В гоголевском «Ревизоре» (см. его полный текст, краткое содержание и анализ) Анна Андреевна – жена городничего Антона Антоновича Сквозник-Дмухановского (см. его характеристику).

 

Анна Андреевна, жена [городничего], провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит только в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.

 

– так пишет о ней во вступлении к пьесе сам Гоголь (см. его краткую биографию).

Гоголь. Ревизор. Жена и дочь городничего

Герои «Ревизора» Гоголя - жена и дочь городничего, Анна Андреевна и Мария Антоновна. Художник К. Боклевский

 

Анна Андреевна вместе с дочерью Марией Антоновной появляется на сцене в 6 явлении 1 действия комедии. Ёё муж как раз отъезжает в гостиницу к принятому за ревизора Хлестакову (см. характеристику). Анна Андреевна, чуть запоздав, но в жажде узнать новости кричит ему в окно:

 

Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?

 

Городничий в спешке уезжает, лишь крикнув ей: «После!». Анна Андреевна начинает ругать дочь:

 

Все ты... Пошла копаться...: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство...

 

Свесившись из окна, она кричит на улицу служанке Авдотье:

 

Эй, Авдотья! А? Что, Авдотья, ты слышала, там приехал кто-то?.. Не слышала? Глупая какая!.. да ты бы побежала за дрожками. Ступай, ступай сейчас! Слышишь, побеги расспроси, куда поехали; да расспроси хорошенько, что за приезжий, каков он, – слышишь? Подсмотри в щелку и узнай все, и глаза какие: черные или нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь? Скорее, скорее, скорее, скорее! (Кричит до тех пор, пока не опускается занавес.)

 

Целый час, пока Антон Антонович беседует с «ревизором» в гостинице, Анна Андреевна с дочерью в одной позе стоят у окна, жадно ожидая известий. Наконец вдали на улице появляется бегущий с запиской от городничего Добчинский.

«Это Добчинский, маменька», – говорит Марья Антоновна. Анна Андреевна начинает раздражительно возражать:

 

Какой Добчинский? Тебе всегда вдруг вообразится этакое... Совсем не Добчинский. [Ты] нарочно, чтобы только поспорить. Говорят тебе – не Добчинский...

 

Дочь всё же оказывается права. Анна Андреевна недовольна этим и соглашается с Машей очень неохотно:

 

Ну да, Добчинский, теперь я вижу, – из чего же ты споришь? (Кричит в окно.) Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда – все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.) Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!

 

От любопытства Анна Андреевна находится в таком нетерпении, что набрасывается на вошедшего Добчинского с упрёками:

 

Ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!

 

Добчинский оправдывается: «Ей-богу, кумушка, так бежал засвидетельствовать почтение, что не могу духу перевесть».

Анна Андреевна не слушает и торопит его рассказывать о ревизоре, проявляя в расспросах специфически женский интерес:

 

Ну рассказывайте: что и как там?.. Кто он такой? генерал? Каков он собою? что, стар или молод? Собой каков он: брюнет или блондин?

 

Антон Антонович в записке велит жене приготовить для ревизора чистую комнату и взять у купца Абдулина побольше вина. Добчинский уходит, а мать с дочерью начинают обсуждать, как приодеться к приёму гостя – и из этого диалога читатель видит главные их жизненные интересы:

 

Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.

Марья Антоновна. Фи, маменька, голубое! Мне совсем не нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники в голубом. Нет, лучше я надену цветное.

Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе будет гораздо лучше, потому что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.

Марья Антоновна. Ах, маменька, вам нейдет палевое!

Анна Андреевна. Мне палевое нейдет?

Марья Антоновна. Нейдет, я что угодно даю, нейдет: для этого нужно, чтобы глаза были совсем темные.

Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?

Марья Антоновна. Ах, маменька! вы больше червонная дама.

Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама.

 

Городничий привозит к себе Хлестакова после «ревизии» и завтрака с вином в богоугодных заведениях Артемия Филипповича Земляники (см. его характеристику). Увидев Анну Андреевну и Марью Антоновну, легкомысленный Хлестаков, не стесняясь Антона Антоновича, начинает волочиться за ними. Те принимают попытки его ухаживаний не без удовольствия:

 

Хлестаков (раскланиваясь). Как я счастлив, сударыня, что имею в своем роде удовольствие вас видеть.

Анна Андреевна. Нам еще более приятно видеть такую особу.

Хлестаков (рисуясь). Помилуйте, сударыня, совершенно напротив: мне еще приятнее.

Анна Андреевна. Как можно-с! Вы это так изволите говорить, для комплимента. Прошу покорно садиться.

Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что наконец сижу возле вас.

Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не смею принять на свой счет... Я думаю, после столицы вояжировка вам показалась очень неприятною.

Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous, в свете, и вдруг очутиться в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь, не такой случай, который меня... (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней) так вознаградил за все...

 

Дамы начинают расспрашивать про жизнь Хлестакова в Петербурге. Тот, увлекшись, извергает поток вранья про то, что его принимают за главнокомандующего, про свою тесную дружбу с Пушкиным и писательство, про игру в карты с министром и послами и т. д. Все слушают его, затаив дыхание.

Когда захмелевший «ревизор» уходит спать, Анна Андреевна и Марья Антоновна делятся впечатлениями о нём:

 

Анна Андреевна. Ах, какой приятный!

Марья Антоновна. Ах, какой милашка!

Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.

Марья Антоновна. Ах, маменька, он на меня глядел!

Анна Андреевна. Пожалуйста, со своим вздором подальше! Это здесь вовсе не уместно.

Марья Антоновна. Нет, маменька, право!

Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?

Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И как начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в вист с посланниками, и тогда посмотрел на меня.

Анна Андреевна. Ну, может быть, один какой-нибудь раз, да и то так уж, лишь бы только. «А, — говорит себе, — дай уж посмотрю на нее!»

 

«Ну, уж вы – женщины!.. Вам все – финтирлюшки!» – вздыхает городничий.

Хлестаков просыпается после «отдыха» и принимает взятки от городских чиновников. Потом он вдруг видит, как мимо «случайно» проходит Марья Антоновна.

Хлестаков бросается к ней с жеманным объяснением в любви (см. действие 4, явление 12), даже падает на колени. Тут входит Анна Андреевна.

«Ах, какой пассаж!» – восклицает она, увидев «ревизора» коленопреклонённым, ругает дочь и велит ей удалиться. Хлестаков, нимало не смутившись и тихо заметив в сторону, что Анна Андреевна тоже «аппетитна и недурна», бросается на колени уже перед нею:

 

Хлестаков ...Сударыня, вы видите, я сгораю от любви.

Анна Андреевна. Как, вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.

Хлестаков. Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу знать, что такое мне суждено: жизнь или смерть.

Анна Андреевна. Но позвольте, я еще не понимаю вполне значения слов. Если не ошибаюсь, вы делаете декларацию насчет моей дочери?

Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.

Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я в некотором роде… я замужем.

Хлестаков. Это ничего! Для любви нет различия; и Карамзин сказал: «Законы осуждают». Мы удалимся под сень струй… Руки вашей, руки прошу!

 

Чтобы передать маменьке что-то от папеньки, вбегает Марья Антоновна. Теперь уже она изумляется, увидя «ревизора» на коленях перед матерью. Анна Андреевна, явно благосклонная к любовным признаниям ей Хлестакова, набрасывается на дочь:

 

Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты будешь благоразумнее, когда ты будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках... У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них? не нужно тебе глядеть на них. Тебе есть примеры другие – перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.

 

Легкомысленный Хлестаков, ничуть не сумняшеся, снова начинает говорить о своей любви к Марье Антоновне и просит у матери её руки. Анна Андреевна не скрывает недовольства тем, что приезжий влюблён всё-таки не в неё, а в дочь:

 

Ну вот видишь, дура, ну вот видишь: из-за тебя, этакой дряни, гость изволил стоять на коленях; а ты вдруг вбежала как сумасшедшая. Ну вот, право, стоит, чтобы я нарочно отказала: ты недостойна такого счастия.

 

Входит городничий, и родители соглашаются выдать Марью Антоновну за Хлестакова. Однако тот по совету слуги Осипа решает побыстрее, пока не разоблачили, уезжать из города. Семье городничего он объясняет, что отлучится только на день – посетить по соседству дядю.

Хлестаков ускакивает на лошадях, а Антон Антонович с женой, вне себя от счастья, радуются, что выдали Марью Антоновну за «столичного вельможу». Оба погружаются в розовые мечтания насчёт грядущей роскошной жизни в Петербурге. Анна Андреевна заносится в этих грёзах дальше супруга, которого считает слишком грубым для изысканного общества:

 

Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские... Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь... Там ведь жизнь совсем другая... Я не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно было только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.) Ах, как хорошо!

 

Городские чиновники толпой бегут поздравлять городничего и городничиху. Анна Андреевна уверяет всех, что «ревизор» посватался, восхищаясь больше её, а не дочери, личными достоинствами:

 

Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам...» И такой прекрасный, воспитанный человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь – копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества»... «Я, Анна Андреевна, изумляюсь...» В таких лестных рассыпался словах... И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», – он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».

Марья Антоновна. Право, маменька, он обо мне это говорил.

Анна Андреевна. Да, конечно... и об тебе было, я ничего этого не отвергаю.

 

Городничий по широте натуры обещает покровительствовать прежним друзьям, когда станет столичным генералом. Но Анна Андреевна немедленно осекает его:

 

Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не будет времени думать об этом. И как можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?.. Не всякой же мелюзге оказывать покровительство.

 

Жены чиновников, услышав эти слова городничихи, по-своему отзываются о её «редких качествах»:

 

Жена Коробкина. Вы слышали, как она трактует нас?

Гостья. Да, она такова всегда была; я ее знаю: посади ее за стол, она и ноги свои...

 

Все радужные планы Анны Андреевны и Антона Антоновича рушатся, когда почтмейстер Шпекин приносит вскрытое им письмо Хлестакова Тряпичкину – и разъясняется общее заблуждение насчёт персоны «ревизора».

 

© Автор статьи – Русская историческая библиотека.