По идее прежнего «прогрессивного» военного министра Поливанова, правительство в эту войну стягивало в крупные города «запасных» – никудышные войска. В Петрограде число их дошло до 160 тысяч, но при городских беспорядках рассчитывать можно только на полицию и жандармов, которых насчитывалось лишь чуть больше тысячи. Принять в столицу надёжные боевые части командующий военным округом Хабалов незадолго до этого отказался: все казармы были забиты запасными. По предложению министра внутренних дел Протопопова, решили в случае волнений подчинить полицию военным (людям для столицы чужим, города не знающим).
Днём 24 февраля градоначальник Балк доложил Хабалову, что полиция не может справиться с беспорядками. Хабалов принял на себя главное руководство, но предложение стрелять в переходящие Неву толпы так, чтобы пули ложились впереди них, отверг: Государь ранее выражал желание вообще не применять оружия.
Толпы, рассеиваемые без применения оружия, потеряли страх. За два дня (23-24 февраля 1917) было ранено 28 полицейских, некоторые тяжело. Однако власти ни разу не прибегли к стрельбе. Память о 9 января 1905 напрочь препятствовала применению оружия против своего народа, да ещё в разгар войны.
24 февраля из 300 тысяч рабочих столицы бастовало 200 тысяч. Но к вечеру толпы разошлись – и власти опять понадеялись, что всё обойдётся. Ведь похожие волнения уже бывали много раз, а пекарни теперь усиленно заработали.
Вот только смущала нерешительность казаков. Когда стали выяснять, каково настроение в войсках, выяснилось, что ещё до войны генерал Джунковский запретил Охранным отделениям иметь агентуру в воинских частях. Теперь способа выявлять там вредные элементы не имелось. Зато было хорошо известно, что левые партии застигнуты событиями врасплох.
Ничтожный Протопопов, который всегда уверял Николая II, что легко справится с бунтарями, не спешил докладывать царю о происходящем в столице. И Хабалов не находил, о чём извещать: войска не сделали ни одного выстрела.
24 февраля доклада царю вновь не последовало, как и 23-го. И близко к истине сказать, что к вечеру 24-го столичные власти уже проиграли Февральскую революцию.
