Марья догадывается, что случилось с её братом: «он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти».

Марья с Наташей входят к Андрею. Глядя на отрешённый взгляд брата, княжна вдруг чувствует себя виноватой и пытается понять, в чём. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечает взгляд Болконского.

Он заговаривает с ней ровным и чужим тоном. «Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса». – «Да, вот как странно судьба свела нас!» – выговаривает Андрей.

«Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что-то другое, важнейшее, было открыто ему».

О пожаре Москвы Болконский замечает только: «Это очень жалко». «Граф Николай писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились».

Болконский почти безразличен и к тому, что приехал его сын Николушка. Когда того приводят, князь Андрей не находится, что сказать ему. Он не удивлён, когда княжна Марья начинает плакать, хотя понимает, что плачет она по его скорой смерти.

«Да, им это должно казаться жалко! – думает Болконский. – Они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны».

Маленький Николушка тоже всё понимает. А Марья, всё поняв, больше не плачет, а только молится – и чередуется с Наташей у постели брата, ухаживая за ним.

См. полный текст этой главы романа и его краткое содержание целиком. Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Войны и мира» пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже текста статьи.

© Автор краткого содержания – Русская историческая библиотека.