После отъезда Хорошего Дела со мною стал часто разговаривать извозчик дядя Пётр, такой же сухонький, аккуратный и чистый, как мой дед, но ещё ниже его ростом. Он нудно рассказывал о своей жизни у барыни в крепостные времена. Как и мой дед, дядя Пётр был грамотен и весьма начитан от Писания. (См. краткий пересказ всей повести целиком.)

Горький. Детство. 9 глава. Краткий пересказ. Слушать аудиокнигу

Пётр был словоохотлив, порой казался добрым, весёлым, но порой глаза его наливались кровью, мутнели и останавливались. Он уединялся где-нибудь в углу и зло гнал всех, кто к нему подходил.

Дядя Пётр относился ко мне ласково, но что-то не нравилось мне в нём. Он одобрял то, что дед сечёт меня, и с удовольствием рассказывал, как его помещица для сечения крепостных имела особого «мастака» – Христофора, который любил не только пороть людей, но топить в стакане воды мух, тараканов и жуков.

Иногда приходили в гости мои двоюродные братья – печальный, ленивый Саша Михаилов и аккуратный, всезнающий Саша Яковов. Раз они подбили меня наплевать с крыши на лысую голову нашего соседа – барина Бетленга. Из дома Бетленга явились к нам с жалобой. Дед выпорол меня, а оба Саши отреклись от своего участия в шалости.

У Бетленгов жили шумно и весело, там было много красивых барынь, к ним ходили офицеры, студенты, всегда там смеялись и пели, играла музыка. Другой же соседский дом, Овсянникова был необычайно тихим. Дед считал обитателей этого молчаливого жилища еретиками, и я тоже сильно любопытствовал на их счёт.

На дворе Овсянниковых каждый день играли трое мальчиков-братьев – старший, средний и младший. Я очень хотел с ними познакомиться. Они выглядели весёлыми и дружными. Из живших же в доме взрослых я видел только двух высоких стариков. Один из них был полковник.

Раз, когда я следил за тремя мальчиками с дерева, они принялись играть в прятки. Младший брат задумал спрятаться в срубе колодца. Но когда он схватился за верёвку, она стала разматываться, и мальчик вместе с ведром полетел в колодец. Я, не раздумывая, бросился на помощь.

Вместе с двумя другими братьями мы быстро вытянули младшего, который едва не утонул. Братья говорили, что теперь дома их будут бить. И правда – целую неделю потом их не выпускали на улицу.

Вновь появившись, они завязали знакомство со мной и рассказали, что в доме их держат строго: у них злая мачеха.

Вечером нас заметил вышедший из дома старик-полковник. Трое братьев объясняли, что я сосед. Но полковник вывел меня за ворота со словами:

– Не смей ходить ко мне!

– Вовсе я не к тебе хожу, старый чёрт! – выкрикнул я.

Полковник пошёл с жалобой к деду. Дед снова выпорол меня, а дядя Пётр шипел:

– На што ты подружился с ними? Они – барчуки-змеёныши; вон как тебя за них! Ты теперь сам их отдуй!

– Их бить не нужно, они хорошие, а ты врешь всё, – сказал я.

Дядя Пётр вскипел и пожаловался бабушке, нагло соврав, что я обругал его матом. С этого времени наша дружба с Петром заменилась ярой враждой, и он стал делать мне всякие пакости.

Раз в зимний день во двор к нам зашёл полицейский, отозвал в сторону деда и стал допытчиво расспрашивать его о дяде Петре, которого нигде не было. Вдруг ворвалась соседка с криком, что Пётр мёртвым лежит в снегу у забора на задах. Все бросились туда. Пётр покончил с собой, ударив ножом под правое ухо. Полиция потом рассказала, что настоящее имя его неизвестно и был он вовсе не извозчиком, как прикидывался. Вместе с жившим у нас же племянником Стёпой, который тоже только изображал из себя немого, они промышляли грабежом церквей.

© Автор пересказа – «Русская историческая библиотека». Любые виды его копирования и воспроизведения без согласия правообладателя запрещены!

Для перехода к краткому содержанию следующей / предыдущей главы «Детства» Горького пользуйтесь кнопками Вперёд / Назад ниже.