Он рассказал, что его сестра Дуня получила неизвестно от кого сильное встревожившее её письмо. Позднее в романе выяснилось, что автором этого письма был Свидригайлов: он заманивал Дуню на свидание угрозами разгласить «тайну её братца».

В каморке у Раскольникова, куда Порфирий пришёл сам, чтобы «окончательно объясниться» и «повести дело уже на открытую». (См. текст третьего (последнего) разговора Раскольникова с Порфирием.)

Явиться с повинной в убийстве. Порфирий обещал Родиону, что в этом случае он устроит так, что его явка выйдет как будто совсем неожиданная, а преступление «вроде помрачения какого-то представится, потому, по совести, оно помрачение и есть». Так Раскольников получит серьёзную сбавку срока приговора.

«Жизни впереди ещё много будет! Ищите и обрящете. Вас, может, Бог на этом убийстве и ждал. Теорию выдумали, да и стыдно стало, что сорвалось, что уж очень не оригинально вышло! Но вы хоть себя не морочили, разом до последних столбов дошли. Я вас почитаю за одного из таких, которым хоть кишки вырезай, а он будет стоять да с улыбкой смотреть на мучителей, – если только веру иль Бога найдет. Ну, и найдите, и будете жить. Страданье – дело хорошее. Исполните-ка, что требует справедливость. Отдайтесь жизни, и она сама вас на берег вынесет. Станьте солнцем, вас все и увидят. Я даже уверен, что вы страданье надумаетесь принять, потому что страданье великая вещь».

Свидригайлов рассказывал Родиону о своей любви к его сестре Дуне, мешая при этом выражения возвышенных чувств с грязной пoхотью. (См. полный текст второго разговора Раскольникова и Свидригайлова – в трактире.)

На квартире, снятой Свидригайловым в Петербурге у мадам Ресслих, через стенку от комнаты ушедшей в этот момент из дома Сони Мармеладовой. Свидригайлов принудил Дуню пойти туда, намекая, что может разоблачить её брата. (См. полный текст отрывка «Последняя встреча Дуни и Свидригайлова».)

Страстно любя Дуню, он рассчитывал добиться от неё ответной любви, возможно даже прямым насилием. Однако отчаяние, которое Свидригайлов увидел в глазах Дуни, пытавшейся выстрелить в него из пистолета, возбудило благородную сторону его души. Он отпустил девушку, хотя разрыв с ней означал для него конец жизни.

Вначале он развлекался в злачных местах, потом отвёз свои деньги (несколько тысяч рублей) юной невесте, которую завёл в Петербурге, и Соне Мармеладовой. После этого Свидригайлов отправился в плохую гостиницу на окраине города, где провёл остаток ночи, мучимый кошмарами о своих прежних преступлениях.

У пожарной каланчи, среди пустой в раннее утро улицы, на глазах пожарника-еврей, который, увидя у него в руках револьвер, стал бубнить: «И здеся не место!» (См. полный текст отрывка «Смерть Свидригайлова».)

С матерью, сестрой Дуней и Соней Мармеладовой. (См. полный текст отрывков «Прощание Раскольникова с матерью», «Разговор Раскольникова с Дуней о преступлении», «Третья встреча Раскольникова с Соней».)

Вспомнив слова Сони: «Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: "Я убийца!"», он внезапно ощутил горячую жажду сделать такое признание. Родион уже стал на колени и целовал землю на Сенной, но зазвучавшие от прохожих вокруг насмешки не дали словам: «Я убил!» слететь с языка. (См. Сцена на Сенной площади.)

Поручику «Пороху», с которым он уже встречался во время вызова в участок сразу после убийства. (См. Обморок Раскольникова в полицейском участке.) «Порох» тогда вступил с ним в ссору, но теперь встретил довольно дружелюбно. (См. текст отрывка «Признание Раскольникова в преступлении».)