Но вот Хаген прервал беседу и расстался с Дитрихом Бернским. Он попросил Фолькера, чтобы тот вышел вместе с ним из дворца. Витязи покинули людный зал и спустились во двор. Затем они направились к скамейке перед соседним дворцом, где жила Кримхильда, и уселись на ней. Гунны толпой глазели на чужестранцев. Из окна их заметила королева, и глаза ее померкли от горьких слез. Видя это, ее вассалы стали допытываться, что повергло владычицу в такую печаль. Сказала она: «Всему виною Хаген». Тогда гунны вызвались расправиться с ее обидчиком. Кримхильда обещала любую награду тому, кто убьет Хагена. Четыре сотни гуннов надели доспехи и были готовы начать схватку, но королева решила сперва сама выйти к своим врагам, чтобы вынудить обидчика вслух признать свою вину. Фолькер заметил, что Кримхильда спускается во двор со своими бойцами, и предупредил об этом товарища. Хаген прекрасно понял, что им нужно, и просил шпильмана помочь ему отразить вражеский натиск. Фолькер обещал другу стоять насмерть, пусть даже сам Этцель пошлет на них всю свою рать. Поблагодарил его Хаген.
Но тут шпильман заметил: «Нам пора подняться, при появлении дам не подобает сидеть. Кримхильда – королева, и долг велит нам встречать ее стоя». «Вовек я не выкажу ей почтенья, – воскликнул в гневе Хаген. – Ведь если я поднимусь с места, ее бойцы могут подумать, что я боюсь ссоры. Не стану я гнуть шеи перед той, кто желает мне смерти, не страшен мне ее гнев». С этими словами он вытянул ноги и положил на них клинок с рукоятью, отделанной золотом, с яблоком из зеленой яшмы. Заплакала Кримхильда от горя – она узнала меч Зигфрида, намеренно показал его обидчик. Фолькер придвинул свой смычок, который при надобности мог бы служить владельцу клинком. Так и сидели на скамейке два рыцаря. Тут наконец королева вышла во двор и повела такие речи: «Надменный Хаген, кто звал Вас в мои края? Неужели Вы думали, что я позабыла, сколько страданий Вы мне причинили? Видно, Вы сошли с ума, коль явились сюда». «Никто не звал меня сюда, но я верный вассал бургундских королей и по долгу чести всегда сопровождаю их в любой поездке». Тогда она сказала: «Хаген, признайтесь, известно ли Вам, за что я Вас так ненавижу? Вы убили Зигфрида, моего мужа. До смерти не устану я его оплакивать». «Давно мне все известно, – молвил он. – Да, это я убил Зигфрида, чтобы отомстить за слезы Брюнхильды. Я один виновен во всех Ваших бедах и готов держать ответ за это. Если Вы решили отомстить, то лучше все сделать без лишних слов». Кримхильда обратилась к своим бойцам: «Слышите, он сам признал свою вину, и мне все равно, что с ним будет дальше». Но гунны ответили ей молчанием. Два славных богатыря внушали им страх, об их доблестях они были наслышаны. В конце концов бойцы Кримхильды не посмели затеять сраженья и сочли за благо поскорее убраться восвояси. Этим они вызвали гнев своей королевы.
Теперь стало ясно, что не зря предостерегали бургундов друзья. Кримхильда явно обнаружила свои намерения. Поэтому Фолькер предложил своему товарищу поскорее вернуться к государям, чтобы врагам не вздумалось задеть и втянуть в бой бургундских королей. Хаген согласился со шпильманом, и витязи вернулись в зал. Там их владыки со свитой ожидали, когда Этцель примет своих гостей. Фолькер сказал им, что не к лицу так долго ждать свидания с хозяином, пусть велят, чтобы их пропустили немедленно. Тогда рыцари разбились на пары, и вассалы Этцеля проводили гостей к своему господину. Когда рейнский властитель вошел в приемный зал, владыка гуннов нетерпеливо поднялся ему навстречу и так тепло приветствовал всех бургундов, как не встречали их еще нигде и никогда. И трое государей, и их знатнейшие вассалы, все были приняты Этцелем с большим почетом. Он усадил шуринов рядом с собой на троне, велел своим кравчим налить всем приезжим вина в золотые чаши, и попросил всех быть как дома. Принял бургундов владыка гуннов в канун солнцеворота, радушье его не знало границ. Он сам повел к столу шуринов и их людей. С открытой душой потчевал хозяин своих гостей, никто отродясь не видел такого славного пира.
По пересказу «Песни о Нибелунгах» А. Чантурия
