Князь Пётр Андреевич Вяземский, знаменитый русский поэт и критик, родился в 1792 году, детство провел в Остафьеве, родовом подмосковном имении князей Вяземских, где шло и домашнее его воспитание. Затем он учился в Иезуитском пансионе в Петербурге, а после слушал на дому, в Москве, лекции профессоров Московского университета. В 1812 году Пётр Андреевич поступил в московское ополчение, состоял при генерале Милорадовиче; в сражении при Бородино под ним были убиты две лошади. В последние годы царствования императора Александра I Вяземский исполнял важные дипломатические поручения. При Николае I он дослужился в министерстве финансов до поста директора государственного заемного банка. При Александре II он с 1855 по 1858 был товарищем (заместителем) министра народного просвещения, в ведомстве которого было в то время и главное управление по делам цензуры печати. Последние годы жизни Пётр Андреевич провел в основном за границей. Он умер в Баден-Бадене, в 1878, в возрасте 86 лет.

Пётр Андреевич Вяземский

Пётр Андреевич Вяземский

 

Воспитанный на литературе французского классицизма, кн. П. А. Вяземский начал свою деятельность, как поэт, в 1808 г. напечатанным в «Вестнике Европы» «Посланием в деревню», написанным в горацианском духе. Сатирико-дидактаческий тон сделался навсегда основной чертой поэзии Вяземского. В лучших своих стихотворениях (он писал басни, притчи, апологи, эпиграммы, сатиры) поэт дает критику нравов, которая, в свое время, увлекала своей бойкостью, смелой язвительностью и меткостью. Особой известностью в пору своего появления пользовались такие стихотворения Вяземского, как сатира «Да, как бы не так» (1822), на тему противоречий между тем, что на первый взгляд представляет действительность, и тем, что оказывается при более близком соприкосновении с каждым явлением жизни; «Семь пятниц на неделе» (1826), где говорится о неустойчивости общественных понятий и взглядов; «Станция» (1828), сравнивающая русские и польские дороги и известная по изображению характерного типа «почтовой станции диктатора»; «Памяти живописца Орловского» (1838), где изображается поэзия езды на тройке; «Старое поколение» (1841), написанное в несколько элегическом тоне, на тему разрыва между старым и молодым поколениями (начинается стихом: «Смерть жатву жизни косит»). Вяземскому принадлежит и ходившее долгое время в рукописи из-за «вольномыслия» стихотворение «Русский Бог» («Бог ухабов, Бог метелей...», 1827).

Особенное значение Вяземский имел в 1820-х годах, как образованный, одаренный критик и передовой журналист, друг Пушкина и ревностный сотрудник журнала «Московский Телеграф». Важным вкладом в русскую критическую литературу стала его книга о Фонвизине (1848 г.) – одна из лучших оценок сочинений Фонвизина и его эпохи. Вяземский проявил себя как талантливый критик и в статьях о «Ревизоре» и других сочинениях Гоголя. Не лишены значения его заметки о Козлове, Пушкине, Батюшкове и других его писателях-современниках.

Переписка Вяземского с Пушкиным – сокровищница остроумия, тонкой критики и хорошего русского языка. В двадцатые годы Вяземский – самый воинственный и блестящий поборник того, что потом получило название романтизма. Принадлежа по воспитанию и образованию к эпохе Карамзина и Жуковского и созрев в недрах пушкинского художественного направления, Вяземский остался верен ему до старости. В тридцатые годы он, как и вся «литературная аристократия», оказался не в чести у молодого поколения. В конце 1850-х годов он не одобрял направление приобревшей огромное влияние школы реалистов, не признавал ее общественного значения. Тогда же Вяземский выступил и в роли писателя-патриота, защищавшего России перед Европой.

Он имел несчастье пережить всех своих современников. И хотя его поэтический талант принес свои лучшие плоды в зрелые его годы (стихотворения «Я пережил и многое и многих», «Любить. Молиться. Петь», «Жизнь наша в старости – изношенный халат», «В воспоминаниях ищу я вдохновенья»), Вяземский был забыт и покинут критикой и читателями задолго до своей смерти. В старости он превратился в ворчливого «консерватора». Однако этот пожилой и озлобленный человек нашел новые, прекрасные интонации для вечных общих мест и по мере того, как он приближался к могиле, эта тема исторгала у него все более трогательные звуки. Такие стихотворения как стансы памяти Давыдова и «На похороны в Венеции» принадлежат к чистейшим жемчужинам русской поэзии.