Солженицын. Биография. Иллюстрированное видео

 

«Август Четырнадцатого». Глава 1. В августе 1914 года, вскоре после начала Первой Мировой войны, университетский студент Саня (Исаакий) Лаженицын (прообразом этого персонажа является отец А. И. Солженицына) едет из родной северокавказской станицы Саблинской записываться добровольцем на фронт. Спокойный, вдумчивый Сани имеет среди земляков прозвище «народника» и долго увлекается учением Льва Толстого.

На вокзале в Минеральных Водах Саня встречает Варю – давнюю знакомую по учёбе в Пятигорске. Неравнодушная к Сане Варя изумляется его желанию добровольно пойти на фронт и старается отговорить от этого. Варя напоминает Сане, что «передовые» русские мыслители всегда были против войны за «черносотенцев, попов и дурака императора», взывает к саниному толстовству. Но Лаженицын отвечает, что ему «Россию жалко»…

Отец А. И. Солженицына, Исаакий Солженицын

 

Глава 1 «Августа Четырнадцатого» дополняется документами: официальной просьбой из Парижа к Николаю II немедленно помочь угрожаемой мощным немецким наступлением Франции – и ответным приказом царя ещё не вполне подготовленной русской армии «возможно скорее» начать наступление на Берлин.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 2. Саня Лаженицын выезжает в поезде из Минеральных Вод. В вагоне он с грустью думает о том, что война пока ставит преграду его мечтам о счастье и любви. Размышляет над историей своей семьи: пращур Лаженицыных Филипп был выслан Петром I из-под Воронежа в закумскую степь, на казачью Старую линию.

Саня вспоминает и о своей встрече со Львом Толстым четыре года назад. Приехав в имение своего кумира, Ясную Поляну, он ранним утром случайно столкнулся здесь с самим великим писателем, гулявшим среди деревьев. На вопрос Лаженицына о цели жизни Толстой привычно ответил: смысл бытия - в любви к ближнему, разумное и нравственное всегда совпадают, злым людям надо терпеливо разъяснять их неправоту. Саня пытался возразить, что среди людей пока нет не только всеобщей любви, но даже и простого всеобщего доброжелательства. Злодеи часто далеко не глупы, а, наоборот, лучше всех всё и понимают. У Толстого такой ответ вызвал лишь раздражение. Прочитавший уже немало книг Саня в своих усиленных духовных исканиях начинал понемногу отходить от толстовства.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 3. А. И. Солженицын описывает богатую кубанскую экономию Захара Томчака. Прототипом этого героя романа является дед писателя, Захар Щербак, в молодости – простой украинский чабан, который благодаря способностям и упорному труду стал крупным хозяином.

Захар Томчак и его жена, Евдокия, даже и сделавшись очень состоятельными людьми, сохранили крестьянские привычки. Однако сын Захара, умный и расчётливый Роман, разделяет обычные предвзятые теории русской «либеральной» интеллигенции: презирает «отсталый» монархический строй, считает «туполобыми» патриотов, не верит в Бога. Самого себя Роман признаёт «светлой предприимчивой головой, редкой в этой дикой стране».

Во всём этом сильную духовную противоположность Роману составляет его жена, Ирина – красивая, деятельная женщина, которой, однако, восемь лет не удаётся родить ребёнка.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 4. Дочь Захара Томчака, Ксенья (её прообраз – мать А. И. Солженицына, Таисия Щербак) просыпается утром в отцовском доме. Студентка московских агрономических курсов, она приехала туда на каникулы. В разговорах с приходящими в её комнату Романом и Ириной вырисовывается характер и некоторые черты биографии Ксеньи. Учиться на агронома её послал отец, но саму Ксенью больше привлекает хореография, которой она увлеклась в Москве. Она мечтает втайне от родителей бросить агрономические курсы и стать балериной.

Мать А. И. Солженицына, Таисия Щербак

 

В детстве отец и мать воспитывали Ксенью в религиозном духе. Но во время учёбы в гимназии и ещё больше в Москве она прочла много книг и прониклась новомодной «свободомыслящей» эстетикой. Вместе с Романом Ксенья теперь склонна видеть в соседях-кубанцах невежественных «печенегов». Вдумчивая Ирина не разделяет такого взгляда, считая, что жители трудовой, крестьянской Кубани привержены единственно здоровым – народным – основам жизни.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 5. За несколько лет до этого Захар Томчак привёз Ксенью учиться в Ростов. По совету умного еврея-инженера Архангородского он отдал дочь не в казённое заведение, а в частную гимназию Аглаиды Харитоновой, хотя плата там была впятеро больше. При помощи своего простонародно-малороссийского шарма хитроватый Томчак сумел при знакомстве так понравиться Харитоновой, что она согласилась поселить его дочь у себя дома и воспитывать вместе со своими детьми.

Ксенья проявила в гимназии большие способности и прилежание. Она закончила курс с золотой медалью, свободно читая на трёх иностранных языках. Живя в семье либеральной и «передовой» преподавательницы, хорошо познакомившись с серьёзной литературой, Ксенья заметно отстала от привитой ей в детстве религиозности. Захар Томчак слишком поздно спохватился об этом.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 6. 36-летний Роман Томчак размышляет о своей жизни в ожидании возвращения отца, который поехал освобождать его от военной мобилизации. Богатство позволяет Роману многое. Каждый год он ездит с женой за границу, посещая Москву и Петербург, живёт в «люксах». Имеет белый автомобиль ролс-ройс, каких во всей России лишь девять экземпляров. В хозяйственных заботах отца Роман участвует без особой энергии. Он мечтает о видной политической карьере, желая стать влиятельным думским депутатом. Сильно симпатизируя Максиму Горькому, Роман был бы в Думе левее кадетов, почти социалистом.

Впрочем, социалисты в душе претят ему своей тягой к грабежам. Роман не может забыть случай из смутного 1906 года, когда анархисты угрозами принуждали богатых экономистов «жертвовать» по 40-50 тысяч рублей на революцию. Поневоле пришлось отдать деньги и Томчакам. Роман лично возил их каким-то трём вальяжным фатам – и до сих пор неясно, были ли они революционеры или простые жулики…

 

«Август Четырнадцатого». Глава 7. А. И. Солженицын даёт здесь обзор российских газет прямо перед началом Первой Мировой войны и сразу после него. Среди множества чисто бытовых заметок и объявлений они сообщают о визите французского президента Пуанкаре, об австрийских требованиях Сербии, об объявлении Германией войны, о «патриотическом» однодневном заседании Государственной Думы, запрете продажи алкоголя и начале русского наступления в Восточной Пруссии.

Серьёзность и тяжесть предстоящей борьбы с немцами российским обществом пока не осознаётся. В прессе господствует легковесный патриотический оптимизм. Все надеются, что Германия будет быстро разбита, а европейские славяне – освобождены от немецкого ига.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 8. Уже знакомая читателю из главы 1 Варя приезжает в родной Пятигорск посетить умирающего купца Ивана Саратовкина, на чьи деньги учатся в Петербурге она и ещё несколько бедных сирот. Солженицын рисует необычайно проникновенную (одну из сильнейших в «Красном колесе») сцену недолгого разговора между юной девушкой и лежащим на смертном одре благотворителем.

Варя выходит из дома Саратовкина сильно растроганной. Её чувствительное настроение усиливает прогулка по родному Пятигорску с воспоминаниями про встречу с Саней. В лавке жестянщика Варя внезапно видит старого знакомого, Жорку. Лет семь назад, ещё девочкой, Варя и её подруги восторгались «героями»-революционерами, а 15-летний Жорка входил тогда в анархистскую группу Йеммануила Йенчмана.

Жизнь явно озлобила Жорку. Узнав Варю, он разговаривает с ней сквозь зубы, рассыпая проклятия обществу, которое вынудило его вести жизнь бедного ремесленника. Когда Варя проявляет искреннюю жалость к нему, Жорка зовёт её вглубь своей каморки, там сбрасывает свой грязный фартук и валит девушку вниз…

 

«Август Четырнадцатого». Глава 9. Захар Томчак возвращается на свою экономию из города, где он, «трохи пидмазав» воинского начальника, добился освобождения от военного призыва сына и нужнейших своих работников. А. И. Солженицын вновь подробно описывает простонародные привычки Захара Томчака, его любовь к сельскому труду, гордость за то, что его организованное по-передовому хозяйство «кормит Россию». Гневаясь на сына, с которым не чувствует духовной близости, он грозит забрать дочь, Ксенью, с московской учёбы и выдать её замуж, чтобы она родила ему настоящего наследника.

Жена Романа, Ирина, сообщает мужу, что благодаря отцу его не заберут в армию до конца войны. В сцене их беседы ещё яснее раскрывается контраст характеров двух супругов: мужественной, энергичной Ирины и умного, но лишённого сильной воли Томчака-младшего.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 10. Действие романа Солженицына переносится в город Остроленку, где находится штаб Второй русской армии генерала Самсонова, наступающей на немцев в Восточной Пруссии. 55-летний Самсонов, доселе атаман семиреченского казачества, семь лет занимавшийся не оперативной, а административной работой, был три недели назад неожиданно брошен на передовую линию большой европейской войны. Вместе с Первой армией Ренненкампфа ему приказано начать ускоренное наступление на немцев: Самсонов должен идти в Восточную Пруссию с юга, а Ренненкампф – с востока.

Генерал Александр Васильевич Самсонов

 

Отзываясь на просьбу французов о немедленной помощи, Николай II отдал приказ продвигаться в Пруссии с возможной быстротой. Но чересчур поспешное русское наступление плохо подготовлено. Особенно это касается как раз Второй армии. Недавно прибывший Самсонов не знает большинства своих ближайших подчинённых. Лучшие штабные офицеры ещё до его приезда разобраны по другим армиям. Вместо готовности 29 дней от мобилизации приказано наступать на 15-й день. Часть корпусов ещё толком не собрана, многие из-за спешки выгружены не в тех местах, конница пока не подошла –  так что Вторая армия не собрана в кулак, а рассредоточена на пространстве больше Бельгии. Запасы не подвезены в должном объеме, транспорта не хватает. Правда, Самсонов пока не встречает противника. Несколько дней его корпуса идут без боёв, как бы в пустоту. Но скорость движения грозит стать губительной: она ещё более разбрасывает русские соединения. Надо приостановиться, сосредоточиться и хотя бы узнать, где враг.

Однако начальник Самсонова, надменный и сухой командующий Северо-Западным фронтом Жилинский, настаивает на безостановочном наступлении. Идущая с востока Первая армия Ренненкампфа три дня назад одержала над немцами победу под Гумбиненом. Идущему с юга Самсонову дают задание вместе с Ренненкампфом окружить остатки германских войск в Восточной Пруссии, но у него нет ни малейшей связи с Первой армией. «Брезгливый погонщик» Жилинский явно находится не на своём месте, однако за ним – покровительство военного министра Сухомлинова и двора императрицы-матери Марии Фёдоровны…

Яков Жилинский, в июле - августе 1914 главнокомандующий Северо-Западным фронтом

 

Самсонову ясно: Восточную Пруссию – «выставленную против России культю» – надо брать в широкий охват, «под мышкой». Вместо этого «Живой труп» Жилинский и его начштаба Орановский предполагают «угрызать её с локтя». Они размещают Вторую армию гораздо восточнее, чем следовало бы, совсем близко к Ренненкампфу, как если бы немцы намеренно ждали, что их окружат в районе Мазурских озёр. Армия Самсонова ещё и попадает по этой причине в почти бездорожный, болотистый район. Самсонов по собственной инициативе начинает слегка загибать в наступлении на северо-запад, но Жилинский настаивает: на северо-восток! Кажется, что он хочет столкнуть Первую и Вторую армию лбами.

Фронт Второй армии растягивается веером: три с половиной корпуса на 70 верстах. Не добившись толку в телеграфном общении, Самсонов посылает к Жилинскому своего генерал-квартирмейстера Филимонова. Однако тот возвращается с ответом, что на предложение приостановить наступление Жилинский обвинил Самсонова в трусости!

Между тем, немцы наконец начинают обнаруживаться – и как раз там, где их предполагал Самсонов, а не Жилинский. Несколько часов назад самый левый корпус Второй армии (генерала Мартоса) столкнулся с противником в удачном бою. Значит, германские войска действительно не на северо-востоке, а на северо-западе!

Самсонову сообщают, что к нему прибыл полковник из Ставки с бумагой от великого князя.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 11. Полковник из Ставки, прибывший к Самсонову – ещё один из главных героев «Красного колеса», Георгий Воротынцев. В личном характере и некоторых чертах судьбы этого персонажа есть близкое сходство с самим А. И. Солженицыным.

Воротынцев прибывает к Самсонову из штаба главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, формально для ускорения доставки сведений. На деле же он сам напросился в эту командировку, предчувствуя, что восточно-прусская операция на этом этапе войны станет ключевой. Воротынцев вместе с Самсоновым рассматривает карту фронтового театра. Самсонов жалуется, что не имеет сведений о местонахождении противника. Разведку вести нечем: кавалерии мало, и она на флангах. Наши самолёты неисправны или не имеют бензина, а немецкие летают с разведкой постоянно. По причине бездорожья войска вынуждены совершать длинные марши пешком. Самсонов рассказывает Воротынцеву и о вчерашнем бое Мартоса с немцами, которые начали обнаруживаться совсем не там, где их предполагает Жилинский. Попутно выясняется, что искровые (радио-) телеграммы в армии Самсонова передаются незашифрованными…

Воротынцев знает, что немцы ещё во время прошлогодних учений признали наилучшим при русском вторжении в Восточную Пруссию план отрезать армию противника с запада. Обстановка сейчас вполне содействует успеху такого замысла. Георгий решает лично ехать к наиболее вероятной линии столкновения с немцами.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 12. Воротынцев и сопровождающий его унтер выезжают на лошадях к крайнему левому флангу самсоновской армии – 1-му корпусу Артамонова. В дороге Георгий размышляет о недавних боях в Восточной Пруссии и о русской армии вообще.

Первая армия Ренненкампфа сейчас идёт по Пруссии с востока, и несмотря на победу под Гумбиненом, там далеко не всё в порядке. В распоряжении Ренненкампфа – пять с половиной дивизий лучшей гвардейской кавалерии, но их командир, хан Нахичеванский, вместо стремительного движения по немецким тылам 6 августа 1914 ввязался под Каушеном в бой со второстепенной ландверной бригадой. В нём он сбил на 6-вёрстном фронте четыре своих кавалерийских дивизии, и не охватывал бригады с флангов на конях, а спешил кавалерию, погнал её в лоб на пушки – и понёс ужасающие потери: одних офицеров больше сорока.

Гуссейн Хан Нахичеванский

 

Пользуясь этим, немцы 7 августа ударили у Гумбинена на пехоту Ренненкампфа. Тот, правда, с шестью пехотными дивизиями против восьми немецких одержал победу, однако большого стратегического смысла она не имела: по плану Ренненкампф должен был лишь оттягивать противника на себя, а решающий удар – в спину германцам – следовало наносить не ему, а Самсонову. Немцы после Гумбинена быстро отошли, а Ренненкампф из-за больших потерь в пехоте и недостатка снарядов не преследовал их. Ренненкампф в гневе отрешил Хана Нахичеванского от конного корпуса, однако того принялась защищать вся петербургская знать.

Генерал Павел Карлович Ренненкампф

 

Вторая армия Самсонова двинута сейчас с целью отрезать Восточную Пруссию – смелый маневр достойный Суворова. Но операция очень плохо подготовлена. И талантами Самсонов, увы, Суворова не напоминает: во время Японской войны в двадцати верстах не находил конницею вражеской пехоты – Куропаткинская школа! А тут ещё и тупой Жилинский…

В русской армии плохо развита система поощрений за боевые успехи. Чины почти всегда даются за простую выслугу лет. Вместо смелой инициативы сплошь и рядом поощряется послушное следование приказам, хотя бы и малоосмысленным. Несчастная Японская война потрясла многих русских военных – и создалась в Академии генштаба во главе с профессором Головиным малая группа офицеров, которая начала по трудам германских генералов усиленно изучать боевую технику и стремительную тактику нового XX века. Этих капитанов-полковников прозвали «младотурками». Как неуслужливых, их разогнали и разослали по всей стране, лишь только завладел Академией ничтожный Янушкевич. А ведь именно они подняли перчатку императора Вильгельма. Они знали, что германская армия – сильнейшая в сегодняшнем мире, что это армия – со всеобщим патриотическим чувством, с превосходным аппаратом управления, соединившая несоединимое: беспрекословную прусскую дисциплину – и подвижную европейскую самодеятельность. Офицеры типа русских «младотурок», там были во множестве, и в силе, до командующих армиями.

Союзный договор с французами давал России свободу самой выбирать себе направление военного удара на немцев. Возможных было два: на Австрию и на Германию. Граница с Австрией легко проходится, а озёра германской Пруссии выгодны для обороны, стеснительны для наступления. Наступать на Германию – много сил, а надежд мало. Наступать на Австрию – большие успехи, разгром всей австрийской армии, передвижка половины Европы, – а тем временем против Германии легко обороняться малыми силами: подсунуть им наше приграничное бездорожье да широкую колею. Поначалу так и готовились, пока не пришёл в генштаб невежественный Сухомлинов, который сделал худший выбор: наступать сразу на двух направлениях. А потом было решено германское направление ещё раздвоить: идти одновременно и на Пруссию, и на Берлин! А в прошлом году Жилинский французам уже и срок начала наступления за счёт России сдвинул щедро: начнём не на 60-й день мобилизации, но, при полной неготовности, – на 15-й!

И как же можно было начинать наступление в Пруссии с разрывом: подсылать Ренненкампфа, когда Самсонов ещё не готов? Весь смысл плана окружить немцев в Пруссии – мерк, уничтожался.

Сейчас сильный немецкий удар, вероятно, примет 1-й корпус Артамонова (куда и ехал Воротынцев). Но сам Артамонов долго служил в штабах, «для поручений», потом – комендантом Кронштадтской крепости – и вот теперь сразу брошен на армейский корпус.

Хотя у него там уже сидит один гентштабист, полковник Крымов (Воротынцеву мало известный).

 

«Август Четырнадцатого». Глава 13. В дороге Воротынцев размышляет и о своей семейной жизни. Он сам удивляется: покидая с началом войны жену, вдруг ощутил радость от того, что надолго отъедет от неё. Жена Георгия, Алина, встреченная им после Японской войны в тамбовском дворянском собрании, – большая любительница музыки, пианистка. Долгое время она казалась Воротынцеву превосходной женой. Была верна, в годы учёбы Георгия в Академии мирилась со скудным бытом. После неудачи с первым ребёнком детей у них больше быть не могло. Правда, когда после разгона «младотурок» Воротынцеву пришлось на полтора года ехать в глухой гарнизон за Вяткой, Алина там заметно захандрила. В последнее время Георгий реже чувствовал былую близость с предъявлявшей слишком много прав на него женой. Он сам боялся останавливаться на этом мыслью, однако теперешняя лёгкость разлуки с Алиной поневоле вновь навела его на размышления.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 14. Ярослав Харитонов, сын начальницы гимназии, Аглаиды Харитоновой (упомянута в главе 5), летом 1914 кончает Александровское армейское училище – и сразу попадает на войну. Нарвский полк 19-летнего Ярослава брошен в Восточную Пруссию.

Открытый и доброжелательный Харитонов быстро сближается с нижними чинами. Но с первых дней службы молодому офицеру бросаются в глаза плохая подготовка русского наступления в Пруссии. Солдат две недели гонят пешими маршами – и поначалу прямо вдоль линии железной дороги. Отдыха не дают. Начальство спешит идти вперёд, но его представление о маршруте наступления явно имеет туманный характер. После перехода у Хоржеле германской границы Нарвский полк следует к густому Грюнфлисскому лесу. Противник долго не встречается, но даже когда верст за 15 с запада начинают доноситься звуки упорной артиллерийской стрельбы, их 13-й корпус продолжает движение на север. В посёлке Омулефоффен полк Харитонова всё же разворачивают на запад, но после полудневного марша останавливают и возвращают назад. На следующий день неразбериха повторяется. Последнему полуграмотному солдату становится ясно, что начальство закрутилось.

Ярослава поражает увиденный им в Пруссии немецкий быт: деревни из каменных домов, электричество в хозяйственных постройках, телефоны у крестьян.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 15. В прусском Найденбурге, занятом русскими войсками после небольшого артобстрела, возникшие кое-где пожары тушат солдаты под руководством прапорщика Саши Ленартовича. Из расположенного рядом лазарета выходит отдохнуть хирург Федонин. Врач и прапорщик заводят разговор, из которого выясняется характер Ленартовича – одного из самых заметных героев, выведенных А. И. Солженицыным в «Красном колесе».

Федонин сетует: произошедший на западе от них бой дал много тяжёлораненых, а транспорта для перевозки их в хорошие тыловые операционные почти нет – не то, что у немцев! «Чем хуже, тем лучше!» – отрезает в ответ Ленартович. По его мнению, даже хорошо, если народные страдания будут усиливаться: это только приблизит зарю освобождения России от прогнившего самодержавия.

Эти слова заставлять врача опешить. Он начинает возражать прапорщику, однако тот категоричен: всё в России надо ломать без сожаления, невзирая на жертвы, чтобы открыть дорогу к свету! Выясняется, что Ленартович – призванный на войну студент юридического факультета, левый радикал, чей дядя-революционер был казнён за теракт. Саша – убеждённый противник патриотизма. Он полагает, что проигрыш войны Наполеону пошёл бы России только на пользу. В разговоре с Федониным он горячо возмущается «российской отсталостью»: «Найденбург зачем-то бомбардировали, а теперь туши, русские Иваны, вёдра носи…»

Федонина отзывают к раненому, а Ленартович тут же получает выволочку от подъехавшего подполковника. Оказывается, что «левый», «прогрессивный» прапорщик не позаботился заглянуть в сарай, где есть насос – поэтому подчинённые ему солдаты и тушат огонь вёдрами.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 16. Воротынцев прибывает к 1-му корпусу в Сольдау и находит там полковника-генштабиста Крымова (в будущем – известный соратник генерала Корнилова). Крымов оказывается весьма проницательным и деловым военным. Воротынцев и Крымов беседуют о плохом руководстве прусской операцией со стороны русского командования, о слабой подготовке войны вообще. Крымов весьма пренебрежительно отзывается о командующем 1-м корпусом, генерале Артамонове (безынициативный, трусливый лгун). За разговором они вдруг слышат неподалёку на севере орудийную канонаду: немцы наконец появились!

Полковник (затем генерал) Александр Михайлович Крымов

 

«Август Четырнадцатого», Глава 17. Генерал Самсонов не знает, что делать. Ему неизвестно ни расположение немцев, ни то, что происходит у Ренненкампфа. Всё больше признаков говорит: враг сгущается не справа (восточнее), а слева (западнее) от Второй армии. Тогда всё её движение вперёд, на север, крайне опасно. Но командование фронтом требует, чтобы Самсонов продолжал его.

13 августа 1914 Самсонов вместе со штабом армии переезжает из польской Остроленки ближе к боевому театру, в прусский Найденбург. В пути Самсонов ясно осознаёт: его войска действуют наугад, не имея общего плана операции, ибо неизвестно, где противник. Утром командующий 1-й корпуса Артамонов докладывает Самсонову с крайнего левого фланга армии: перед ним – большие вражеские силы. После обеда он же сообщает, что атакован ими. По приезде в Найденбург Самсонов порывается дать приказ всей армии прекратить марш вперёд и повернуть налево, но в последний момент ограничивается предписанием Артамонову удерживать позиции.

Восточно-Прусская операция 1914 г. Ситуация на 13 (26) августа 1914 года

 

«Август Четырнадцатого», Глава 18. Во второй половине дня 13 августа на правом (восточном) фланге самсоновской армии энергичный генерал-майор Александр Нечволодов с резервом находящегося здесь 6-го корпуса подходит к занятому русскими городу Бишофсбургу. Он узнаёт, что немного севернее, у Гросс-Бессау, утром был горячий бой с немцами. Оттуда идёт множество раненых, разгромлено несколько наших батальонов (в каждом – по тысяче человек). Командующий 6-го корпуса, генерал Благовещенский, отдаёт пустоголовые приказы, и пока предпочитает скрывать от Самсонова свои потери.

В Бишофсбурге Нечволодов получает распоряжение прикрыть своим резервом отход 6-го корпуса на юг. Как это делать, непонятно. Резерв раздёрган, в нём крайне мало сил. Собираясь ехать вперёд, Нечволодов видит, как его начальник Благовещенский чуть не вприпрыжку сбегает из штаба к автомобилю и спешно уезжает из города.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 19. Часть подпоручика Ярослава Харитонова продолжает в составе 13-го корпуса (центр самсоновской армии) идти по Пруссии на север, хотя гул недалёкого боя явственно доносится с запада. 13 августа офицерам передают ещё более странное распоряжение: повернуть на восток, к городу Алленштейну.

В штаб 13-го корпуса приходит зашифрованная телеграмма от действующего восточнее Благовещенского. Тот сообщает, что понёс большие потери и помочь у Алленштейна не сможет. Но по неимению нужного кода эту телеграмму не удаётся расшифровать.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 20. Выдвинувшись на север для прикрытия отхода 6-го корпуса, генерал Нечволодов не встречает там подготовленной обороны. На счастье, здесь оказываются два редких для русской армии дивизиона – тяжёлой и мортирной артиллерии, с отличными командирами. Нечволодов и два артиллерийских полковника, брошенные начальством на произвол судьбы, быстро занимают удобную позицию у станции Ротфлис. Начинается жестокий бой.

Генерал Александр Дмитриевич Нечволодов, герой боя 13 августа 1914 у станции Ротфлис

 

«Август Четырнадцатого», Глава 21. Благодаря умелой стрельбе из орудий маленькому отряду Нечволодова удаётся на несколько часов задержать крупные немецкие силы. Но в начале ночи, получив донесение об окончательном бегстве своих начальников из Бишофсбурга, Нечволодов отступает. Откат на юг 6-го корпуса открывает самсоновскую армию беспрепятственному удару справа.

Полковник-артиллерист Алексей Константинович Смысловский, герой боя 13 августа 1914 у станции Ротфлис

 

«Август Четырнадцатого», Глава 22. Вождь небольшой сектантской группки большевиков Ленин почти не замечает начала Первой Мировой войны. Вожди Второго Интернационала в 1914 пытаются объединить вконец раздробленных русских социал-демократов. В старании создать иллюзию, что за ним стоит крупная, действующая партия, Ленин наспех созывает в польской деревушке Поронино (Австро-Венгрия, близ русской границы) подобие «большевицкого съезда». Но после начала войны австрийские власти интернируют спешно набранных по России делегатов как вражеских подданных. Ленину едва удаётся вызволить их с помощью своего нового приближённого – хваткого коммерсанта-социалиста Ганецкого. Следуя примеру, данному разбогатевшим в Стамбуле Парвусом, Ленин и Ганецкий решают создать в Европе крупное коммерческое предприятие для финансирования большевицкой партии. «Чтобы свергнуть капитализм, надо самим стать капиталистами!»

Яков (Якуб) Ганецкий (Фюрстенберг), соратник Ленина. В 1917 году - один из ключевых организаторов переправки немецких денег большевикам

 

И сам Ленин не без труда вырывается из Поронина в Краков, собираясь потом перебраться в Швейцарию. По дороге в поезде он размышляет о последних годах своей жизни, о внезапно появившейся в ней любви к Инессе Арманд, с которой поневоле смиряется Надежда Крупская. До Ленина уже доходит и всё огромное значение начавшейся общеевропейской войны. Второй Интернационал рухнул, сокрушённый национальными противоречиями. Крайний радикал Ленин не намерен следовать ни за «социал-шовинистами», ни даже за социалистами-пацифистами. У него особая тактика: не останавливать войну, но разгонять её и переносить в свою собственную страну! Надо превратить «империалистическую» войну в гражданскую – и притом беспощадную – такую, чтобы в ней погибли все нынешние правительства Европы! На первом этапе исполнения этого плана – этапе борьбы против русского царизма – для Ленина будет неизбежен союз с немцами; он хорошо это сознаёт.

Владимир Ленин, вождь партии большевиков

 

«Август Четырнадцатого», Глава 23 (Обзор событий по 13 августа). Немцы давно признают наилучшей тактикой в случае войны в Восточной Пруссии быстрый уход из русского охвата с сильным ответным фланговым ударом. Германскому командованию хорошо известна медлительность русских генералов. В 1914 Самсонов вступает в Пруссию с юга намного позже, чем Ренненкампф с востока. Здешний немецкий командующий Притвиц, имея двойное превосходство в артиллерии, неожиданно даёт Ренненкампфу бой при Гумбинене – и терпит поражение: германская стратегия не учла стойкости русской пехоты.

Однако не преследуемые после этой неудачи немцы легко отрываются от Ренненкампфа. Германская ставка заменяет в Пруссии Притвица прославившимся на полях бельгийских боёв Людендорфом. 11-го августа 1914 французское министерство иностранных дел панически торопит русских наступать на Пруссию, уверяя, что германские войска перебрасываются оттуда под Париж. На деле всё обстоит наоборот: немцы переводят из Франции два корпуса в Пруссию, что решает судьбу Марнской битвы – и всей Первой Мировой войны.

Узнав точное расположение русских войск в Пруссии из перехватываемых незашифрованными военных телеграмм, немцы решают заменить здесь фланговый удар по врагу окружением (хотя поначалу не верят, что в него удастся загнать всю армию Самсонова). Корпуса Макензена и фон-Бёлова отбрасывают на северо-востоке 6-й русский корпус, обнажая правый самсоновский фланг. К левому флангу, на юго-запад, стремительно перебрасывается с другого конца Пруссии корпус генерала Франсуа. Он готовится напасть на русских при Уздау, чтобы пробить вторую щель для вставки клещей охвата.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 24. Генерал Франсуа, потомок эмигрировавших в Германию французских гугенотов – возможно, лучший военачальник немецкой армии, хотя и не возвышенный там в уровень с талантами. Он всегда действует наступательно. Франсуа отлично сражается против Ренненкампфа под Гумбиненом и даже выигрывает эту битву на своём фланге. Она оканчивается поражением немцев лишь из-за неудач Макензена и нерешительности Притвица. После отставки Притвица именно Франсуа внушает Людендорфу и главнокомандующему Гинденбургу идею охвата русских. Он настаивает (при колебаниях тех двоих) осуществить этот охват как можно шире – с окружением всей самсоновской армии. Благодаря чудесам немецкой точности корпус Франсуа с необычайной быстротой перебрасывается из противоположного конца Пруссии к Сольдау и Уздау. На рассвете 14 августа 1914 года Франсуа готовится нанести здесь решающий удар всей операции.

Генерал Герман фон Франсуа, творец плана по окружению армии Самсонова в Восточной Пруссии

 

«Август Четырнадцатого», Глава 25. Вечером 13 августа Воротынцев приезжает в штаб командующего 1-м корпусом Артамонова и убеждается в правоте пренебрежительного мнения о нём Крымова. Артамонов почти не имеет боевого опыта. Оказавшись во главе корпуса, наиболее выдвинутого в сторону немцев, он впадает в растерянность и пытается скрыть её деланной энергией: постоянными поездками на автомобиле по своим частям. Во время этих поездок Артамонов не даёт никаких полезных распоряжений, не обращает внимания на важнейшие упущения в расстановке войск. Он лишь выступает перед солдатами с ободрительными речами.

Воротынцев ночует на самом переднем краю, в деревне Уздау. Ему снится загадочный, неоконченный сон о единственной любимой женщине – и эта незнакомая женщина не его супруга Алина.

С рассвета 14 августа 1914 войска Франсуа начинают страшный артобстрел русских позиций. Воротынцев прыгает в солдатский окоп и проводит всю ужасную бомбардировку вместе с нижними чинами. Георгия поражает дальнобойность, мощь и согласованность германских пушек. На японской войне он не видел ничего похожего. Русские солдаты выдерживают обстрел со своей обычной, унаследованной у дедов терпеливой стойкостью.

Воротынцев помогает отразить первую пешую немецкую атаку, а затем, взяв помощником смышлёного солдата Благодарёва, идёт на левый фланг битвы. Здесь сконцентрированы лучшие и наиболее многочисленные части 1-го корпуса. Захлёст немцев этим флангом имеет все шансы на блестящий успех, но бездарный Артамонов даже не приводит войска на этом участке сражения в стройный порядок. Дивизионы и полки стоят тут вперемешку, в большинстве бездельно. Георгий делает отчаянные попытки прямо во время боя реорганизовать русский левый фланг, и это ему почти удаётся. Благодаря его усилиям, по немцам открывает огонь тяжёлый артиллерийский дивизион, к ключевому пункту идёт отборная стрелковая пехота. Воротынцев видит, как ободрённые Петровский и Нейшлотский полки сами, без приказа, поднимаются в атаку и теснят ошеломлённого врага.

Русские уже близки к победе, как вдруг от трусливого Артамонова приходит приказ отступать. Он срывает успешную атаку. Немцы быстро перехватывают инициативу. Русские солдаты отходят, кляня начальство. Артамонов же передаёт Самсонову по прямому проводу: «Все атаки отбил. Держусь, как скала». Он рассчитывает в дальнейшем легко оправдаться за поражение: дескать, в конце боя был атакован превосходящими силами и не смог их сдержать.

Генерал Леонид Артамонов, виновник поражения русский войск в бою при Сольдау и Уздау. После большевицкой революции работал в Моссовете

 

«Август Четырнадцатого», Глава 26. 14 августа 1914 года части 13-го корпуса генерала Клюева без единого выстрела занимают город Алленштейн. Почти никто из немецких жителей его не покидает. Русские войска ведут себя в городе корректно и дисциплинированно. Немцы продолжают здесь обычную жизнь, как до войны.

Генерал Клюев за 40 лет службы в армии ни разу не был на войне. Попав теперь на поля боёв, он, как и Артамонов, испытывает сильнейшее замешательство. Клюев скрывает его высокомерным обращением с подчинёнными офицерами, отвергает полезнейшие их советы.

Об отходе на юг находящегося правее (восточнее) 6-го корпуса Благовещенского Клюев не знает. Шифрованную телеграмму Благовещенского об этом не удалось прочесть по неимению кода. С востока на Клюева уже идут две больших немецких колонны. Их замечает с самолёта русский лётчик, однако ему не удаётся разобрать, свои это или враги. Лётчик сообщает о колоннах в штаб Клюева, но там даже не удосуживаются проверить состав приближающихся войск.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 27. Генерал Николай Мартос, чей 15-й корпус находится северо-восточнее 1-го артамоновского, выделяется умом и энергией среди прочих русских командующих прусской операции. Его корпус считается отличным и до войны. После вступления в Пруссию он попадает на самое горячее направление и уже с 10 августа находится в непрерывных боях.

Постоянно натыкаясь на противника, Мартос вскоре понимает: немцы никуда не бежали. Он разгадывает и примерное (косое) расположение противостоящего ему центрального германского корпуса Шольца. Осознав, что дальнейшее движение на север убийственно для русской армии, Мартос, вопреки приказам свыше, начинает постепенно разворачивать свои части на запад.

Генерал Николай Николаевич Мартос, герой восточно-прусской кампании 1914

 

13 августа левее него откатывается назад после боя у Мюлена русская дивизия Мингина. Мартосу становится ясно: судьбу всей операции надо немедленно решать на его участке – срочно перебрасывать сюда с востока соседний корпус Клюева. 14 августа 1914, вступив в тяжёлый бой, Мартос направляет просьбу об этом в штаб Самсонова и самому Клюеву. Однако бездарный начштаба Постовский совершенно не понимает обстановки, а Клюев медлит без приказа сверху. Драгоценный момент, когда всю прусскую операцию можно было бы решить в русскую пользу, безнадёжно упускается.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 28. Всю первую половину дня 14-го августа Самсонов в Найденбурге томится, не зная боевой обстановки. Незадолго до обеда к нему, наконец, приходит спутанное и уклончивое донесение от Благовещенского. Тот сообщает, что потерял четверть дивизии в бою при Гросс-Бессау (о котором он раньше и не уведомлял) и «отошёл на 20 вёрст южнее» (то есть – бросил Бишофсбург, хотя прямо об этом в донесении не говорится).

Самсонов холодеет. У него появляются основательные подозрения, что 6-й корпус близок к разгрому, и армия осталась теперь «с отрубленной правой рукой». Однако за обедом его сильно ободряет сообщение от Артамонова: «все атаки под Уздау отбил, держусь как скала».

После обеда Самсонов идёт прогуляться и неожиданно видит на городской окраине беспорядочно бегущие из-под Мюлена остатки Эстляндского полка дивизии Мингина. Самсонов огорошен. Как раз в этот момент к нему подъезжают и кавалеристы из 1-го корпуса с письмом от полковника Крымова. Крымов сообщает, что лжец Артамонов по собственной трусости потерпел при Уздау полное поражение.

У армии отрублена и левая рука! Потрясённый и разъярённый Самсонов тут же отрешает Артамонова от командования корпусом.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 29. Часть Ярослава Харитонова после двухнедельного голодного и мотального марша вступает в брошенный немецкими жителями город Хохенштейн. Усталые бойцы начинают разбредаться по улицам и грабить оставленные дома. Командующие не решаются препятствовать им, зная о вынесенных солдатами тяготах. Молодой подпоручик Ярослав видит, как полк на глазах превращается в сбродную толпу. Он пробует пресечь мародёрство, но быстро бросает свои попытки, не видя примера в старших по званию. От солдатских костров загорается несколько домов. Этот огонь должен разжечь и жажду мщения в немцах.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 30. Генерал Благовещенский к утру 14-го августа 1914 отступает с большей частью своего 6-го корпуса до местечка Менсгут, на 25 вёрст южнее Бишофсбурга. Немцы продолжают жать с севера, их по-прежнему сдерживает лишь обновлённый арьергард Нечволодова.

Внезапный ложный слух о приближении врага распространяет среди находящихся в Менсгуте частей сильнейшую панику. Уже не управляемый Благовещенским корпус бросается бежать из Менсгута, заполоняя шоссе беспорядочным потоком. Сам Благовещенский на автомобиле бежит впереди всех. Поначалу он думает остановиться в Ортельсбурге, но, увидев, что этот город горит, устремляется дальше…

 

«Август Четырнадцатого», Глава 31. Неповоротливый Самсонов в Найденбурге вечером 14-го августа не знает, на что решиться. Становится всё яснее необходимость поворачивать центральные корпуса на запад. Но это станет нарушением приказов штаба фронта, откуда Самсонова могут опять обвинить в трусости. Сам же командующий фронта, Жилинский, ничего полезного не советует, не реагирует даже на сообщение о поражении Артамонова.

Самсонов пытается найти утешение в молитве. О бегстве Благовещенского из Менсгута он ещё не знает и сохраняет надежду, что ситуация на правом (восточном) фланге может улучшиться. Так и не решившись отдать распоряжение о повороте центральных корпусов, Самсонов проводит бессонную ночь, во время которой тихий вещий голос у уха пророчит ему скорую смерть.

Безысходность отчаяния внезапно делает Самсонова бодрее. Утром 15 августа он решается если не победить, то умереть вместе с солдатами. Самсонов приказывает вывезти канцелярскую часть штаба в тыловой Янув, а семи главным оперативным офицерам – ехать вместе с ним верхом ближе к передовой, на командный пункт Мартоса в Надрау. Этот отъезд Самсонова из Найденбурга лишает его связи со штабом фронта и со своими же корпусами.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 32 (Итоги дня 14 августа 1914). К концу дня 14 августа русские войска находятся в уже почти безнадёжном положении. Бегство Благовещенского отворяет широчайшую дорогу для окружения самсоновской армии с востока, а разгром Артамонова – открытый путь на Найденбург и пространство для вставки германской клешни с запада и юга. Всё могло бы окончательно решиться уже 14-го числа, но немцы сами не верят огромности своего успеха. На западе Франсуа из опасения контрудара отказывается в этот день от прорыва к Найденбургу. Восточным корпусам Макензена и фон Бёлова Гинденбург приказывает прежде решительного наступления взять Алленштейн. Центральный германский корпус Шольца пока с успехом сдерживает Мартос.

Немцы не дерзают предположить в русском наступлении такую неподготовленность, а в генералах великой Российской империи – такую бездарность. Германское командование тревожно ищет в странных действиях армий Самсонова и Ренненкампфа несуществующий скрытый замысел.

Гинденбург осторожничает настолько, что вечером 14 августа решает ограничить всю операцию охватом лишь одного корпуса русской армии – 15-го корпуса Мартоса, который сражается на самых передовых позициях. Уже ночью с 14-го на 15-е германская дивизия Зонтага пробует занять к югу от Мартоса важную деревню Ваплиц. На рассвете близ неё завязывается бой.

Восточно-Прусская операция 1914 г. Боевые действия 14 (27) - 17 (30) августа 1914 года

 

«Август Четырнадцатого», Глава 33. Вечером 14 августа генерал Мартос ждёт подхода корпуса Клюева. В случае его прибытия к рассвету у русских есть шансы выиграть завтрашний бой, который должен решить исход всей Прусской операции. Ближе к ночи Мартосу приносят письмо Клюева: тот согласен лишь выступить 15-го утром, да и то если Мартос гарантирует до утра 16-го своё нынешнее местоположение.

Мартосу становится ясным: кампания в Восточной Пруссии проиграна. Но надо продолжать борьбу, несмотря ни на что! Внезапно услышав стрельбу в районе деревни Ваплиц, Мартос понимает: немцы, скорее всего, начали там окружение его корпуса. Он успевает двинуть к Ваплицу корпусной резерв и сам скачет туда.

Революционный радикал Саша Ленартович не желает умирать на войне «за царизм» и ищет способ попасть в армии под суд и в тюрьму за антиправительственную агитацию. Взвод Саши долго не принимает участия в боях, но 14 августа всё же приближается к передовой. В ночь с 14-го на 15-е его бросают в атаку у Ваплица. В этом бою Саша впервые сильно рискует жизнью: идёт с солдатами под немецким обстрелом, близко видит трупы и штыковую. Саша с удивлением ощущает, что ярость и отвага боя возбудили в нём чувство мужественного военного азарта, которого он раньше никогда не испытывал.

После боя избежавший смертельной опасности Ленартович вдруг замечает, как прекрасна жизнь. Его тянет к женщине. Он вспоминает сокурсницу своей сестры Вероники, Елю – молчаливую, загадочную и красивую девушку…

 

«Август Четырнадцатого», Глава 34. В Найденбурге после отъезда Самсонова царит полная неразбериха. Целые русские части уже отступают через этот город в Россию, многие солдаты идут без офицеров.

Приехавший в Найденбург из Сольдау Воротынцев идёт в госпиталь, надеясь понять фронтовую обстановку из бесед с ранеными. Судьба сводит его с Ярославом Харитоновым, попавшим на больничную койку сегодня (15-го августа) утром после контузии от близкого разрыва снаряда на окраине Хохенштейна. Воротынцев подробно расспрашивает Ярослава о том, что происходит в 13-м корпусе Клюева. Ярослав и Георгий знакомятся в госпитале с серьёзной и старательной медсестрой из Новочеркасска Таней Белобрагиной. Таня пошла на фронт после несчастной любви, не желая жить и надеясь погибнуть на войне.

Георгий изумляется тому, что Самсонов уехал, даже не попытавшись организовать оборону Найденбурга от близкой атаки с северо-запада. К Самсонову направляется связной, и Воротынцев посылает с ним своё донесение. Он предлагает, чтобы командующий срочно ехал в 1-й корпус и энергичным наступлением попробовал связать и опрокинуть генерала Франсуа, намеревающегося отрезать русских. Этот план одобрен и полковником Крымовым.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 35. По пути в Надрау Самсонов встречает драгунов с донесением Благовещенского. Тот сообщает, что отошёл от Менсгута ещё на 20 верст к югу – до Ортельсбурга. Потрясённый Самсонов предписывает 6-му корпусу держаться в Ортельсбурге во что бы то ни стало.

Прибыв в Надрау к Мартосу, Самсонов поначалу узнаёт от него радостные новости. Ночью была отбита немецкая атака на деревню Ваплиц, сорван план окружения 15-го корпуса и взято около 2 тысяч пленных. Однако выигравший все бои на своём участке Мартос советует Самсонову немедленно отступать. Его 15-й корпус после нескольких дней непрерывных боёв обескровлен, боеприпасы на исходе. Выдерживать немецкие атаки больше нет сил, а время для поворота сюда на помощь центральных корпусов уже упущено.

Бездарный начштаба Самсонова Постовский обвиняет Мартоса в «нервном расстройстве». Не зная, как поступить, Самсонов впадает в задумчивое оцепенение, не даёт приказа на отход – и этим делает полный разгром своей армии неизбежным.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 36. Генерал Кондратович, командир так до конца и не сформированного 23-го корпуса, едва показавшись в Найденбурге, тут же позорно бежит оттуда. Пытаясь организовать хоть какую-то оборону города, Воротынцев произносит речь перед девятью ротами Эстляндского полка, только что вернувшимися на передышку из боёв. Георгий взывает не к чести, не к монархизму и даже не к патриотизму солдат, а к их чувству товарищества. Чтобы не оставить с открытым флагом соседей из других частей, эстляндцы соглашаются немедленно занять позиции против наступающих немцев.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 37. Выехав с тремя казаками на рекогносцировку у Найденбурга, Воротынцев неожиданно сталкивается с автомобилем генерала Франсуа. Поначалу схватившись за оружие, как русские, так и немцы воздерживаются применить его. После обмена несколькими весёлыми шутками достойные боевые противники мирно разъезжаются.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 38. Одержав 14 августа победу при Сольдау и убедившись, что русские не готовят здесь контрудара, генерал Франсуа уже вечером того же дня готовит стремительный и длинный рывок на восток, к Найденбургу и Вилленбергу, чтобы охватить самсоновскую армию с юга. Бескрылые Гинденбург и Людендорф своей чрезмерной осторожностью тормозят смелый маневр Франсуа, но он спешит развивать задуманный план на собственный страх и риск. Около пяти часов вечера 15 августа 1914 дивизии Франсуа, почти не встречая сопротивления, занимают Найденбург. Они устремляются и дальше – по шоссе к Вилленбергу. Быстроте германского продвижения мешают лишь запрудившие дороги русские обозы.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 39. Самсонов почти до вечера 15 августа бездейственно сидит в Надрау. Его штаб всё это время тщетно пробует составить замысловатый оборонительный план «скользящего щита», а корпусу Мартоса вместо отступления приходится продолжать безнадёжный бой с превосходными силами врага.

После полудня Самсонов вдруг видит, как по соседней дороге в беспорядке бегут из атакованного немцами Хохенштейна Нарвский и Копорский полки. Он сам выезжает навстречу солдатам, стыдит их и убеждает вернуться на позиции. Однако скорбный вид отступающих, признаки тяжести вынесенного ими сражения наконец побуждают Самсонова дать Мартосу разрешение на отход. Но Самсонов делает при этом новую крупную ошибку. Он поручает Мартосу немедленно ехать для организации обороны Найденбурга, отрывая его от собственного геройского корпуса.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 40. Бездарный командующий 13-го корпуса Клюев так и не удосуживается узнать, что за колонны – вражеские или свои – приближаются к нему с востока. Утром 15-го августа он выводит свои главные силы из Алленштейна на запад, начиная движение на помощь Мартосу. Но с востока за ним тут же обнаруживается немецкое преследование. Клюев оставляет за собой на погибель два слабых арьергарда. Второй из этих арьергардов (часть Дорогобужского полка во главе с полковником Кабановым), без артиллерии, имея всего один действующий пулемёт, даёт врагу редкий по героизму штыковой бой, погибает почти целиком, но задерживает немцев до конца дня.

Достигнув Хохенштейна, Клюев обнаруживает, что там идёт бой с немцами. Не решившись вступить в него, Клюев бездейственно стоит половину дня близ города. Чтобы сделать своё стояние безопасным от возможного нападения с севера, он отправляет Невский полк с полковником Первушиным на ненужный бой в густом лесу Каммервальде. Понеся тяжкие потери солдаты Первушина растрепывают там германскую дивизию, пробиваются до опушки, однако сразу после этого Клюев велит им отступить.

Весь день Клюев не осмеливается без приказа даже спасти остатки своего корпуса быстрым отступлением на юг. Получив такой приказ лишь после полуночи, оставив позади на истребление ещё один арьергард, он начинает отходить в темноте, по стеснённой местности меж озёр, где многие дороги уже заняты противником.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 41 (Итоги дня 15 августа 1914). В Ставке русского главнокомандования ещё ничего не знают о событиях и составляют проект обращения «уже завоёванной» Восточной Пруссии в российское генерал-губернаторство. Более осведомлённое командование Северо-Западного фронта уже тревожится, но намеренно медлит с донесениями в Верховному. Жилинский и Орановский не проявляют никакой энергии и не пытаются спасти положение. Ренненкампф получает от них приказ идти на помощь Самсонову лишь утром 15-го августа и выполняет его весьма неспешно.

Оба фланга самсоновской армии (1-й и 6-й корпуса) отходят к русской границе и не принимают участия в боях. Но солдаты центральных корпусов, несмотря на роковые просчёты командования, сопротивляются у Ваплица и в лесу Каммервальде с такой отвагой, что Гинденбург и Людендорф к концу дня отказываются даже от своей вчерашней скромной идеи «узкого» окружения северных русских частей.

Они теперь думают ограничиться простым вытеснением самсоновской армии из Пруссии. Но своевольный генерал Франсуа продолжает выполнять свой план полного охвата русских с юга и неустанно гонит войска от Найденбурга на восток – к Вилленбергу.

 

«Август Четырнадцатого», Глава 42. Саня Лаженицын и его друг Костя Гулай, прощаясь с Москвой перед отъездом на войну, встречают на Никитском бульваре знакомого старика. Раньше они часто видели его в читальных залах Румянцевской библиотеки. Старик там обращал на себя их внимание серьёзностью и задумчивостью.

Теперь они подходят к нему, узнают его имя (Павел Иваныч Варсонофьев) и рассказывают, что добровольно идут на войну. Варсонофьев приглашает их посидеть вместе в приличной пивной под кинотеатром «Унион». Юноши и старик заводят там разговор на общественные и философские темы. Варсонофьев критикует обычные плоские воззрения русской «интеллигенции», её показную «любовь к народу», сосредоточенность на материальных проблемах, нетерпимость к инакомыслию. Павел Иваныч весьма скептически отзывается о народовластии и выражает мысль, что история правится не разумом, а недоступными для него органическими, иррациональными законами – как живое существо. Принципы лучшего человеческого строя, по его мнению, не могут быть изобретены скороспелыми недоучками. Они лежат в самом замысле мироздания.

Павел Иванович Новгородцев, русский философ и историк, прообраз Варсонофьева в «Красном колесе»

 

«Август Четырнадцатого». Глава 43. Батарея Терентия Чернеги, смышлёного, деятельного артиллерийского унтера одной из частей 13-го корпуса, в ночь с 15 на 16-е августа получает приказ как можно быстрее отступать. Начальство разъясняет Терентию, что немцы уже охватывают их. Живы будут лишь те, кто вовремя перейдёт перешеек Шлагу-М, плотину у озера Плауцигер.

В ночной темноте батарейцы Чернеги, срывая ногти в кровь, тащат пушки среди болот и к рассвету выходят к Шлаге-М. Им остаётся всего несколько шагов, чтобы перейти через неё и спастись. Но с другой стороны, по шоссе, к плотине тоже идут русские части, а немцы начинают бить по ним из пушек и пулемётов. Пренебрегая собственным спасением, артиллеристы Чернеги разворачивают свои орудия на удобной для стрельбы позиции и прикрывают отход наших войск. Благодаря этому, через Шлагу-М переправляется много людей и техники. Чернега со своими переходит за плотину в числе последних.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 44. Самсонов со своим штабом тоже отступает ночью, доезжая на конях до деревни Орлау, места первого славного русского боя этой кампании. Теперь сюда со всех сторон стекаются отходящие части и обозы, образуя на скрестьи дорог беспорядочный, беззащитный табор. Штабные уговаривают Самсонова быстрее ехать к русской границе, но он ничуть не торопится. Продолжая пребывать в оцепенении, Самсонов задумчиво ездит среди перемешавшихся частей на коне без команд на строй и равненье, крестится и благодарит растерянных людей за службу.

Подъехавший к тому же полю Воротынцев поражён: почему Самсонов даже не пробует сплотить ударный клин и прорываться из окружения? Командующий явно пребывает в безнадёжной отрешённости. Лишь после полудня штабные уговаривают его покинуть Орлау.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 45. Часть Саши Ленартовича после утренней удачной атаки проводит весь день 15-го августа под страшным немецким обстрелом. Саша мысленно клянёт самодержавие, пославшее его на войну. Он решает сегодня же ночью бежать из армии, при удобном случае – сдаться немцам в плен. Тем более, что уже появляются слухи об окружении.

Вечером Ленартович незаметно уходит от своих солдат и направляется по дороге к Орлау. Чем дальше он идёт, тем больше бросаются в глаза признаки разброда и неразберихи. Всю дорогу запружают беспорядочно отходящие части, в которых солдаты обращают мало внимания на командиров. Дойдя до Орлау, Саша видит там цыганоподобный табор сгрудившихся войск и среди него – на коне ошарашенного Самсонова. Ленартович радостно наслаждается видом униженного русского командующего, как предвестьем краха всего «царского режима».

 

«Август Четырнадцатого». Глава 46. Путь для отступления 13-го корпуса со всех сторон преграждён озёрами. Для сдерживания преследующих немцев Клюев вновь щедро рассыпает позади арьергарды, которые почти поголовно погибают. Так гибнут последние из оборонявшихся в Хохенштейне солдат. Так гибнет большая часть Софийского полка, прикрывая отход товарищей по перешейку у Швердиха.

А главная масса 13-го корпуса, откатившись с севера на юг, наталкивается в Грюнфлисском лесу на 15-й корпус, который отступает с северо-запада. Десятки тысяч человек с вооружением и обозами буквально врезаются друг в друга. Младшим офицерам (старших в этот критический момент не оказывается) приходится ночью на одной узкой лесной развилке руками расталкивать одних солдат – на восток, других – на юг.

Незакрытым пока остаётся лишь дальний юго-восточный угол немецкого мешка. Через него и прорывается 16 августа 1914 донская конница, бросившая позади русскую пехоту. А пехоте к спасительному просвету уже никак не успеть!

 

«Август Четырнадцатого». Глава 47. Воротынцев и Благодарёв, покинув Орлау, бросают лошадей и пешком уходят в Грюнфлисский лес. Проведя 3-4 ночи без сна, они ложатся в лесу отдохнуть и забываются на несколько часов.

Писатель Борис Андреевич Можаев, прообраз Арсения Благодарёва в «Красном колесе»

Автор изображения - Akimych

 

Проснувшись, начинают думать, как выйти из окружения. Неожиданно видят подходящего Ярослава Харитонова, который знаком Воротынцеву по беседе в найденбургском госпитале. Ещё не вполне оправившийся от контузии Ярослав ушёл из госпиталя в решимости не сдаваться врагу и теперь тоже ищет дороги в Россию. У Ярослава есть отличная немецкая карта Пруссии. Ознакомившись с ней, Воротынцев решает прорываться не в дальнем, а в ближнем углу окружения, неподалёку от места, где они сейчас находятся. У немцев здесь меньше бдительности.

Втроём они идут дальше и встречают по пути Сашу Ленартовича. Незадолго до этого Саша чуть не был убит немецким пулемётом и поэтому отказался от плана сдаться в плен. Воротынцев сразу чувствует неприязнь к этому саркастичному, высокомерному прапорщику, но приходится взять с собой и его.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 48. Самсонов и чины его штаба едут на конях от Орлау к русской границе. Дорога на юг уже занята врагом, и они направляются на восток, к Вилленбергу.

Самсонов испытывает сильнейшие муки совести за то, что так худо сослужил Государю и России. Поначалу его и штабных сопровождает конвой из плохих казаков второй и третьей очереди. Но потом генералы решают, что прорваться будет легче небольшой пешей группой, и отпускают казаков.

Дальше идут по лесу уже ночью. В Самсонове всё сильнее горит желание освободиться от позора. Притаившись в лесу, он во тьме отстаёт от остальных и, когда те удаляются, кончает с собой револьверным выстрелом.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 49 (Обзор действий за 16 и 17 августа). Весь день 16 августа части Франсуа идут к Вилленбергу с запада и к вечеру занимают его. С севера к тому же городу, замыкая окружение, спешат немецкие части Макензена.

Однако весь день 16 августа на отсекающем русские части с юга шоссе Найденбург – Вилленберг стоят лишь редкие германские заставы. Если бы русские 16-го прорывали кольцо извне, немцы не смогли бы удержаться. Но русские делать этого и не пробуют. Жилинский и Орановский, получив 16-го августа известие о начале отхода самсоновской армии к русской границе, склоняются приостановить наступление, которое открыл по их приказу Ренненкампф.

Отступивший с 6-м правофланговым корпусом далеко на юг Благовещенский, создавая лишь вид помощи Самсонову, осторожно двигает вперёд конную дивизию Толпыго. Но та избегает боя с противником и поспешно возвращается назад от Ортельсбурга.

Левофланговый 1-й корпус тоже уходит далеко на юг, к Млаве. В ночь на 16-е августа 1914 ему передают приказ Самсонова выступить на помощь. Сборы для этого выступления продолжаются почти сутки, хотя русских сил у Млавы много. Двинувшийся только вечером 16-го к Найденбургу генерал Сирелиус идёт крайне медленно, хотя не встречает врага. Утром 17-го августа 1914 Сирелиус достигает окраин Найденбурга – и окружившему русских корпусу Франсуа грозит перспектива самому оказаться в контрокружении.

Франсуа спешно уезжает из города, оставляя там лишь хлипкий заслон из восьми рот. Но Сирелиус десять часов не решается атаковать эти роты, ожидая подхода отставших частей. Потом он всё же начинает наступать и легко берёт Найденбург, однако дальнейший путь уже преграждён ему спешно собранными мощными немецкими силами.

Лишь 17 августа 1914 Жилинский и Орановский из разъяснений бежавшего с боевого театра генерала Кондратовича понимают весь масштаб Самсоновской катастрофы. Наступать на немцев, видимо, уже бесполезно, но остаётся вполне достаточно времени мощным натиском с юга и востока вызволить из охвата большую часть Второй армии. Однако штаб Северо-Западного фронта не делает для этого ничего.

На рассвете 17 августа в немецкий плен – до самого конца войны – попадает генерал Мартос.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 50. Слегка отдохнув на брошенном немецком лесном дворе, Воротынцев и его спутники идут дальше. По пути им встречаются десять чудом уцелевших в геройском арьергардном бою солдат Дорогобужского полка. Они прошли уже вёрст сорок, неся на плечах двое носилок – с раненым поручиком Офросимовым и телом убитого полкового командира Кабанова. Обе группы соединяются. Среди дорогобужцев оказываются тамбовские земляки Арсения Благодарёва, в том числе могучий, похожий по виду на молодого боровка Качкин.

Дорогобужцы исполнены решимости нести тело Кабанова до самой России, чтобы похоронить там. Но по пути Воротынцев убеждает их зарыть любимого командира в лесу: с двумя носилками через немецкий заслон никак не проскочить. Однако бросать сильно затрудняющего ходьбу Офросимова никто не собирается – к большому недовольству Саши Ленартовича.

Кабанова хоронят на красивом месте, у лесного просвета. Певший на родине в церковном хоре Благодарёв исполняет панихиду по герою-полковнику. К его пению присоединяются и все остальные, кроме Ленартовича.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 51. Хотя и сгрудившись в плохо управляемую толпу, в глубине Грюнфлисского леса русские идут ещё спокойно. Но всякий выход их на поляны и к деревням немцы встречают беспощадной стрельбой. В авангарде 13-го корпуса храбрый полковник Первушин, сам бросаясь впереди всех, организует 17 августа успешную штыковую атаку на германские пушки у деревни Кальтенборн. Однако через две версты надо опять выходить на просвет. Первушин вновь ведёт бойцов в штыки, но с каждым новым таким броском русские потери растут, сил остаётся всё меньше.

Полковник (затем генерал) Михаил Григорьевич Первушин

 

«Август Четырнадцатого». Глава 52. Сам командующий 13-го корпуса, генерал Клюев, идёт по лесу в безопасном центре колонны. У деревни Саддек его войска делают попытку прорыва на юг через шоссе Найденбург – Вилленберг. Она оказывается неудачной.

Клюев ещё имеет двадцать батарей против восьми у противника. По лесу рассыпаны десятки тысяч его бойцов – против шести германских батальонов у Саддека. Но трусливый командующий приказывает выбросить белый флаг и сдаёт в плен 30 тысяч солдат.

Приказу Клюева о сдаче не подчиняется часть Алексопольского полка во главе с подполковником Сухачевским и донской казачий отряд есаула Ведерникова. Оба они успешно прорываются из окружения. Сухачевский выводит к своим две с половиной тысячи солдат. Отряд Ведерникова ещё и захватывает в бою два немецких орудия.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 53. Генерал Благовещенский, стоя со своим 6-м корпусом у самого юго-восточного края немецкого кольца, всячески уклоняется от активных действий. 17 августа он для отвода глаз посылает дивизию Рихтера к Ортельсбургу. Та уже почти берёт полупустой город, но в последний момент Благовещенский отзывает её.

Получив от штаба фронта туманный приказ «сосредоточиться к Вилленбергу», Благовещенский посылает туда со слабым отрядом Нечволодова, который рвётся в этот рейд со вчерашнего дня.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 54. Нечволодов давно нелюбим среди высокого армейского начальства за свои блестящие таланты, неуёмную энергию и полное пренебрежение мотивами личной выгоды. Его намеренно замедляют в служебном продвижении. Не имея простора развернуться в армии, Нечволодов пишет курс русской истории с проповедью мысли о благотворности для России монархического строя.

Вилленберг Нечволодов находит теперь почти не защищённым с восточной стороны. Посланный им в город конный полувзвод корнета Жуковского легко занимает дома на окраине. С запада же через Вилленберг пытаются прорваться окружённые русские войска. До них всего 3-4 версты: только и остаётся – протянуть спасительную руку.

Но отряд Нечволодова слишком слаб для полного захвата Вилленберга, и он отправляет к Благовещенскому просьбу о срочном подкреплении. В случае прихода помощи прорыв немецкого кольца в этом месте неизбежен. Но Благовещенский сообщает в ответ, что ввиду отсутствия значительных сил противника намерен уйти со всем корпусом на русскую территорию, и никакой поддержки Нечволодов не получит.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 55. Группа Воротынцева подходит к охраняемому немцами шоссе у деревни Модлькен и, дождавшись темноты, бросается через него из лесу. Загоревшийся германский прожектор удаётся потушить меткими выстрелами. Здоровяк Качкин бежит под пулемётным огнём, таща на плече раненого поручика Офросимова…

 

«Август Четырнадцатого». Глава 56. Генерал Сирелиус, отбив у немцев Найденбург, «во избежание окружения» так торопится  вновь отдать его им и отступить, что даже не вывозит из города госпиталь с русскими ранеными. Все они остаются во вражеских руках. Медсестра Таня Белобрагина с опасностью для жизни прячет на себе от немцев знамя Либавского полка, вынесенное из боя одним из тяжелораненых бойцов.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 57 (обзор событий 18 августа). Вечером 17-го августа, при наибольшем успехе Нечволодова и Сирелиуса, когда ещё и многие сильные русские группы (под Вилленбергом – 15 тысяч) готовятся к прорывам изнутри кольца, Жилинский-Орановский приказывают оставшимся вне охвата фланговым корпусам армии Самсонова не выручать окружённых, а отступать далеко в тыл.

18 августа 1914, после долгих промедлений, на запад идёт многочисленная конница Ренненкампфа. Она легко достигает Алленштейна, генерал Гурко даже вступает в этот город. Это – третье место за сутки, где русские легко рвут немецкое кольцо. Кавалеристы Гурко могут без труда резать германское окружение и дальше, но Жилинский с Орановским приказывают и армии Ренненкампфа отступить.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 58. На театре Самсоновской катастрофы немцы захватывают огромное количество оружия и лошадей. Тяжелораненых русских они достреливают. Десятки тысяч легкораненых и здоровых сгоняют в новоизобретённые загоны для содержания узников под открытым небом – концлагеря, которым суждено будет стать историческим символом Двадцатого века.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 59. С главы 59 «Августа Четырнадцатого» А. И. Солженицын обращается от описания Самсоновской катастрофы к предшествующим событиям внутренней российской истории, которые были тесно с ней связаны. Речь идёт о попытке широчайших преобразований, предпринятой великим П. А. Столыпиным, и его гибели в самом разгаре реформаторской деятельности.

Сашу Ленартовича и его младшую сестру Веронику после смерти их родителей воспитывают две тётушки-социалистки: умеренная Адалия и максималистка Агнесса. Саша уходит на войну, а взрослеющая Вероника не проявляет никакого интереса к политике и «освободительному движению». В наступившую после революции 1905-07 «эпоху реакции» студенческая молодёжь увлекается не «социальными вопросами», а модным эстетством, признавая всё «политически прогрессивное» безвкусным и культурно-отсталым. Возмущённые этим тёти решают познакомить племянницу с историей русского революционерства и так обратить её к общественным проблемам.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 60. В форме беседы тётушек с Вероникой А. И. Солженицын даёт читателю краткий обзор истории русского террора – от выстрела Веры Засулич и народовольцев до революции 1905-07. В нём излагается множество малоизвестных в советское (да и нынешнее) время фактов и подробностей.

На массе примеров Солженицын показывает узкий фанатизм революционеров, их крайнюю нетерпимость к любому инакомыслию, полное пренебрежение к ценности и правам человеческой личности, их невежество, непатриотизм, частую связь с прямым уголовничеством. Небольшая кучка левой образованщины хотела при помощи револьверов и бомб навязать огромному большинству страны рабский социализм. Прикрываясь обманным лозунгом «борьбы с самодержавием», террористы насаждали деспотизм много более жестокий.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 61. Тёти с восхищением рассказывают Веронике историю жизни их казнённого брата Антона. В попытке толкнуть на вооружённое восстание армейские части у Петербурга Антон и его революционные друзья возмутили матросов в Свеаборге (1906). Но на бунт поднялись там лишь артиллерийские части – и все три его дня прошли в жестоком бою между ними и невосставшей пехотой. Это междоусобие стоило жизни нескольким сотням русских солдат, организаторы же в последний момент бежали, бросив обманутых ими на расправу.

Вероника робко пытается указать тётям: ведь дядя Антон первым пошёл убивать?! Решительная тётя Агнесса возмущённо возражает: ради благой цели революционер может прибегать к любым средствам, даже к тем, что противоречат общепринятой морали. Истинным виновником революционных убийств и беззаконий надо считать толкнувшее к ним самодержавие. Для революционера же террор – не убийство, экспроприация – не грабёж.

Обе тёти Вероники буквально трясутся при одном имени главного усмирителя смуты 1905-1907 – Столыпина.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 62. Речь заходит и об убийце Столыпина – Мордко Богрове. Мнения тёть о нём двоятся. Более сдержанная Адалия говорит, что Богров запятнал себя связью с царской охранкой, возможно даже действовал по её приказу – и поэтому не может считаться чистым революционером. Агнесса же считает, что Богров работал целиком в интересах революции, а охранку лишь использовал в своих целях, обморочив её превосходством блистательного ума. Точно так же расходятся мнения тёть и насчёт знаменитого Азефа.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 63. С главы 63 А. И. Солженицын переходит к подробному описанию обстоятельств убийства Столыпина.

Молодой еврей Мордко Гершевич Богров, потомок винных откупщиков и сын одного из богатейших граждан Киева, с детства ни в чём не нуждается и всю энергию воли обращает не на борьбу за материальный достаток, а на участие в революции. Образование и наличие денег помогают ему быстро выдвинуться в среде киевских анархистов. Но Богров чувствует своё превосходство над малоимущими однопартийцами, проникается к ним презрением и вскоре приходит к выводу, что совершить нечто действительно важное может не член партии, а лишь талантливая индивидуальность.

Дмитрий Григорьевич (Мордко Гершевич) Богров, убийца П. А. Столыпина

 

Богров задумывает вступить в связь с Охранным отделением, чтобы лавировать между государством и революцией, используя их друг против друга в своих личных видах. Ясной цели такого использования у него пока нет, но он мечтает совершить нечто грандиозное. Начальник секретной агентуры Охранки в Киеве, ротмистр Кулябко, оказывается человеком глупым, которого легко обводить вокруг пальца.

Богров сдаёт жандармам ряд своих киевских революционных друзей. Их арест помогает ему занять более видное место в анархистской организации, однако честолюбие влечёт его к гораздо большему. Постепенно Богров приходит к выводу: теракты против местных администраторов малоэффективны. Для целей революции будет иметь значение лишь убийство одного из виднейших деятелей столичного правительства. Таким убийством он и решает прославиться.

Идею убить царя Богров для себя отвергает: если монарх падёт от рук еврея, народ может ответить на это массовым еврейским погромом. В качестве жертвы Богров выбирает премьера Столыпина, который открыто стремится к построению русской национальной монархии. Хотя Столыпин ничуть не притесняет евреев, Богров считает: любая русскость идёт вразрез с еврейскими интересами.

Летом 1911 Богров узнаёт, что в конце августа – начале сентября ожидается приезд царя и Столыпина в Киев на открытие памятников Александру II и княгине Ольге. Богров начинает вырабатывать план убийства и решает воспользоваться для этой цели своей давней связью с Охранным отделением.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 64. После начала киевских торжеств Богров является к Кулябке с известием: в Киев прибыла группа знакомых мне террористов для убийства Столыпина. С целью его предотвращения мне нужны билеты в главные места, где будут присутствовать высокопоставленные лица. Кулябко сообщает о донесении Богрова организаторам охраны торжеств: заместителю Столыпина по министерству внутренних дел Курлову, его помощнику Веригину и видному жандармскому чину Спиридовичу. В корыстной жажде получить награды за поимку опаснейших революционеров те не подвергают сомнительные сведения Богрова никакой проверке и соглашаются дать ему билеты.

31 августа Богров по полученному от жандармов билету проходит с браунингом в киевский Летний сад. Там он оказывается в двух шагах от царя, может легко убить его, но не делает этого: боится ответного еврейского погрома, к тому же Николай II в его глазах – фигура ничтожная. Столыпин в тот день Богрову не встречается. 1 сентября Богров вновь легко получает от охранников билет в театр, где для царя и министров дают пьесу «Сказка о царе Салтане». Во втором антракте Богров подходит к стоящему у оркестра Столыпину и дважды стреляет в него.

Убийство Столыпина. Художник Диана Несыпова

 

«Август Четырнадцатого». Глава 65 (Пётр Аркадьевич Столыпин). Весьма объёмную главу 65 А. И. Солженицын посвящает подробному разбору жизни и деятельности величайшего русского реформатора XX века Петра Аркадьевича Столыпина.

Столыпин верно угадал главную причину революции 1905-1907 – неустроенность крестьянского быта. Но эта неустроенность, вопреки взглядам «левых», проистекала совсем не от малоземелья (земли у русского крестьянина было вчетверо больше, чем у среднего английского, в три с половиной раза – немецкого, в два с половиной – французского), а от господства в деревнях «общинного строя». Владельцем земли считался в крестьянской Великороссии не отдельный хозяин, а весь сельский коллектив – община. Община периодически производила равные переделы участков, раздавая землю своим членам чересполосно. Такая искусственно поддерживаемая уравниловка приводила, по сути, к «равнению на худших». Хороший хозяин терял всякий стимул к упорному труду. Мелиорация земли была бессмысленной, ибо временно полученный от общины участок скоро, в новом переделе, мог быть отобран и перейти к какому-нибудь лодырю. Общинная чересполосица лишала права самому выбрать вид посева и даже срок обработки. Ни о каком внедрении передовых способов земледелия в таких условиях не было и речи.

Общинный строй держал русскую деревню в отсталости и порождал в ней нищету. Недовольные крестьяне проявляли восприимчивость к революционной пропаганде. События 1905-1907 ознаменовались в русских сёлах множеством бунтов и поджогов имений. Однако за общину в России горой стояли и крайне правые, и крайне левые. Она облегчала сбор налогов бюрократии, а левые радикалы видели в ней почти готовый социализм.

Петр Аркадьевич Столыпин

 

П. А. Столыпин возглавил русское правительство в 1906, сразу после роспуска оголтелой Первой Думы. Революцию можно было осилить, лишь начав одной рукой беспощадную борьбу с анархией и террором, а другой – проводя решительные преобразования во имя устранения причин недовольства. Доселе укрепление порядка всегда сопровождалось в России приостановкой реформ. Столыпин первым сумел совместить и то, и другое.

Отличаясь необычайным личным мужеством, Пётр Аркадьевич твёрдо действовал посреди многочисленных покушений на его жизнь. Он вёл свою среднюю линию в обстановке яростных нападок как справа, так и слева. Крестьянская реформа Столыпина – разрушение «полуколхозной» общины – всего за несколько лет привела к сильнейшему подъёму производительности сельского труда. Столыпин широко открыл русскому народу путь для переселений в азиатскую часть страны. Туда переехало при нём столько же людей, сколько за 300 лет до этого – от Ермака. Он вёл и либеральную общую политику: расширял права земств, ограничивал полицейский произвол, поощрял добровольную кооперацию и рабочие объединения, менял систему налогообложения в пользу малоимущих, готовил введение всеобщего начального образования и широкого государственного страхования.

Эти мероприятия устранили большинство причин народного ропота, и революция 1905-1907 прекратилась. Ярлык «вешателя», наляпанный на Столыпина либералами и социалистами, лжив. Для борьбы с полууголовным революционным террором Пётр Аркадьевич на восемь месяцев ввёл военно-полевые суды. Они сыграли неоценимую роль в деле восстановления порядка, число казнённых революционеров было втрое меньше жертв самого революционного террора.

В послереволюционные годы, которые и сегодняшние наши «либералы» горазды выставлять «реакцией», Россия не только преодолела грозившую полным крахом государства Смуту. Она вышла на путь небывало успешного развития, которое поражало иностранных наблюдателей. Столыпин готовил новую широкую программу реформ – теперь с целью преобразования государственного аппарата, лечения бюрократии. Однако она лишь усилила нападки на него с обоих крайних политических флангов. В начале 1911 дружные совместные атаки крайне правых и крайне левых пошатнули положение Столыпина у государственного руля. Заметно охладел к нему и царь, считавший, что сильный, авторитетный премьер чересчур затмевает личность монарха. В такой обстановке и прозвучали выстрелы Богрова. Убийство Столыпина сорвало проведение второй части его реформ, изменило всю судьбу России.

[Более подробное изложение главы 65 - см. в статье нашего сайта Столыпин, Петр Аркадьевич – биография и реформы.]

 

«Август Четырнадцатого». Глава 66. Как бы проводя контраст с самоотверженным, бескорыстным Столыпиным, А. И. Солженицын в 66 главе «Августа» представляет читателю биографию главного попустителя убийства – заместителя министра внутренних дел Павла Григорьевича Курлова.

Всегда искавший на государственной службе лишь личных интересов, Курлов возвысился в годы министерства Плеве прямым подхалимажем ему. Оказавшись в революционные годы на посту минского губернатора, Павел Григорьевич тонко лавировал. Он проявлял благожелательность к мятежным социалистам из еврейского «Бунда», но в высших кругах усиленно создавал себе репутацию убеждённого правого. Когда над Россией нависла опасность полного крушения, Курлов трусливо подал в отставку с губернаторства и уехал во Францию.

Павел Курлов, товарищ министра внутренних дел, один из главных виновников убийства Столыпина

 

Однако когда с осени 1906 анархия пошла на убыль, он вернулся и по протекции придворных сфер добился места киевского губернатора. В Киеве Курлов провёл на высокий жандармский пост своего бездарного зятя Кулябку, который ранее увольнялся с полицейской службы за тяжкие злоупотребления. Придворные враги Столыпина к полной неожиданности для самого Петра Аркадьевича вскоре возвысили Курлова в его заместители на посту министра внутренних дел. Столыпин поневоле должен был смириться с этим, так как не мог одолеть сразу всех близких к трону влияний.

Сделавшись ещё и фактическим главой Корпуса жандармов, Курлов стал добиваться симпатий либерального общества. Он смягчил прежние столыпинские меры по борьбе с террором и даже предупреждал выслеженных полицией революционеров о близкой им опасности. По инициативе Курлова в столице была распущена секретная полицейская агентура. Сам он принимал участие в ресторанных кутежах с балеринами и в вексельных махинациях.

Царь ездил по стране, и Курлов из показной «преданности» рвался лично охранять его во всех этих поездках, оттесняя местных администраторов. Он взял на себя всю охрану и киевских торжеств 1911, где привлёк на помощь того же барана Кулябку, видного жандарма Спиридовича и приближённого Веригина. Хорошо зная, что двор ведёт дело к отставке Столыпина, и рассчитывая заменить его на министерстве внутренних дел, Курлов не горел желанием обеспечивать Петру Аркадьевичу надёжную безопасность. Столыпин во время киевской поездки практически не охранялся. Узнав, что некий агент Богров сообщил о подготовке покушения на премьера, Курлов не придал этим сведениям должного значения, не препятствовал выдаче Богрову билетов на торжества и лишь поверхностно известил о нём самого Столыпина.

После выстрелов Богрова главной заботой Курлова стало – снять с себя обвинения в грубейшем служебном провале. Тупоумный Кулябко неосмотрительно показал в самом начале следствия, что все его начальники знали о выдаче билетов Богрову. Узнав, что состояние раненого премьера очень плохо, Курлов решил для спасения своей карьеры утверждать: Богров был допущен в театр с ведома и разрешения самого Столыпина.

Эту выгодную для себя ложь – Столыпин пал от полицейской системы, которую сам создавал против революции! – немедленно подхватила левая пресса.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 67. На следующие дни после покушения вся страна узнаёт из газет, что в Столыпина стрелял сын одного из самых уважаемых киевских граждан, допущенный в театр Охранным отделением. Либеральная пресса с ликованием настаивает: доказана старая версия «левых» – полиция у нас целиком построена на провокации!

Потом газеты распространяют анонимно пущенный в них Курловым слух: это якобы сам Столыпин одобрил выдачу театрального билета Богрову. Значит, он пал жертвой собственного провокационного замысла! Находящийся при смерти Столыпин ничего не знает и не может возразить. Так, ради спасения чиновной шкуры наносится страшный удар по репутации русской государственности!

Левое общество ничуть не жалеет Столыпина. Кадеты и социалисты, не скрываясь, прославляют Богрова как героя. «Освободительная» пресса взахлёб пишет о его «бесстрашии» на следствии, о том, что он убеждён: стреляя – выполнял гражданский долг. Облик Богрова пятнает только связь с охранкой.

Но простые граждане горячо сочувствуют Столыпину. По всей России служат молебны о его исцелении в переполненных соборах.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 68. После двух выстрелов в Столыпина Богров пытается выбежать из зала, но у двери его хватают и избивают офицеры.

На следствии он поначалу держится гордо. Утверждает, что стрелял в Столыпина, так как тот был вождём «реакции». Об обстоятельствах своей связи с Охранным отделением и получении от него билета рассказывает правдиво: ловко обманул охранников.

Схваченный Богров после покушения

 

Однако с приближением суда и почти неотвратимой казни дух Богрова начинает сдавать. Жандармский полковник Иванов (приятель Кулябки) на последнем допросе советует ему изменить на суде показания. Не настаивать на своём давнем замысле убить Столыпина, а утверждать: совершил покушение под влиянием внезапного аффекта. Акт потеряет тогда ореол героизма, но в этом случае есть немалая надежда избежать смертного приговора.

Богров понимает: Иванов подослан Кулябкой и его начальниками. Им выгодна такая смена показаний: так будет легче уйти от кары за вопиющее служебное преступление. Но два мотива толкают Богрова последовать данному совету. Первый: может быть, этим путём действительно удастся сохранить себе жизнь. И второй: если не удастся, то опубликуются сведения, что он не был идейным революционером – и тем укрепится подозрение, что охрана по собственным интригам организовала убийство Столыпина! Тем гуще будет замарана российская власть! Для такой новой большой цели не грех отдать и свою общественную репутацию до конца!

 

«Август Четырнадцатого». Глава 69. Умирающий в больнице Столыпин ждёт визита царя, чтобы передать ему подробности новой программы реформ – и завещать её к исполнению. Но монарх не считает нужным менять из-за ранения премьера распорядка торжеств. 2 сентября царь уезжает на большой военный парад за Киевом, а 3-го – в Коростень и Овруч. Поздно вечером 3-го он всё же приходит в лечебницу к Столыпину, но у того уже мутится сознание, и врачи не советуют Николаю II идти к больному в палату.

В минуты прояснения сознания и даже в бреду Столыпин требует бумагу и ручку, чтобы хотя бы письменно передать Государю свои новые планы. Из-за развороченной пулей печени у раненого возникает кровоизлияние под диафрагмой. Врачи не решаются на операцию, и вечером 5 сентября Столыпин умирает. Свидетели этих последних дней потом поражаются проявленному им перед смертью самообладанию.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 70. После смерти Столыпина киевские и одесские евреи в панике обращаются к властям за защитой от возможного погрома. Она им немедленно предоставляется – в Киев стягивают до 30 тысяч войск. Зато тут же узнаётся, что лечебница, где умирал Столыпин, не имела никакой охраны.

Ни крайне правые, ни крайне левые деятели не проявляют уважения к памяти Столыпина. Либеральное общество открыто радуется его гибели. Однако западноевропейская печать пишет о погибшем восхищённо, признавая его великим государственным деятелем.

7 сентября тело Столыпина пышной процессией перевозят в Киевскую Лавру. Улицы запружены толпами народа, который кое-где становится перед гробом на колени. Но царя на церемонии нет: накануне он отбыл в Крым на отдых. Киевляне собирают деньги на памятник Столыпину, государство своей помощи в этом не предлагает.

9 сентября Столыпина хоронят. Государственная Дума не присылает на похороны официальной делегации. Присутствуют лишь – в частном порядке – около 50 депутатов от русских националистов и части октябристов. Почти нет ни министров, ни высоких сановников.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 71. Вечером дня похорон Столыпина в киевской крепости начинается суд над Богровым. Власти не осмеливаются сделать его открытым – и тем укрепляют версию, что они сами и подстроили убийство. Не ведётся даже протокол судебного заседания!

Богров неожиданно отрекается от всех своих прежних показаний – и от своей наполеоновской гордости. Он уверяет теперь, что совершил убийство безо всякого злоумышления, а в Охранке служил всегда чисто идейно. Летом к нему якобы приезжали заграничные анархисты, обвиняли его в предательстве и грозили убить как провокатора, если он не смоет с себя подозрения лично совершённым терактом. Анархисты требовали убить Кулябку, но Богров пожалел своего знакомого и вместо этого стрелял в Столыпина – просто как в самое видное лицо среди публики.

Такая смена показаний требует переследствия. Но этот суд спешат побыстрее окончить. Богрову немедленно выносят смертный приговор.

Камера смертника по закону закрыта для всех. Однако на следующий день к Богрову, вопреки всем тюремным правилам, проникает всё тот же полковник Иванов. Даже изменённые судебные показания Богрова показались недостаточными для нужд влиятельных лиц. Чтобы ещё надёжнее защититься от обвинений, им нужно письменное и подписанное свидетельство, где было бы дополнительно подчёркнуто: на покушение Богрова толкнули лишь угрозы революционеров –  и, значит, у полиции были полные основания ему доверять.

Окончательно сходя с триумфального пьедестала, Богров даёт такое свидетельство. Что же могло побудить его к такому полному краху при уже вынесенном смертном приговоре? А. И. Солженицын находит лишь одно объяснение: Иванов обещал устроить для Богрова побег. Когда смертный страх стал уже не отдалённой перспективой, а глянул прямо в лицо, Богров его не выдержал – и согласился сам засвидетельствовать для истории наипозорнейшее объяснение мотивов своего преступления.

11 сентября, в вечер перед казнью, к Богрову допускают раввина. Богров просит его передать: «Я боролся за благо и счастье еврейского народа. Великий народ не должен, как раб, пресмыкаться перед угнетателями».

До последних часов Богров, видимо, надеется, что ему дадут возможность бежать. Но Иванов обманывает – Богрова вешают.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 72. Царь и царица видят в ранении Столыпина не трагедию, а, скорее, облегчение себе. Николай II ещё весной хотел уволить премьера из-за конфликта с палатами по западному земству. Царица же давно была недовольна тем, что Столыпин не отменял Манифест 17 октября, не уважал Распутина и своей популярностью стал даже заслонять Государя.

После покушения царь не меняет программы торжеств. Лишь 3-го сентября он приезжает в больницу, где лежит Столыпин – и радуется, что врачи отговорили его идти в палату. 4-5-го сентября Николай совершает речную поездку в Чернигов. Лишь вернувшись в Киев 6-го утром, он узнаёт о смерти Столыпина, кратко посещает панихиду в больнице и тут же уезжает с семьёй на отдых в Крым. Вместо Столыпина премьером назначается министр финансов Коковцов.

В Крыму всё внимание императорской четы занимает новый великолепный дворец, выстроенный для неё в Ливадии. Министром внутренних дел царь хочет сделать Курлова, но приехавший вскоре Коковцов сообщает: на Курлова и Спиридовича ложится тень косвенного соучастия в убийстве Столыпина. Николай выражает желание не карать их, а освободить от всех обвинений.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 73 (Царское милосердие). Но Коковцов уже успевает назначить связанную с убийством Столыпина ревизию киевского Охранного отделения. Курлов и Спиридович, давая ей показания, нагло лгут, что не знали о присутствии Богрова в театре. Тем не менее ревизия собирает против них важные улики. Коковцов и новый министр внутренних дел Макаров вынуждают Курлова к добровольной отставке.

Итоги ревизии передаются на заключение в Государственный Совет. Курлов и там прибегает к самому беззастенчивому обману, чтобы выгородить себя. Он вновь старается свалить вину за допуск Богрова в театр на Столыпина. Однако свидетельства против Курлова и трёх его подельников так несомненны, что против них всё же возбуждают уголовное дело и правильное следствие.

Благодаря влиянию придворных друзей Курлова это следствие затягивается. Госсовет в итоге выносит по делу обвинительное заключение, хотя лишь малым большинством голосов. Но в начале января 1913 царь предписывает помиловать Курлова, Спиридовича и Веригина. Этим позорным актом, принятым накануне 300-летия династии, трон окончательно предаёт дело и жизнь Столыпина. Чтобы спасти три чиновные шкуры, Верховная Власть добровольно принимает на себя грязный заляп лживой версии о соучастии в убийстве великого реформатора.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 74. В этой главе Александр Солженицын дает краткий обзор правления Николая II, делая его как бы глазами самого царя. Русский монарх предстаёт здесь благонамеренным и добрым, но неспособным и недалёким человеком. На многочисленных примерах Солженицын показывает, как часто Николай делался игрушкой безответственных влияний и собственных узких предубеждений. Такой царь был послан России в один из самых напряжённых и роковых периодов её истории!

Глава 74 является в романе весьма объёмным отступлением. Её текст занимает в печатном издании более сотни страниц. А. И. Солженицын с особым вниманием рассматривает здесь русскую внешнюю политику этих лет, историю войны с Японией, события революции 1905 и обстоятельства опубликования злосчастного Манифеста 17 октября. Обзор царствования прерывается примерно на начале 1906 года, ибо про дальнейший период много говорится в главе 65 и других исторических «вставках» «Красного колеса». Во второй части главы 74 излагаются подробности начала Первой Мировой войны.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 75. Слушательницы петербургских бестужевских курсов, которые собрались познакомиться с расписанием предстоящих вскоре занятий, жарко спорят о смысле войны с Германией и её значении для России. Девушки узнают, что на курсах появилась женщина-профессор – преподаватель истории Средних веков Ольда Андозерская. Увидев, как Андозерская проходит мимо, студентки заговаривают с ней. Ольда Орестовна высказывает в беседе мысли, которые резко расходятся с воззрениями русской «прогрессивной» интеллигенции. Средние Века для неё – не период темноты и невежества, а эпоха небывалого перевеса духовного над материальным; Просвещение – побочная и малоплодоносная ветвь западной культуры, а мнение о зависимости индивида только от материальной среды – насквозь ложная теория.

В дальнейшем сюжете «Красного колеса» Андозерская станет одной из главных героинь, связанной любовными отношениями с Воротынцевым.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 76. Ксенья Томчак, которую отец отпустил на учёбу лишь до Рождества, а потом намеревается забрать с курсов и выдать замуж, по дороге в Москву посещает в Ростове почти родную ей семью Харитоновых. Женя, дочь директорши гимназии Аглаиды Федосеевны, незадолго до этого рожает ребёнка вопреки воле матери и потом едва примиряется с ней. Аглаида Федосеевна переживает теперь и за судьбу ушедшего на войну сына, Ярослава. Последнее письмо от него из Остроленки было помечено 5-м августа. Сегодня уже 20-е, а новых вестей нет – к тому же появились вести о разгроме армии Самсонова, где и воюет Ярослав.

Радушно встреченная Харитоновыми Ксенья с интересом следит за тем, как младший брат Ярослава, Юрка, чертит на большом атласе выдуманные им самим линии русско-германского фронта. По юркиным схемам, немцы взяли уже Харьков и Луганск. Ксенья смеётся, не веря, что война может когда-нибудь дойти до этих мест.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 77 (вскользь по газетам). В русских газетах второй половины августа 1914 сообщения о взятиях городов в Восточной Пруссии сменяются вестями о разгроме армии генерала Самсонова и гибели его самого. Но это пока ничуть не колеблет воинственного пыла российской прессы, которая полна непрерывных клятв в верности союзникам по Антанте.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 78. Известный инженер-еврей Илья Исакович Архангородский принимает у себя в Ростове не менее выдающегося техника Петра Акимовича Ободовского. Бывший революционер, Ободовский несколько лет назад бежал за границу. Познакомившись с западной жизнью и расширив в Европе своё образование, он разочаровался в своих прежних радикальных увлечениях и вернулся на родину по амнистии 1913 с целью уже не свергать власть, а развивать промышленность.

Ободовский сильно воодушевлён русскими экономическими успехами последних лет. Он очень рад тому, что «штиль в России кончился», хотя и сожалеет: многие наши интеллигентные работники слишком много времени уделяют политике и слишком мало – своей непосредственной специальности. Ободовский возлагает большие надежды на недавно созданный «Союз инженеров», считая, что тот мог бы стать поважней и поплодотворней любой политической партии. С большим энтузиазмом он говорит о необходимости освоения Северо-Востока России – пространства от Печоры до Камчатки, которое для нас гораздо важнее средиземноморских Проливов.

Архангородский показывает гости большую мельницу и элеватор, построенные им самим, а потом везёт Ободовского к себе обедать.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 79. За обедом дочь Архангородского, Соня, и её молодой знакомый, Наум Гальперин, с возмущением высказывают Илье Исаковичу упрёки по поводу его участия в недавней патриотической манифестации ростовских евреев, которые отслужили в синагоге молебен о победе русского оружия и отправили всеподданнейшую телеграмму царю. Наум критикует и Ободовского за то, что тот, отступившись от революции, теперь намерен развивать в России капитализм.

Ободовский спокойно разъясняет: организаторы и техники вносят столь важный вклад в производство, что признавать их только эксплуататорами рабочих – намеренная ложь. «Раньше меня тоже больше всего беспокоило, как распределять. А теперь – как создавать» – заключает он.

Илья Исакович интересуется у Наума и Сони, а не следует ли считать эксплуататорами те тысячи социалистических активистов, которые тоже не трудятся сами? Архангородский говорит, что революции не обновляют свои страны, а надолго разоряют их. Республика – это власть не народа, а ловких говорунов. Для малообразованной пока России достаточно не социализма, а либеральной конституции. Живущие здесь евреи обязаны не только предъявлять русским претензии за действительные и мнимые притеснения, но и помогать, когда те попали в беду. Русское государство губит одержимость крайне правых и крайне левых: фанатики обеих этих флангов яро враждебны истинным работникам.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 80. Вырвавшийся из окружения Воротынцев возвращается с театра прусских боёв в могилёвскую Ставку. Утром 20 августа 1914, ещё до своего доклада руководителям Штаба Ставки, Янушкевичу и Данилову, он намеренно подстраивает как бы случайную встречу с главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем (дядей царя), и просит, чтобы тот выслушал его конфиденциально.

Сторонник быстрой помощи Франции и немедленного русского наступления в Пруссию, Николай Николаевич уже знает о разгроме армии Самсонова. Но сведений о подробностях катастрофы у него пока нет. Между тем, от этих подробностей может зависеть судьба великого князя на его высоком посту: при дворе против него и так интригует враждебная партия императрицы, Распутина и Сухомлинова, к которой близок и Жилинский.

Великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий русской армии в 1914-1915

 

Николай Николаевич слушает обстоятельный рассказ Воротынцева. Пока речь идёт в основном о преступных промахах Жилинского, великий князь как будто бы сочувствует полковнику. Но когда в дальнейшем рассказе Воротынцев возлагает вину и на друга Николая Николаевича, Артамонова, настроение главнокомандующего начинает меняться. Он дослушивает Воротынцева уже довольно холодно.

Воротынцев ждёт, что масштаб самсоновской катастрофы потрясёт великого князя до глубины души. Но в самом конце их разговора адъютант приносит Николаю Николаевичу успокоительную телеграмму от узнавшего про поражение царя. Главнокомандующий просветляется лицом в облегчённой радости. Воротынцев теперь понимает: великого князя больше заботила не трагическая судьба русских солдат, а жажда лично избежать кары за случившееся.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 81. В Ставке готовится совещание по разбору самсоновской катастрофы. Воротынцев с согласия главнокомандующего решает выступить на нём со своим докладом. Георгий собирается говорить всю правду, невзирая на лица.

Коллега и друг Воротынцева, штабной полковник Свечин, отговаривает его от такого смелого шага. Свечин считает, что главную вину за страшное поражение должен нести даже не Жилинский, который лишь бездарно руководил прусским наступлением, а царь и франкофил Николай Николаевич. Именно по их приказу Жилинскому пришлось спешно двинуться на врага с неготовыми армиями.

Свечин внушает Георгию: у нас ещё ни разу никто никого снизу вверх не переубедил горячей речью. Поэтому о самом главном лучше умолчать, а незаметно делать по возможности полезное дело в Ставке каждодневным исправлением глупых приказов. Однако Воротынцев так разгорячён увиденным в Пруссии, что не слушает уговоров Свечина.

 

«Август Четырнадцатого». Глава 82. На совещании у главнокомандующего Жилинский возлагает всю вину за катастрофу на погибшего Самсонова: это, якобы, он сам недопустимо растянул свой фронт, не наладил взаимодействия с армией Ренненкампфа, оторвал свои центральные корпуса от фланговых, а потом и самовольно прервал связь со штабом фронта. С мнением Жилинского соглашаются вожди Штаба Ставки, Янушкевич и Данилов. Из показного рвения Жилинский даже предлагает возобновить новыми силами неудавшееся Самсонову наступление к Мазурским озёрам.

Вскочивший с места Воротынцев начинает излагать совершенно иную – правдивую – историю самсоновской катастрофы. Он говорит, что русский Генштаб и до войны знал: немцы признали лучшим для обороны Пруссии тот план, который и осуществил Франсуа. Тем не менее, командование фронта гнало Самсонова прямо в ловушку, хотя он с самого начала порывался замедлить движение своих корпусов и изменить его с северо-восточного на северо-западное. У Самсонова были оперативные ошибки, но главной причиной разгрома стал заведомо негодный стратегический план, на котором упрямо настаивал штаб фронта.

Николай Николаевич не останавливает выступления Воротынцева, пока оно бьёт по Жилинскому, члену враждебной придворной группы. Но Георгий начинает критиковать и всю самоубийственную идею броска в Пруссию неподготовленной армией ради великодушной помощи французам. Это обвинение ударяет уже по самому великому князю и даже царю. Услышав его, главнокомандующий предписывает Воротынцеву немедленно прекратить речь и покинуть совещание. Затушевать самсоновскую катастрофу русской Ставке помогает пришедшее известие об успехе на австрийском фронте. Генерал Рузский взял там Львов (бездарно выпустив при этом из клещей две австрийских армии – 600 тысяч солдат).

Как узнается из следующего узла «Красного колеса», «Октября Шестнадцатого», Воротынцев за своей доклад будет выслан из Ставки на фронт – командовать полком.

 

© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.