После визита к Коробочке Чичиков остановился в придорожном трактире, заказал поросёнка с хреном и со сметаною (см. Что ел Чичиков в трактире?) и доедал уже последний кусок, когда услышал стук колес подъехавшего экипажа. Из остановившейся у окна брички вылезли двое мужчин. Оба они вошли в трактир, и один из них, чернявый, расставив руки при виде Чичикова, вдруг закричал: «Ба, ба, ба! Какими судьбами?».
Глава 4. Краткий пересказ. Иллюстрированная аудиокнига
Чичиков узнал Ноздрёва, с которым он недавно вместе обедал у прокурора и который уже через несколько минут стал говорить ему «ты». (См. Характеристика Ноздрева с цитатами.)
Ноздрёв стал возбуждённо рассказывать, что вместе со своим зятем Мижуевым едет с ярмарки, где дочиста продулся в карты, спустил всё, вплоть до часов с цепочкой. Чичикову показалось, что даже один бакенбард у Ноздрёва был меньше и не так густ, как другой. (См. полный текст отрывка «Встреча Ноздрева и Чичикова в трактире».)
Ноздрёв взахлёб говорил, что познакомился на ярмарке с кутилами-драгунами. С особенной теплотой он вспоминал штабс-ротмистра Поцелуева, называвшего вино бордо просто бурдашкой, и поручика Кувшинникова, который не пропускал ни одной дамы, именуя это волокитство: попользоваться насчет клубнички. «Эх, Чичиков, свинтус ты, скотовод эдакой! Я тебя, бестию, знаю – ты бы не расстался с поручиком Кувшинниковым!» – заключил Ноздрёв.
Узнав, что Чичиков едет к Собакевичу, Ноздрёв оглушительно захохотал. Он назвал Собакевича жuдомором и предупредил: Чичиков жестоко опешится, если думает найти у того банчишку и добрую бутылку винца. Ноздрёв предложил бросить Собакевича к чёрту и поехать к нему. Чичиков мгновенно смекнул, что у разбитного Ноздрёва можно при удаче даром выпросить мертвые души, – и согласился ехать.
Помещик Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать: охотник погулять. Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со съездами и балами; он уж в одно мгновенье ока был там. Ноздрёв имел сильное пристрастие к картишкам. Играл он в них не совсем безгрешно и чисто, за что его иногда поколачивали его сапогами, или задавали передержку его густым бакенбардам, которые, однако, скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних. И что всего страннее, что может случиться лишь на Руси: он через несколько времени как ни в чем не бывало опять встречался с теми знакомыми, которые его тузили. Ни на одном собрании, где был Ноздрёв, не обходилось без истории: или выведут его под руки из зала жандармы, или вытолкают свои же приятели. Он постоянно врал, притом без всякой нужды: рассказывал, к примеру, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой масти.
Когда они втроём с Мижуевым и Чичиковым приехали в поместье Ноздрёва, хозяин стал показывать им свои владения. В два часа с небольшим они обошли решительно всё. На конюшне Ноздрёв уверял, что отдал за одну кобылу десять тысяч рублей, в поле – что недавно поймал там одного зайца руками. На псарне с десяток собак сразу положили ему лапы на плечи, и Ноздрёв выглядел среди них совсем как отец семейства. (См. также Интерьер дома Ноздрёва.)
Мижуев вскоре запросился домой. После обеда (см. Обед у Ноздрёва) Ноздрёв отпустил его, сказав: поезжай бабиться с женою, фетюк.
Оставшись вдвоём с хозяином, Чичиков завёл с ним разговор о мертвых душах. Но Ноздрёв не соглашался ни подарить, ни продать их, пока гость не расскажет, зачем они ему нужны. «Ведь ты большой мошенник, – заявил он Чичикову. – Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве». Наконец, он пообещал отдать мертвые души, если гость выиграет их у него в карты. В руке Ноздрёва тут же неизвестно как оказалось колода, и Чичикову крап её при первом же взгляде показался подозрительным.
Не договорившись ни о чём, оба они легли спать. На следующее утро Ноздрёв рассказал, что ночью ему снился дурной сон: будто бы штабс-ротмистр Поцелуев с поручиком Кувшинниковым высекли его розгами. «Хорошо бы, если б тебя отодрали наяву», – подумал про себя Чичиков.
Ноздрёв предложил теперь: если Чичиков не хочет карт, можно сыграть под мертвые души в шашки, где ничто не зависит от случая, а лишь от искусства игрока. Ноздрёв обещал прибавить к мертвецам ещё какого-нибудь щенка средней руки. Чичиков, подумав, согласился: в шашки он играл хорошо.
Чичиков и Ноздрев играют в шашки. Иллюстрация к «Мертвым душам» Гоголя
«Давненько не брал я в руки шашек!» – проговорил Чичиков, делая первый ход. «Знаем мы вас, как вы плохо играете!» – ответил Ноздрёв, выступая со своей части доски. После нескольких ходов Чичиков вдруг заметил, как Ноздрёв, делая ход одной шашкой, подвинул вперёд и другую обшлагом рукава. Перед самым своим носом своим он увидел и невесть откуда взявшуюся третью, которая уже пробиралась в дамки. Чичиков возмущённо потребовал, чтобы Ноздрёв осадил их назад. Однако тот, покраснёв от гнева, назвал его «сочинителем» и стал заставлять окончить партию. (См. полный текст отрывка «Ноздрев и Чичиков играют в шашки».)
По зову Ноздрёва прибежали двое его здоровенных крепостных: Порфирий и Павлушка. «Бейте его!» – кричал им Ноздрёв, показывая на Чичикова. Те двинулись к гостю с угрожающим видом. Чичиков изрядно перетрухнул, но в решающий момент расправу остановил звук подъехавшей к крыльцу тройки.
Вошедший капитан-исправник известил, что Ноздрёва вызывают на суд по делу о нанесении помещику Максимову обиды в пьяном виде розгами. Ноздрёв стал возражать, что он и в глаза не видал помещика Максимова. Воспользовавшись замешательством, Чичиков выскользнул из комнаты, вскочил в свою бричку и велел кучеру Селифану гнать во весь дух.
© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.
