Главная часть испанского героического эпоса – сказание о Сиде (см. его краткое содержание). Этот персонаж – лицо историческое. Его деяния изображены в двух дошедших до нас поэмах: в более старой и близкой к историческим фактам «Поэме о Сиде» и в поздней, богатой вымыслом поэме «Родриго», а кроме того, в обширном цикле романсов.

Песнь о Сиде. Краткое содержание. Слушать аудиокнигу

Руй Диас, прозванный Сидом, родился между 1025 и 1043 г. Его прозвище – слово арабского происхождения, означающее «господин» («сеид»). Такой титул нередко давался испанским сеньорам, имевшим в числе своих подданных и мусульман-мавров. Руй – сокращенная форма имени Родриго.

Сид принадлежал к кастильской знати, был начальником войск короля Кастилии Санчо II и ближайшим его помощником в войнах, которые король вел как с маврами, так и со своими братьями и сестрами. Когда Санчо погиб во время осады Саморы, на престол взошел его брат Альфонс VI, проведший молодые годы в Леоне. Сид вступил во вражду с новым королем, благоволившим к леонской аристократии, и его любимцами – графами де Каррион. Под ничтожным предлогом Альфонс в 1081 г. изгнал Сида из Кастилии.

Некоторое время Сид служил со своей дружиной наемником у разных христианских и мусульманских государей, но затем стал самостоятельным властителем и отвоевал у мавров княжество Валенсию. После этого он помирился с королем Альфонсом и стал действовать против мусульман в союзе с ним.

Величайшим подвигом всей жизни Сида был сокрушительный удар, нанесенный им альморавидам. Так назывались фанатические в преданности исламу североафриканские племена. Они были призваны в 1086 г. царем Севильи на помощь против теснивших его испанцев. Альфонс VI потерпел от альморавидов несколько жестоких поражений. Напротив, Сида одержал над альморавидами немало побед. Особенно замечательна была та, которой он добился в 1094 г, на равнине Куарто, перед Валенсией: 3000 всадников Сида обратили здесь в бегство альморавидскую армию в 150.000 человек. Одно имя Сида приводило мавров в трепет. Сид помышлял о полном освобождении Испании от мавров, но смерть в 1099 г. пресекла его планы.

До изгнания Сида занимали главным образом феодальные раздоры и борьба Кастилии за гегемонию в Испании. Но после изгнания он посвятил себя борьбе с захватчиками-мусульманами. Сид был крупнейшим для того времени деятелем христианской реконкисты. Именно это сделало его величайшим национальным героем Испании, любимым в народе, «моим Сидом», как он постоянно называется в поэме, ему посвященной. Сид проявлял большую заботливость и щедрость по отношению к своим людям, простоту в обхождении и демократизм; все это привлекало к нему сердца воинов и простых граждан.

Еще при жизни Сида начали слагаться песни и сказания о его подвигах. Они распространились в народе, и около 1140 г. один из певцов-хугларов сложил о нем большую поэму.

«Песня о Сиде» возникла в годы, когда рассказы очевидцев и участников походов Сида, так же как и песни его дружинников, были еще всем памятны. Уже этим определяется чрезвычайная близость поэмы к действительной истории. Оставляя в стороне явно новеллистический эпизод неудачного первого замужества дочерей Сида, надо признать, что отклонения от истинных фактов в ней крайне незначительны. Это либо мелкие неточности (переставлен порядок двух битв, две встречи с Альфонсом слиты в одну), либо результат стремления идеализировать Сида. Последнее достигается не присочинением вымышленных черт, а лишь умолчанием о некоторых подробностях, например о службе Сида мусульманскому царю или о жестокостях, совершенных им при завоевании Валенсии.

Этой точности соответствует общий правдивый тон повествования, обычный для испанских поэм. Описания и характеристики свободны от всякой приподнятости. Лица, предметы, события изображаются просто, конкретно, с деловитой сдержанностью, хотя этим не исключается большая внутренняя теплота. Почти совсем нет поэтических сравнений, метафор. Совершенно отсутствует религиозная фантастика, если не считать явления Сиду во сне, накануне его отъезда, архангела Михаила. Совсем нет гиперболизма в изображении боевых моментов. Изображения единоборств очень редки и носят менее жестокий характер, чем во французском эпосе.

В поэме отсутствует исключительность рыцарских чувств. Певец откровенно подчеркивает важность для бойца добычи, наживы, денежной базы всякого военного предприятия. Примером может служить способ, каким в начале поэмы Сид раздобыл деньги, необходимые для похода: он заложил евреям-ростовщикам под видом фамильных драгоценностей сундуки, наполненные песком. Певец никогда не забывает упомянуть о размере военной добычи, о доле, доставшейся каждому бойцу, о части, отосланной Сидом королю. В сцене тяжбы с инфантами де Каррион Сид прежде всего требует возвращения мечей и приданого, а затем уже поднимает вопрос об оскорблении чести. Он все время ведет себя как расчетливый, разумный хозяин.

Поэма отличается ярко выраженным антиаристократическим духом. В ней резко обличаются представители надменной знати – барселонской в лице графа Беренгьера и леонской в лице инфантов де Каррион. Поэт подчеркивает спесивость Каррионов и нежелание Сида выдать за них дочерей. Он едко высмеивает пороки высокородных инфантов: трусость, хвастливость, жадность, неблагодарность, коварство, жестокость. Сид представлен, вопреки истории, только «инфансоном», т. е. рыцарем, имеющим вассалов, но не принадлежащим к высшей знати. Он изображен исполненным достоинства, но вместе с тем добродушия и простоты в обращении со всеми, чужд всякой аристократической спеси. Сид выступает в поэме как подлинно народный герой. Таковы и все его ближайшие помощники – Альвар Фаньес, Фелес Муньос, Перо Бермудес и др.

Дружина исторического Сида и в самом деле состояла почти целиком не из его дворян-вассалов, а из разного рода бродяг, сошедшихся под его знамя: из вольнолюбивых крестьян, из предприимчивых горожан, из мелких рыцарей, ущемленных богатыми баронами, – словом, из «людей всякого рода, отовсюду». Уходя с Сидом, они теряли свое имущество или феоды, которые немедленно забирал король. Поэтому Сид в поэме обещает за все это вознаградить их:

Царя небес я молю, чтоб для вас,
Кто дом покинул ради меня,
До смерти я сделал хоть каплю добра,
За ваши потери вдвойне вам воздал.