Согласно мифам шумеров, после сотворения мира племя великих богов и подвластных им духов-ануннаков все умножалось. Они заселяли небесный свод, земной диск и подземный мир. Чем больше становилось бессмертных, тем меньше оставалось у них средств пропитания.

Трудолюбивая дева Ашнан не успевала заготовлять зерно, а ее брат, кроткий пастырь Лахар, усердно доил овец и коз, но молока не хватало для бесчисленных богов и богинь. Они ели хлеб, но не насыщались, они пили сливки, что приносил им Лахар, и вино, приготовленное прекрасной Ашнан, но мучительная жажда продолжала терзать их.

И вот боги и богини обратились за помощью к богу мудрости Энки, чтобы он нашел способ умножить количество еды и питья, чтобы создал он помощников заботливой Ашнан и доброму Лахару, поставляющим пропитание бессмертным.

Громко и настойчиво умоляли боги и богини мудрейшего из богов прийти к ним на помощь и спасти их от мук голода, жажды и холода, но Энки спокойно лежал в глубине своего обиталища, великой бездны Абзу, равнодушно внимая стонам и воплям своих божественных детей и внуков, и не откликался на их призывы и жалобы.

Наконец обратилась к нему сама праматерь всего сущего Намму с настойчивым призывом: «О мой сын, не спи, подымись со своего ложа! Сотвори премудрое, избавь богов и богинь от страданий! Пожалей своих детей и внуков, которых мучат голод и жажда! Создай для них слуг, которые будут заботиться о своих господах! Сотвори людей, которые будут слабее богов и безропотно станут на них работать!».

Энки откликнулся на призыв своей праматери. Он вышел из бездны вместе с богиней земных недр Нинмах, и следом за ним двинулась толпа добрых и бравых горшечников, несущих комья мягкой глины.

«О мать Нинмах! – обратился он к богине земных недр. – Сотвори новые живые существа, которые имеются уже в зародыше и таятся в комьях глины, вынесенной мною из глубины бездны. Мои добрые и бравые горшечники будут мешать глину, а ты создашь члены новых существ, придашь им облик богов и определишь их судьбу!»

Много богов и богинь собралось посмотреть на искусную работу премудрого Энки и божественной матери Нинмах. Для своих божественных гостей устроил Энки праздничный пир. Он сам и Нинмах, обитательница земных недр, выпили много сладостного вина и, шатаясь от приятной истомы, стали мять глину. Стала Нинмах лепить первого человека, но руки ее дрожали, умения еще не хватало, и глиняная фигура получилась неудачной. Это было тело бесплодной женщины, неспособной рожать детей. Взглянул на нее Энки и изрек: «Ничего, пусть останется она жить, и для нее найдется работа, она будет трудиться в доме для женщин» [Вероятно, имеются в виду рабыни, которым запрещалось вступать в брак. Возможно также, что здесь содержится намек на храмовых проституток.] Слепила Нинмах другую фигуру из глины, и опять неудачно. Это было бесполое существо, не мужчина и не женщина. Взглянул на него Энки и определил его судьбу: «Это будет придворный евнух. Он будет рабски стоять перед царем и рабски выполнять его приказы!»

Рассердился Энки на неумелую Нинмах, создающую только людей-уродов, и решил сам приняться за дело. Он вылепил из глины новую фигуру, но она оказалась еще хуже прежних. Это было слабое, хилое и неразумное существо. «Определи его судьбу, – сказал Энки богине-матери Нинмах, – укажи ему путь жизни, научи его добывать хлеб!» Нинмах пыталась заговорить с беспомощным творением, но оно не отвечало ей, она предложила ему хлеба, но оно не дотронулось до него. Хилое подобие человека не могло ни сидеть, ни стоять. Его голова свисала на бок. Разозлился Энки на свое неудачное творение, скомкал его и превратил вновь в кусок глины.

Снова принялся Энки за дело и трудился медленнее и тщательнее. На этот раз он добился удачи и слепил сильных и разумных мужчин и женщин, во всем подобных богам. Только бессмертия они были лишены и должны были смиренно и безропотно служить великой семье богов и богинь и помогать божественной деве Ашнан и ее брату Лахару доставлять в храмы пищу и питье. Каждый раз, когда люди пытались действовать самовольно и добиваться того, что недоступно для них, бессмертные боги безжалостно смиряли их.