась, действительно, в руках поместного дворянства, так как эти земские начальники должны были назначаться именно из его среды; в то же время они являлись агентами, подчиненными губернской администрации. Вскоре была уничтожена и та степень самостоятельности и независимости от правительственной власти земских учреждений, которая им обеспечивалась по Положению 1864 г. По Положению 1890 г., земское управление введено было в систему общегосударственных установлений. В этом случае Толстой очень ловко воспользовался господствующей в государственном праве теорией, по которой органы земского самоуправления должны быть признаваемы органами государственной власти и земское самоуправление осуществляет не какие-нибудь чисто общественные права и обязанности, а именно часть государственной власти; и вот, положив эту идею в основу своего проекта и придав ей, конечно, соответственную своему настроению окраску, правительство Толстого из этого положения сделало такой вывод, что раз земства суть органы государственной власти, то, следовательно, прежде всего их надо одеть в мундир Министерства внутренних дел и подчинить вышестоящим органам этого ведомства. Поэтому управы должны были быть подчинены губернаторской власти, председатели управ должны были быть по назначению правительства и все решения земских собраний должны были быть поставлены не только под контроль губернаторской власти, но и должны были получать силу только после утверждения их губернатором. Эта сторона дела удовлетворяла Толстого. По идеям же Пазухина, который являлся главным творцом этих проектов, сделавшихся, с некоторыми изменениями, Положениями в 1889 и 1890 гг., главной задачей являлось именно уничтожение бессословного или всесословного строя, введенного земским Положением 1864 г., и замена его чисто сословным строем с тем, чтобы при этом дан был полный перевес дворянству. Соответственно этому изменена была избирательная система в земствах и изменено было распределение числа земских гласных теми куриями, которые были теперь перестроены на сословный лад. Больше всего избирательная система изменена была по отношению к крестьянству. Крестьяне составили особую курию, как и в Положении 1864 г., но, во-первых, они лишены были права избирать лиц, не принадлежащих к их курии, чем была усилена сословность курий; затем, так как число гласных от крестьян было чрезвычайно уменьшено и везде было значительно меньше числа волостей в каждом уезде, а выбор гласных предоставлялся именно волостям, то поэтому было положено, что волости должны будут избирать только кандидатов в гласные, а из них уже губернатор должен будет определять, кто должен быть гласным. Таким образом, в конце концов гласные из крестьян являлись гласными по назначению губернатора и, разумеется, по рекомендации земского начальника.

Число гласных от дворян было чрезвычайно увеличено во всех уездах при абсолютном уменьшении общего числа гласных, и, таким образом, по Положению 1890 г. земские уездные собрания сделались, в сущности говоря, почти дворянскими собраниями, потому что представители дворянства здесь были почти во всех уездах в подавляющем большинстве. Надо сказать, однако, что собственно проект Толстого Министерству внутренних дел не удалось провести вполне. Граф Толстой скончался раньше доведения этого дела до конца, и хотя на его место был назначен И. Н. Дурново, бывший при нем товарищем министра и считавшийся воодушевленным теми же принципами, но, не обладая ни его талантами, ни его характером, ни его влиянием в особенности, он не мог отстоять в Государственном совете проектированного Толстым Положения в полном виде. Таким путем часть этого Положения, касавшаяся обращения органов земского самоуправления в совершенно подчиненные губернаторам присутственные места, не была проведена в полной мере. Государственный совет во многом изменил проект, и то Положение, которое вышло из Государственного совета, не являлось в такой степени уничтожающим всякое самоуправление, как можно было бы ожидать, судя по первоначальному проекту Толстого.

Тем не менее, это было совершенное искажение Положения 1864 г., особенно по отношению к крестьянству. Ограничение крестьян, которое выразилось в том, что в конце концов гласные от крестьян назначались губернатором, отменено только в 1906 г. по закону 5 октября, о чем вы знаете из курса крестьянского права. Я не буду подробно по этой же причине вам характеризовать и Положение 12 июля 1889 г. о земских начальниках; скажу только, что введению в действие этого Положения предшествовала еще разработка некоторых других законов, совершенно так же стремившихся к установлению административной опеки над крестьянами в интересах поместного дворянства и к регулированию таким путем положения крестьянства. Тут следует назвать два закона, выработанных при содействии того же Пазухина, именно Закон о найме на сельскохозяйственные работы крестьян, который был редактирован совершенно в интересах помещиков, и затем Закон о крестьянских семейных разделах, который явился одним из типичнейших образцов применения идеи опеки к крестьянскому законодательству.

 

Контрреформы в судебной сфере

Разумеется, в это реакционное время продолжались в усиленном виде и те искажения судебных уставов, которые начались, как вы видели, еще в предыдущее царствование. Эти искажения касались, конечно, прежде всего все большего и большего сужения роли суда присяжных. Но и помимо того, именно Законом 12 июля 1889 г., сильно нарушен был один из коренных принципов судебных уставов: именно принцип разделения судебной и административной властей. Нарушен он был по отношению к делам, правда, второстепенного значения – по отношению к менее важным преступлениям и менее ценным гражданским искам, – но зато и более часто встречающимся в жизни. Я говорю об уничтожении мировой юстиции. В самый момент обсуждения в Государственном совете Закона о земских начальниках император Александр – в связи с тем, что в Государственном совете была высказана бывшим министром финансов А. А. Абазой мысль заменить земских начальников мировыми судьями на английский образец, – решил, что параллельное существование этих властей, действительно, потребует у нас слишком больших расходов и, может быть, будет мерой, противоречащей идее сильной и близкой к народу власти, а потому указал, что мировые судьи должны быть вовсе уничтожены, а та судебная власть, которая им по закону вверена, должна быть разделена: частью – по некоторым более важным делам – она должна быть передана окружным судам, а по более маловажным проступкам – земским начальникам в сельских местностях, для городов же должны быть учреждены особые городские суды с более упрощенными формами судоговорения и менее стоящие, причем второй инстанцией и по отношению к ним должен быть съезд земских начальников. Это смешение административной и судебной властей и было проведено в Положении о земских начальниках.

 

Печать при Александре III

Затем, разумеется, в это реакционное время и даже раньше, чем последовали все эти изменения реформ 60,-х годов, чрезвычайно, конечно, ухудшилось и без того тяжелое положение печати. В этом отношении, как только Толстой вступил в должность, уже в 1882 г. он озаботился изданием новых дополнительных Временных правил 27 августа 1882 г., которые прибавляли целый ряд в высшей степени стеснительных по отношению к печати мер к тем мерам, которые были установлены Временными правилами 1865 г. и тимашевскими к ним добавлениями. По этим новым Правилам, во-первых, вводилось такое положение, что те органы печати, которые были временно приостановлены после трех предостережений, могли вновь начать выходить исключительно только под особого рода предварительной цензурой, именно: для газет устанавливалось, что каждая подвергшаяся этой каре газета вновь может выходить только с таким условием, чтобы каждый ее номер накануне выхода в свет, не позже 11 часов вечера, представлялся в цензуру. Это, разумеется, было почти совершенно неосуществимо для ежедневных газет, потому что, как вы знаете, газеты, на обязанности которых лежит именно сообщать самые последние новости, печатаются ночью, вплоть до самого момента рассылки, и, таким образом, не могут быть готовы к 11 часам вечера накануне или же должны поступаться новизной сведений. Поэтому, как только это правило было применено к «Голосу» Краевского и «Стране» Полонского, которые выходили в Петербурге и являлись тогда наиболее резкими либеральными газетами, то этим газетам пришлось прекратить свое существование. Вторым правилом, которое было вновь введено, являлось учреждение особого ареопага из четырех министров: министра народного просвещения, министра внутренних, дел, министра юстиции и обер-прокурора Святейшего Синода, которым предоставлялось право в случае обнаружения вредного направления какого-нибудь журнала или газеты навсегда прекращать это издание, причем они могли вместе с тем и совершенно лишать права также навсегда редактора этой газеты или журнала издавать какие бы то ни было органы печати.

С особенной строгостью применялись к журналам и газетам, в особенности в первые годы толстовского режима, все те драконовские меры, которые устанавливались и новым и прежним законодательством о печати. Так, на органы печати сыпались такие кары, как лишение права печатать объявления, как многочисленные предостережения, которые вели в конце концов к приостановке и затем, по новому закону, к отдаче под предварительную цензуру, как лишение права розничной продажи, что больно било газеты в экономическом отношении. Очень скоро применен был и новый способ окончательного прекращения журнала по решению четырех министров: именно таким образом были прекращены «Отечественные записки» с января 1884 г. и некоторые другие либеральные органы печати того времени.

В конце толстовского режима, именно в 80-х годах, в последние два-три года жизни Толстого число таких кар значительно уменьшилось, и можно было, как замечает К. К. Арсеньев, даже подумать, что это являлось симптомом смягчения режима; но такое уменьшение числа кар на деле, как объясняет тот же историк цензуры, зависело от того, что не на кого и не за что было их налагать, так как значительное число либеральных независимых органов печати было или совершенно прекращено, или поставлено в такое положение, что они не смели пикнуть, и в случаях сомнения сами редакторы наперед объяснялись с цензорами и выторговывали себе ту небольшую область свободы, которая им представлялась самою цензурою. В таких обстоятельствах выжили в этот трудный момент лишь немногие из либеральных органов печати, как, например, «Вестник Европы», «Русская мысль» и «Русские ведомости», которые, впрочем, постоянно чувствовали над собой дамоклов меч, и их существование висело также все это время на ниточке.

 

Религиозная и национальная политика Александра III

Особенно тяжело в эту мрачную эпоху русской жизни, как вы сейчас увидите, было положение различных иноверцев, инородцев и вообще населения окраин России.

Правда, что касается вопросов веротерпимости, то в начале царствования императора Александра III, 3 мая 1883 г., был издан закон, как будто обеспечивающий некоторую веротерпимость, по крайней мере по отношению к раскольникам и сектантам. Но уже в ближайшее за тем время возбужденные этим законом надежды должны были быть совершенно оставлены; именно по отношению к сектантам правительство, руководимое в этом случае Победоносцевым, проявляло особую суровость, а подчас даже, можно сказать, и свирепость, преследуя сектантов наиболее чистых и нравственных по своему характеру сект, как, например, пашковцев, толстовцев, духоборцев, штундистов.

Эти секты преследовались не потому, чтобы в них, как в сектах скопцов или хлыстов, развивались какие-нибудь вредные и в нравственном отношении нетерпимые учения, а просто потому, что секты эти признавались наиболее опасными для господствующего вероисповедания. Преследовались в особенности штундисты и духоборцы, и правительство доходило при этом иногда даже до отнятия детей у родителей, так что дальше идти уже было некуда. В 1894 г., в самом конце царствования императора Александра III, штундистам были даже вовсе запрещены молитвенные собрания.

С этим вполне гармонировали и меры против униатов в Западном крае и Царстве Польском, а в отдельных случаях и против лютеран в Остзейском крае. В это время вообще все более и более расцветал воинствующий национализм в России, и на окраинах он достиг своего апогея. Более всего преследовались в это время евреи и поляки-католики, последние в Западном крае и даже в самом Царстве Польском. Подвергались преследованиям и ламаиты, калмыки и буряты – им запрещалось строить храмы, отправлять богослужения, причем иные из них испытывали особенные гонения в тех случаях, когда они официально числились обращенными в православие, а затем в действительности оказывалось, что они продолжают исповедовать прежнее вероисповедание.

Евреи в особенности подверглись разного рода ограничениям. Так, временными правилами 3 мая 1882 г. у евреев отнято было право селиться в пределах даже самой черты оседлости вне городов и местечек[2]; им запрещено было приобретать недвижимое имущество в сельских местностях. В 1887 г. Ростов-на-Дону и Таганрог с уездом были изъяты из черты оседлости; таким образом, и та черта оседлости, в которой евреи издавна обладали правом жить, была сокращена. В 1891 г. было запрещено селиться в Москве евреям-ремесленникам, которые имели это право по закону 1865г., дозволявшему селиться вне черты оседлости евреям, получившим высшее образование, и ремесленникам. И вот вследствие воспрещения ремесленникам селиться в Москве и в Московской губернии в 1891 г. был произведен ряд выселений, причем эти выселения нередко производились в самых возмутительных формах: всего было выселено около 17 тыс. евреев, и выселялись они куда попало, с полным разорением, так как это были наименее обеспеченные слои еврейского населения.

В 1887 г. была введена для еврейских детей процентная норма в учебных заведениях, последствия которой всем хорошо известны. В 1889 г. фактически был приостановлен прием евреев в присяжные поверенные, и без всякого законного основания они стали оставляться помощниками присяжных поверенных до конца жизни. В этом отношении некоторое изменение наступило только в последние годы.

Поляки были сильно ограничены в правах государственной службы в Царстве Польском и Западном крае, но в остальных местностях России они особенных стеснений не испытывали.

 

Контрреформы в военном министерстве

Реакционный дух, который повсеместно и многообразно давал себя в это время чувствовать, отразился и на порядках в армии. Здесь те гуманные принципы, которые стремился ввести и укрепить Д. А. Милютин в течение своего двадцатилетнего управления военным министерством, мало-помалу исчезали. Правительство, которое во многих отношениях старалось улучшить материальный быт офицерства, которое устанавливало для офицеров льготные условия получения билетов в театры и т. п., в то же время стремилось воспитать офицерство в духе определенно кастовом, так, чтобы оно чувствовало себя совершенно отделенным от остального населения. Чтобы сильнее развить в офицерстве этот дух, для него издаваемы были даже особые законодательные нормы. Так, специально для офицеров отменено было действительное для всего населения запрещение уголовным законом дуэлей. Вообще участие в дуэли у нас наказывается довольно существенной карой; между тем для офицеров дуэли в известном порядке не только были разрешены между собой, но по новому закону им разрешалось прибегать к дуэлям даже в их столкновениях с лицами гражданского звания; в известных случаях кодекс чести, установленный в это время для офицеров, даже требует вызова на дуэль.

Стремясь воспитывать в кастовом духе лиц, предназначенных их родителями к офицерской карьере с малолетства, военное министерство вновь перестроило и те военно-учебные заведения, которые были преобразованы при Милютине в духе гуманности и разумных педагогических приемов: при Ванновском, новом военном министре, они были вновь преобразованы из военных гимназий в кадетские корпуса и начальство старалось вновь восстановить в них тот режим закрытых военно-учебных заведений, который царил в них при императоре Николае I.



[1] Литература этого вопроса указана ниже в библиографии царствования императора Александра III.

[2] По "майским правилам" 1882 запрещалось лишь приезжать туда новым еврейским поселенцам, уже жившие в деревнях черты оседлости евреи оттуда не изгонялись. (Прим. составителя сайта)

 

Подзаголовки разделов лекции даны автором сайта для удобства читателей. В книге А. А. Корнилова они отсутствуют.