Ещё до войны Саша Ленартович влюбился в молчаливую, томную красавицу Ликоню-Еленьку, подругу своей сестры Вероники. Это чувство сильно бередило Сашу, хотя в жизни революционера женщина не должна бы играть слишком большой роли. А Ликоня ещё и чуждалась «общественных проблем», не соратница, отдалась буржуазному модернистскому стилю, подражала загадочной Комиссаржевской. Саша стыдился своей слабости, однако ради Еленьки выхлопотал себе служебный перевод: бросил непыльную военно-канцелярскую должность в Орле и перебрался на такую же в Петроград.

Но Ликоня обращала на Сашу мало внимания: она была погружена в театральный мир. Как раз сегодня, 24 февраля, он весь собирался на генеральную репетицию признанного чуть не гениальным, уже четыре года готовимого спектакля режиссёра Мейерхольда по лермонтовскому «Маскараду» (считалось, что Мейерхольд сделал там чуть ли не больше Лермонтова). Еленька тоже шла туда. Билеты распространялись лишь среди заведомых членов призрачного околокулисного общества.

Но среди театралов много падких на красивых женщин хлюстов. Поэтому Саша решил встретить Ликоню у театра по окончании репетиции, ещё днём. Он шёл теперь по улицам, полным демонстрантами, среди которых было много близкой ему весёлой молодёжи. Студентки и курсистки, хохоча, нараспев кричали: «Почему-у нет хле-э-э-эба?»

Ленартович узнал, что казаки не скрывают своей неприязни к полиции и сочувствия к толпе. Вот это да! Такие волнения – и во время войны! Саша не чаял собственными глазами увидеть пьянящую, легендарную революцию, и вот – она может грянуть даже при его молодости? Кончится военная служба, ощущавшаяся Сашей как четыре года тупящего кошмара (хоть и удалось ему, чтобы сохранить себя для будущего, вовремя перекинуться в тыл). Правда, в последнее время армейская подтянутость, выправка и мужественность всё же исподволь стали ему нравиться. Зря наша интеллигенция чуждается спортивных упражнений!