Бобчинский и Добчинский, оба низенькие, коротенькие, очень любопытные; чрезвычайно похожи друг на друга; оба с небольшими брюшками; оба говорят скороговоркою и чрезвычайно много помогают жестами и руками. Добчинский немножко выше и сурьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Добчинского.
– такую характеристику даёт этим своим героям сам Гоголь (см. его краткую биографию) во вступлении к «Ревизору» (см. его полный текст, краткое содержание и анализ).
Бобчинский и Добчинский, герои «Ревизора»
Оба этих настолько сходных друг с другом человека носят одно и то же имя – Петр Иванович. «Говорящая» фамилия Бобчинский, вероятнее всего, образована Гоголем от псковского словечка «бобыч» – «глупый бестолковый человек». Фамилия Добчинский выдумана просто по близости с Бобчинским.
Эти два почти одинаковых персонажа, по словам Гоголя, «словно были произведены на свет какой-то машиной, штампующей людей...». Различия между ними минимальны и касаются больше одежды, а не душевных качеств. (В редакции первого издания «Ревизора» можно прочесть о них: «Добчинский в широком фраке бутылочного цвета, Бобчинский в прежнем гарнизонном мундире».)
В отличие от прочих персонажей «Ревизора» они не чиновники, не исполняют никаких должностей. Они – просто живущие в городе помещики.
На сцене Бобчинский и Добчинский появляются в 3 явлении 1 действия пьесы – прибегают, запыхавшись на собрание, где городничий Антон Антонович Сквозник-Дмухановский (см. его характеристику) объявляет подчинённым о скором приезде в город ревизора.
Речевая характеристика их с самого появления ясна и однозначна. В разговоре Бобчинского и Добчинского сразу бросаются в глаза суетливая торопливость, бестолковщина, густая примесь ненужных второстепенных деталей (хотя оба уверяют, что рассказывают «всё по порядку»). Спеша и путаясь, они перебивают друг друга – и часто с колкой, обидной раздражительностью:
Добчинский. Непредвиденное дело: приходим в гостиницу...
Бобчинский (перебивая). Приходим с Петром Ивановичем в гостиницу ...
Добчинский (перебивая). Э, позвольте, Петр Иванович, я расскажу.
Бобчинский. Э, нет, позвольте уж я... позвольте, позвольте... вы уж и слога такого не имеете...
Добчинский. А вы собьетесь и не припомните всего.
Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите, господа, сделайте милость, чтоб Петр Иванович не мешал.
Бобчинский и Добчинский сообщают, что во время обеда в гостиничном трактире они видели молодого человека, который напоминает повадками ревизора. Это их предположение основано, однако, на странных и вздорных догадках – более всего на перепуге.
Добчинский (перебивая). [Молодой человек] недурной наружности, в партикулярном платье…
Бобчинский. Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба) много, много всего. Я будто предчувствовал и говорю Петру Ивановичу: «Здесь что-нибудь неспроста-с». Да. А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвали трактирщика- с, трактирщика Власа: у него жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет так же, как и отец, содержать трактир. Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «Кто, говорит, этот молодой человек?» – а Влас и отвечает на это: «Это», – говорит… Э, не перебивайте, Петр Иванович, пожалуйста, не перебивайте; вы не расскажете, ей- богу не расскажете: вы пришепетываете; у вас, я знаю, один зуб во рту со свистом… «Это, говорит, молодой человек, чиновник, – да-с, – едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и не копейки не хочет платить». Как сказал он мне это, а меня так вот свыше и вразумило. «Э!» – говорю я Петру Ивановичу…
Добчинский. Нет, Петр Иванович, это я сказал: «э!»
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! – сказали мы с Петром Ивановичем. – А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник.
Городничий. Кто, какой чиновник?
Бобчинский. Чиновник-та, о котором изволили получили нотицию, – ревизор.
Городничий (в страхе). Что вы, господь с вами! это не он.
Добчинский. Он! и денег не платит и не едет. Кому же б быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Бобчинский. Он, он, ей-богу он… Такой наблюдательный: все обсмотрел. Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем ели семгу, – больше потому, что Петр Иванович насчет своего желудка… да, так он и в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.
Отсюда понятно также, что Бобчинский и Добчинский необычайно подхватчивы ко всем местным слухам и сплетням, все их досконально знают. Сбор таких сплетней – их главное жизненное занятие.
Во втором действии комедии оба они приезжают вместе с городничим в гостиницу к «ревизору». Добчинский вместе с Антоном Антоновичем заходит в комнату к Хлестакову (см. его характеристику), Бобчинский выглядывает из дверей и время от времени в испуге прячется. В конце разговора дверь обрывается, и Бобчинский летит вместе с ней на сцену. Хлестаков спрашивает, не ушибся ли Бобчинский. Тот в ответ лопочет:
Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к [лекарю] Христиану Ивановичу: у него-с есть пластырь такой, так вот оно и пройдет.
«Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое», – с укоризной шепчет Бобчинскому городничий.
Гоголь. Ревизор. Спектакль 1982 г. Серия 1
Добчинского городничий посылает с запиской к жене, чтобы она приготовила угощение к приезду «ревизора». Прибежав в дом Антона Антоновича, Добчинский, по обыкновению запыхавшись и махая руками, взахлёб описывает Хлестакова Анне Андреевне и её дочери Марии Антоновне:
Анна Андреевна. Ну, да кто он такой? генерал?
Добчинский. Нет, не генерал, а не уступит генералу: такое образование и важные поступки-с.
Анна Андреевна. А! так это тот самый, о котором было писано мужу.
Добчинский. Настоящий. Я это первый открыл вместе с Петром Ивановичем... Молодой, молодой человек; лет двадцати трех: а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками) так это все славно. «Я, говорит, и написать, и почитать люблю, но, мешает, что в комнате, говорит, немножко темно.»
Анна Андреевна. А собой каков он: брюнет или блондин?
Добчинский. Нет, больше шантрет, и глаза такие быстрые, как зверки, так в смущенье даже приводят.
Приехав в дом городничего, Хлестаков, запьяневший после завтрака в богоугодных заведениях Земляники (см. его характеристику), разливается в хвастливых рассказах о том, каким важным сановником он служит в столице. Вместе со всеми прочими Бобчинский и Добчинский легко принимают эти выдумки за чистую монету и обмениваются почтительными замечаниями (действие 3 явление 7):
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии столь важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Добчинский. Я думаю, чуть ли не генерал.
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину.
В четвёртом действии, оба они, как и все прочие чиновники, идут в порядке очереди в комнату только что проснувшегося Хлестакова, чтобы сунуть ему взятку (явление 7). Однако до них туда входит попечитель Земляника. Он делает «ревизору» донос на ход городских дел, попутно вскрывая некоторые интимные, семейные тайны Добчинского:
Судья... который только что был перед моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, – конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, – поведения самого предосудительного. Здесь есть один помещик, Добчинский, которого вы изволили видеть; и как только этот Добчинский куда-нибудь выйдет из дому, то он там уж и сидит у жены его, я присягнуть готов... И нарочно посмотрите на детей: ни одно из них не похоже на Добчинского, но все, даже девочка маленькая, как вылитый судья...
После Земляники к Хлестакову идут Бобчинский с Добчинским. «Ревизор», вспомнив падение Бобчинского с дверью, интересуется: «Что, как ваш нос?» – «Слава богу! не извольте беспокоиться: присох, теперь совсем присох», – угодливо отвечает Бобчинский.
Хлестаков просит у них «взаймы рублей тысячу». Они начинают мяться. Особой нужды давать взятку у них нет. Они не чиновники, не управляют никаким заведением, и ревизия им не грозит.
Бобчинский. Такой суммы, ей-богу, нет. А нет ли у вас, Петр Иванович?
Добчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Хлестаков. Да, ну если тысячи нет, так рублей сто.
Бобчинский (шаря в карманах). У вас, Петр Иванович, нет ста рублей? У меня всего сорок ассигнациями.
Добчинский. (смотря в бумажник.) Двадцать пять рублей всего.
Бобчинский. Да вы поищите-то получше, Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха, так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.
Добчинский. Нет, право, и в прорехе нет.
Хлестаков. Ну, все равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей.
Пользуясь случаем, Добчинский подобострастно обращается к «ревизору» насчёт «дела очень тонкого свойства»: его старший сын был рождён им ещё до брака, хотя
все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
«Хорошо, пусть называется!» – соглашается Хлестаков и спрашивает, не имеет ли чего сказать и Бобчинский. Ответ Бобчинского показывает, что даже этому живущему самыми скудными побуждениями человеку не чуждо некоторое честолюбие, желание славы.
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.
Хлестаков. Очень хорошо.
Бобчинский. Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский.
Хлестаков. Очень хорошо.
В пятом действии Бобчинский и Добчинский, как всегда суетливо проталкиваясь через других, поздравляют городничего и его жену «с благополучным происшествием» – сватовством «столичного вельможи» к их дочери (5 явление). При этом они так быстро лезут целовать ручку Марьи Антоновны, что даже сталкиваются лбами:
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.) Честь имею поздравить. Вы будете в большом, большом счастии, в золотом платье и ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить время.
Бобчинский (перебивая). Марья Антоновна, имею честь поздравить! Да бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), что можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!..
Чуть позже их голоса с поздравлениями чете Сквозник-Дмухановских звучат из общей толпы:
Голос Бобчинского. Сто лет и куль червонцев!
Голос Добчинского. Продли бог на сорок сороков!
Но почтмейстер Шпекин (см. его характеристику) приносит распечатанное им письмо Хлестакова Тряпичкину, откуда следует, что приезжий юноша был вовсе не ревизором, а обычным молодым повесой «без царя в голове».
Разъярённый городничий грозно вопрошает: «Ну что было в этом вертопрахе похожего на ревизора? Ничего не было! Вот просто на полмизинца не было похожего – и вдруг все: ревизор! ревизор! Ну кто первый выпустил, что он ревизор?»
Все указывают на Бобчинского и Добчинского, которые слабо отнекиваются. Все хором клянут их в самых сильных выражениях:
Лука Лукич. ...Прибежали как сумасшедшие из трактира: «Приехал, приехал и денег не плотит…» Нашли важную птицу!
Городничий. Натурально, вы! сплетники городские, лгуны проклятые!
Артемий Филиппович. Чтоб вас черт побрал с вашим ревизором и рассказами!
Городничий. Только рыскаете по городу и смущаете всех, трещотки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!
Аммос Федорович. Пачкуны проклятые!
Лука Лукич. Колпаки!
Артемий Филиппович. Сморчки короткобрюхие!
Все обступают их.
Бобчинский. Ей-богу, это не я, это Петр Иванович.
Добчинский. Э, нет, Петр Иванович, вы ведь первые того…
Бобчинский. А вот и нет; первые-то были вы.
В завершающей немой сцене, после известия о прибытии настоящего ревизора, Бобчинский и Добчинский стоят «с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами».
© Автор статьи – Русская историческая библиотека.
