В передней князя Василия догоняет княгиня Анна Михайловна Друбецкая. Дама одной из лучших фамилий России, но вдовая и небогатая, она просит Курагина, которого смолоду близко знает, похлопотать о переводе её юного сына Бориса в гвардию.

Князь Василий обходится с Друбецкой, не скрывая пренебрежения. Но она очень настойчива и, несмотря на возраст, пытается даже пользоваться приёмами женского кокетства. Курагин наконец соглашается устроить Бориса в гвардию, однако резко отклоняет ещё одну просьбу Анны Михайловны – порекомендовать её сына адъютантом к Кутузову, командующему направляемой против французов армией.

В гостиной Шерер тем временем продолжается разговор о необыкновенной удачливости и дерзости «корсиканского выскочки» Наполеона. Князь Андрей задумчиво бросает при этом фразу, где проскальзывает его восхищение Бонапартом.

В беседу пылко ввязывается и Пьер. К изумлению большинства присутствующих он заявляет, что казнь по приказу Наполеона герцога Энгиенского была государственной необходимостью. «Короли-Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека... Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав все хорошее, – и равенство граждан, и свободу слова и печати... Народ отдал ему власть затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело».

Все слушатели – враждебные революционерам аристократы – едва ли в ужасе от таких слов. Анна Павловна тщетно пытается увести Пьера к другому кружку. Однако князь Андрей его поддерживает, – не выходя при этом за рамки принятых в обществе приличий: «Нельзя не сознаться, Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать».

Выход из общего замешательства неожиданно даёт недалёкий князь Ипполит Курагин. Он начинает громко рассказывать глупый анекдот о том, как одна московская барыня переодела по-мужски рослую служанку, чтобы возить её на заду кареты, как лакея. Ипполит громко хохочет над этой ничуть не смешной историей – и тем снимает общее напряжение.

См. полный текст этой главы романа. Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Войны и мира» пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже текста статьи.