В «Горе от ума» Софья несомненно выделяется из окружающего ее общества, стоит выше общего уровня московских девиц, княжон Тугоуховских, интересы которых сводятся только к туалетам. Между тем Софья получила воспитание, общее для всех светских барышен. Гувернантки, учителя-иностранцы, – Мадам Розье, танцмейстер Гильоме («француз, подбитый ветерком»), французские романы. Воспитанье это привило Софье внешний лоск, но внутренне не дало ей ничего. Софья не знает жизни, не понимает того, что кругом нее творится, не понимает возмущенья Чацкого, его недовольства московским обществом. Из-за того же незнания жизни Софья не понимает истинного характера Молчалина; сама она склонна к сентиментальности, к романтизму, который она почерпала во французских романах, и вот она идеализирует Молчалина, считает, что он «за других себя забыть готов», что у него «на душе проступков никаких»; в ее глазах он добр, «уступчив, скромен, тих». Чацкий совершенно справедливо говорит Софье, что, любя Молчалина, она придала ему свойства характера, которые выдумала за него («быть может, качеств Ваших тьму, любуясь им, Вы придали ему»).

 

Характеристика Софьи в «Горе от ума»

 

В Софье есть прямота, искренность и известная нравственная свобода; в отличие от своего отца, Фамусова, она куда меньше считается с тем, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна», она не столь раболепна к общественному мнению.

 

А кем из них я дорожу,

 

говорит она,

 

Хочу, – люблю, хочу, – скажу:
…………………
Да что мне до кого, до них? до всей вселенной?
Смешно, – пусть шутят их;
Досадно, – пусть бранят.

 

Ее холодность к Чацкому вполне объяснима и только свидетельствует о ее искренности; девочкой она его любила, может быть, была оскорблена его отъездом: «у нас ему казалось скучно», – вспоминает она. Теперь же, когда она любит Молчалина, Чацкий естественно ей неприятен она боится его острого, проницательного взгляда. К тому же, Чацкий несколько раз очень нелестно отзывается о Молчалине и выводит Софью из себя, – вот почему она жестокой шуткой мстит ему, распуская слух о его сумасшествии.

 

А, Чацкий, любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?

 

В последнем действии, когда перед Софьей открывается вся низость души Молчалина, она действительно жалка; однако и тут видна ее прямота. Вся в слезах она говорит Чацкому: «я виню себя кругом».