Дитриха Бернского известили о том, что прибыли бургунды, и он поспешил к гостям. Хаген, увидев, кто к ним подъезжает, просил своих государей с почетом встретить могучих сынов края Амелунгов. Дитрих, спешившись, предстал перед королями. Приветствовал он сыновей Уты и их доблестных вассалов, но с горечью поведал им, что не забыла Кримхильда смерти Зигфрида, и им следует опасаться за свою жизнь. На что Гунтер отвечал: «Не в праве я был не верить своему зятю, когда он прислал двух шпильманов, чтобы просить меня прибыть на торжество». Тут Хаген шепнул владыке бургундов, что неплохо было бы уговорить Дитриха раскрыть им намерения Кримхильды. Но правитель Берна мог сообщить лишь то, что Кримхильда день и ночь молит Бога о возмездии за смерть Зигфрида. Новость эта не испугала отважных рыцарей, и бургунды бесстрашно поскакали к гуннскому двору.
Гунны Этцеля встречали гостей. Особенно им хотелось увидать Хагена, знали, что им был сражен Зигфрид Нидерландский, славнейший из рыцарей. Хорош собой был грозный вассал Гунтера, в его кудрях уже серебрилась седина. Владыка гуннов отвел для гостей пышные покои. Однако Кримхильда, лелея злой умысел, поместила всех слуг и простых бойцов в отдельный зал. Неласково встретила хозяйка пришельцев. Лишь с Гизельхером обнялась королева, с остальными же вовсе не стала здороваться. Заметив такой прием, Хаген бросил: «Такая холодность в кого угодно вселит обиду и тревогу. Не в добрый час, как видно, отправились мы сюда». Ответила Кримхильда: «Учтиво принимают тех гостей, чей приход может доставить радость. А с чем таким вы явились ко мне из Вормса, чтобы рада была я видеть вас в своей стране?» Усмехнулся вассал: «Если бы я заранее знал, что вы потребуете дани за гостеприимство, то согласился бы пойти по миру, чтобы только привезти вам подарок». «Не о подарке речь, – молвила королева. – Что с кладом Нибелунгов? Сам Бог велел вам привезти его сюда». «Неужто вы забыли, что много лет назад я бросил этот клад в воды Рейна, там и суждено ему лежать до Страшного суда». На это Кримхильда отвечала: «Много слез я лила о нем, его подарил мне мой муж, и я думала, что хоть часть клада вы должны привезти в мои края». Тут Хаген злобно бросил: «Пусть черт Вам клады возит. Я и без того нагружен щитом, мечом и шлемом, но они привезены мною не в подарок!» Владычица предупредила бургундов, что при входе в зал они должны будут сдать оружие на сохранение. Но бургунды отказались это сделать. Промолвила Кримхильда: «Я опять предана, они не желают снять доспехов, видно кто-то предостерег их. Коль узнаю имя этого доброхота, ждет его смерть». Услыхав такое, Дитрих Бернский гневно воскликнул: «Это я их предупредил. Попробуй со мной расправиться, злобная ведьма!» Хоть и потемнело в глазах королевы от обиды, но она промолчала – Дитрих внушал ей страх. Свирепо взглянула Кримхильда на своих недругов и отошла подальше. А Дитрих и Хаген подали друг другу руки, и правитель Берна сказал бургунду: «Мне очень жаль, что вы позволили завлечь себя сюда. Эта ссора не случайна». «Посмотрим, что будет дальше» – отвечал ему гость.
Тут державный Этцель спросил своих приближенных, что это за достойный витязь, с которым разговаривает Дитрих. Сказал ему один из слуг Кримхильды: «Это Хаген, уроженец Тронье и сын Альдриана. Хоть у него учтивый вид, зато суровый нрав». «Я помню Альдриана, – сказал владыка гуннов. – Он служил мне верно и был за храбрость посвящен мною в рыцари. Потом прислал сына в заложники, и тот жил у нас в стране с Вальтером Испанским. Когда же Хаген вырос, я отпустил его, а Вальтер с Хильдегундой бежали в свой родной край». Этцель вспомнил прошлое и убедился, что видит перед собой бывшего соратника. Достойно служил Хаген гуннам в дни юности, зато немало их пришлось ему уложить в бою под старость.
По пересказу «Песни о Нибелунгах» А. Чантурия
