Эпопеи-пародии на героическую «псевдоклассическую поэму», появившиеся в эту эпоху на русском языке, тоже доказывают, что классицизм не был у нас особенно популярен.
Уже в «Душеньке» Богдановича звучат насмешки над почитаемыми поклонниками классицизма богами древности. Поэмы Василия Ивановича Майкова «Игрок Ломбера» (1763) и «Елисей, или раздраженный Вакх» (1769), поэмы Осипова, Котельницкого «Энеида, вывороченная наизнанку» (travesti), «Похищение Прозерпины» – представляют собою наиболее известные русские произведения этого типа.
Содержание самой остроумной из этих поэм – «Елисей» – следующее:
Поэма эта – «пародия» на классические поэмы (Илиаду). Но её действие происходит не в Древней Греции, а в русской деревне.
Бог Вакх, рассерженный на то, что откупщики подняли цены на вино, мстит им при помощи пьяного Елисея, ямщика из Зимогорья, который разносит их погреба. Зевс гневается на бесчинного ямщика, – и, согласно его решению, Елисей отдан в солдаты.
Валдайцы и зимогорцы изображают собою греков и троян; кулачные бои и поединки за сенокос, гнев Елисея, напоминающий гнев Ахилла в начале «Илиады», соблюдение ложноклассических правил и выражений («пою», обращение к «лире»), – все это делает произведение Майкова удачной пародией на серьезные поэмы.
Олимпийцы представлены в грубовато-карикатурном виде. Юпитер, например, жалуется, что все на земле спились до того, что «винный дым» –
Восходит даже к сим селениям моим
И выкурил собой глаза мои до крошки,
Которы, сам ты знаешь, будто плошки!
А ныне, видишь ты, уж стали, как сморчки,
И для того-то я ношу теперь очки!
Бог Гермес, «как гончий пес», летит собирать олимпийцев на совет, между тем, боги разбрелась и занялись каждый своим делом:
Плутон по мертвеце с жрецами пировал,
Вулкан на Устюжне пивной котел ковал.
Геркулес увлекся с деревенскими мальчишками игрой в «суки». Нептун утешался тем, что своим трезубцем –
Мутил от солнышка растаявшую лужу
И преужасные в ней волны воздымал.
Ценна поэма Майкова сильною примесью народно-поэтического элемента. Сказки, былины и песни, очевидно, хорошо знакомы автору, так как оттуда он заимствует целые картины. Сам писатель на это указывает. Так, по его словам, наряд героя взят им из народной песни:
Персидский был кушак, а шапочка соболья,
Из песни взят убор, котору у приволья
Бурлаки волжские, напившися, поют,
А песенку сию «Камышенкой» зовут!
Драка пьяного Елисея изображена словами былины:
Где с нею он пройдет, – там улица явится!
А где повернется, – там площадь становится!
Тяготея к народным образам и картинам, Майков зло вышучивал те высокопарные и деланные образы, которыми богат был псевдоклассицизм. Пародируя однажды такие стихи, Майков прибавил, что, «хотя в них смысла мало», но он все-таки поместил их в свою поэму, для показания, как «естество» себя «хитро в них изломало». Эта защита естества, т. е. художественной естественности, правды, привела Майкова и многих других русских писателей, с одной стороны, к пародиям на псевдоклассицизм, – с другой, приучило внимательнее относиться к простому, бесхитростному творчеству народа.
