25 февраля 1917 на линии в Петрограде вышло очень мало трамваев, да и те вскоре уехали в депо: стали останавливать и отбирать ручки. По заводам ходили активисты, насильно заставляя всех бросать работу. На митингах стало выступать всё больше хватких агитаторов, по повадкам – совсем не из рабочих.
Военные власти, перенявшие от полиции задачу поддерживать порядок, слабо ориентировались в городе, не знали многих названий улиц. Войск и городовых не хватало. Если где и стояли жидкие заслоны, народ легко обходил их по другим улицам. Всех подбодряло обретённое за два предшествующих дня чувство полной безнаказанности. На Невском проспекте собрались большие толпы. Много тысяч рабочих вновь пошли к Литейному мосту с Выборгской стороны. Старик-полицмейстер Шалфеев, оставив позади себя отряд из полусотни казаков и десятка конных полицейских, в одиночку подъехал к этой толпе и уговаривал её разойтись. Его стащили с лошади, били на земле палками и железными крюками. Городовые поспешили на помощь, а казаки развернулись и уехали, оставляя дравшихся с озверелой массой полицейских и лежащего полумёртвым седого Шалфеева.
Петроградская интеллигенция жаждала событий, но всё ещё не верила ни во что крупное.
С полудня всюду на окраинах начался разгром полицейских участков. Чины полиции скрывались. Не успевших бежать убивали.