В трагедии Шекспира мы видим, что две юные личности, исполненные благородства, личности, одаренные мягким сердцем и пылом южной крови, одиноко стоят в двух семьях, которые дышат ненавистью друг против друга, и не раз уже наполняли кровью и смятеньем город Верону. На мрачном фоне семейной ненависти тем чище выделяются эти две фигуры. В поэзии и в истории нередки случаи, что именно среди сумрака жестоких времен и отношений возникают самые светлые личности, как лилии среди болота, и эти Ифигении и Корделии средь необузданных поколений, исполненных титанической страсти, изображали эту мысль в древней и новейшей поэзии.

 

Ромео и Джульетта. Краткое содержание Аудиокнига

 

Ромео и Джульетта непричастны той смертельной ненависти, которая раздирает обе семьи; они по своей незлобивой натуре чужды этого дикого настроения духа; напротив, именно на этой заглохшей почве потребность любви и выросла в них до такой чрезмерной высоты. В Ромео она открытее и решительнее; в Джульетте она проявляется более бессознательно. В Ромео она выказывается более нежеланием принять участие в возгоревшейся уличной борьбе; в Джульетте – тайным уклонением от всего, что составляет её ближайшую семейную обстановку. Сам глава его врагов, старый Капулетти, свидетельствует о Ромео, что Верона гордится им как добродетельным и благонравным юношей.

Когда Ромео и Джульетта встречаются напоследок на отчаянном смертельном пути, их приводит туда не чувственная страсть и не одно своенравное упорство, а и трогательная верность, постоянство любви – даже за гробом. Упорное своенравие, которое монах Лоренцо так осуждает в Ромео, проявляется и в Джульетте, когда она противится желанию родителей выдать ее замуж. Это – черта, наследованная ими обоими от враждебного духа, господствующего в обеих семьях; но она глубоко скрыта в них под врожденной им нежностью чувства. Эта черта пробуждается в них только среди несчастий, под гнетом невыносимых обстоятельств, но и тогда, в этих незлобивых созданиях, она проявляет себя не вредом для внешнего мира, а пагубно действует на них самих.

 

Кадры из художественного фильма «Ромео и Джульетта» (1968) с музыкой Нино Роты

 

То, что Лоренцо называет в человеке приятностью, грациею, то, чем Шекспир обозначает все внешнее и внутреннее благородство человеческой натуры, составляет и в Ромео, и в Джульетте коренную, врожденную сущность. И если Ромео, по словам Лоренцо, в несчастии и отчаянии, под влиянием упорства искажает свое благообразие, свою любовь и свой ум, т. е. все свои внешние и внутренние преимущества, то эти с избытком расточенные дары составляют его коренную природу, которая в нем, как и в Джульетте, выступает во всем блеске, когда внешние обстоятельства не разрушают их душевного мира.

В тех сценах трагедии, где развивается любовь между Ромео и Джульеттой, мы видим в полной силе возвышение этих натур над общим разладом, который их окружает, и над личными предрассудками. Презрение к опасности, готовность ко всякому самопожертвованию: жизнью, приличием, сыновним долгом – все это не оставляет и тени сомнения в чистоте и силе их любви.

В сценах более идиллических, где влюбленные чувствуют себя в счастье и удовлетворении, Шекспир до такой степени возвысил выражение любви, сообщил ему такую силу ощущения, что мы именно вследствие такой правды и прелести поэзии все глубже и глубже убеждаемся в правдивости и благородстве этих натур.

В том, как Ромео является нам еще прежде встречи своей с Джульеттой, мы видим, что благороднейшие черты его натуры, независимо от дальнейшего развития его характера, воспринимают в себя какой-то зловещий элемент. Ромео может быть назван тем слугою любви, а наша драма тою книгою, о которых Шекспир упоминает в своей ранней комедии «Два веронца». Там сказано, что любовь живет в утонченнейшем духе, но она же изменяет этот нежный дух, и подобно червяку так отравляет почку, что «в самую раннюю весну вянет зелень и уничтожается всякая надежда на прекрасный плод». Мудрый Лоренцо прозорливо увидел, что в раздражительные свойства этой глубоко взволнованной, тихой, но вспыльчивой натуры.

Чувствуя отвращение от семейных раздоров, Ромео слишком рано становится одиноким и отчуждается от своей собственной семьи. Ему, который угнетен тягостной обстановкою, вошло в душу властное чувство, и он не находит человека, которому бы он мог его сообщить. Вследствие тонкости своего ума и еще большей утонченности своего чувства, он отталкивает от себя родных и друзей, которые ищут его общества; но он сам в свою очередь отвергнут той, которую любит, или, скорее, той, чей образ он идеально носит в своем влюбленном уме.

Скрытный, пренебрегающий советами, меланхоличный, скупой на слова, бегущий от дневного света толкователь снов, Ромео полон предчувствий: в натуре его есть что-то зловещее. Он далек от своих родителей: они у него на заднем плане, как что-то незначительное; с ближайшими из друзей он тоже не имеет искренних отношений. (См. Друзья Ромео.)

Когда мы впервые встречаемся с Ромео, он носится со своею любовью к Розалинде, девушке, которая и внешне, и внутренне составляет противоположность Джульетте. Это красавица вроде целомудренной греческой богини Геры, белая с черными глазами. Душою и телом она грубее Джульетты; она не создана для пламенной любви. Она – племянница Капулетти, и пренебрегает исканиями Ромео. Потребность его сердца с ней остается неудовлетворенной. С Розалиндой Ромео выносит муки Тантала, и эта пустота иссушает его душу как губку.

Неудивительно, что его душа затем выше меры предается упоению несказанного счастья, которое мощным наплывом охватывает ее – ослабевшую, истомленную страстью и тоской.