По авторитетному мнению немецкого учёного Карла Фридриха Германа, диалоги Платона, первые из которых написаны вскоре после начала его знакомства с Сократом, распределяются на следующие три хронологические группы:
Великий греческий философ Платон
1. Вероятно полагать, что Платон написал несколько диалогов еще при жизни Сократа; эти произведения, проникнутые мыслями Сократа, имели целью доказать, что первое условие добродетели – знание, опровергнуть поверхностные понятия, заменявшие истинное знание у массы, которая держалась их по привычке, обнаружить пустоту риторических и диалектических хитросплетений софистов. К этому периоду принадлежат следующие трактаты, написанные в духе философии Сократа:
«Гиппий меньший». Основная мысль этого диалога – доказать, что знание лучше незнания даже и тогда, когда человек поступает дурно.
В диалоге «Ион» Платон доказывает, что рапсоды не знали истины: то, что говорится о них, относится, конечно, и к поэтам, чьи песни они пели.
«Алкивиад. Первый диалог», имеет целью доказать, что познание самого себя – единственный верный путь к добродетели и к истинному знанию.
Краткое содержание диалога «Лисид» сводится к изложению мысли, что все влечения человека создаются стремлением к одной высочайшей цели желаний.
В диалоге «Хармид» Платон анализом одной из добродетелей, умеренности, доказывает, что все добродетели основаны на знании средств к достижению этой высочайшей цели.
В «Лахете», анализом другой добродетели, мужества, доказывается, что все проявления добродетели имеют одну и ту же сущность, и что потому сущность добродетели всегда одна и та же.
В содержании «Протагора» Платон даёт дальнейшее развитие этой мысли и доказывается, что добродетель – знание; а из того, что она – знание, получается вывод, что ей можно научиться.
В «Эвтидеме» доказывается, что должно учиться ей, потому что знание – единственный путь к достижению счастья, высочайшей цели всех желаний и поступков людей. Во всех этих диалогах Платон полемизирует против софистов, которые хотят учить людей добродетели и способам достигнуть счастья, сами не зная того, чему берутся учить.
В диалогах первого периода Платон говорит, что добродетель – высочайшее благо, и предполагая, что справедливость этой мысли очевидна, не приводит доказательств её верности; точно так же, говоря о необходимости знания истины, он не доказывает, что оно возможно.
2. В содержании диалогах второго периода, начинающегося со смерти Сократа и с переселения Платона в Мегару, разъясняется необходимость добродетели, основанной на врожденном человеку знании; другая основная тема диалогов этого периода – самобытное существование понятий (идей).
В диалоге «Горгий» Платон, полемизируя против софиста, чьим именем назван этот разговор, доказывает, что добродетель лучше чувственного наслаждения; она лучше его, во-первых, по своим последствиям в здешней жизни, – она поддерживает нравственную гармонию, а порок разрушает эту гармонию; во-вторых, она лучше чувственного наслаждения потому, что в загробной жизни божественная справедливость награждает человека за добродетель.
Тесную связь с «Горгием» имеет диалог «Критон», в котором говорится, что человек всегда должен поступать справедливо и повиноваться законам; этому учит философия. Ораторское искусство не ведет людей к знанию истины и само не обладает им; потому оно служит только чувственному удовольствие, ищет только одобрения толпы, – говорится о нем в «Горгии».
В диалоге «Менон» Платон развивает мысль, высказанную в «Протагоре»: добродетели можно научиться; это доказывается тем, что человек может познавать истину посредством воспоминания бессмертной души о том, что знала она до своей земной жизни; душа существо самостоятельное, отличное от тела и бессмертное.
В диалогах «Евтифрон» и «Гиппий больший», Платон объясняет, каким образом из признаков отдельных частностей составляется общее понятие о предмете, и доказывает, что нельзя найти правильное определение качества предметов, не зная идеи этого качества, (самостоятельной сущности этого качества). Например, нельзя определить, что такое красота, проявляющаяся в красивых предметах, не зная, что такое красота сама по себе, не зная идеи красоты.
В «Кратиле» доказывается, что софисты ошибаются, отождествляя понятия (идеи) со словами; между словом и понятием есть родство, но слова только образ, знак понятия.
В диалоге «Теэтет» Платон доказывает, что чувственный мир не может быть предметом научного знания, занимающегося исключительно понятиями, и что мысли и представления толпы очень далеки от истинного знания.
В содержании диалога «Софист» эти мысли получают дальнейшее развитие: существование чувственного мира не таково, как существование мира идей, но не прямо противоположно ему; чувственный мир не ничто, он существует, но лишь как призрак истины.
Следовало бы предполагать, что в диалоге «Политик» Платон будет доказывать, что у государственных людей нет знания истины, принадлежащего только философу, что они руководятся лишь субъективными мнениями, не имеющими достоверности. Но в том виде, в каком дошел до нас этот диалог, мысль, которая должна была бы составлять его содержание, затрагивается лишь внешним образом, да и то мало, и потому многие критики полагают, что он приписан Платону ошибочно.
Эти диалоги, написанные Платоном в Мегаре и по отъезде из Мегары, имели общей своей целью разъяснить разницу сущности от явлений, разницу единого, общего от частного, индивидуального, и защитить реальность понятий от скептицизма элейской школы. Последний диалог этой серии – «Парменид». В нем диалектика самих элеатов обращена против их скептицизма. На основании её доказывается, что если принимать реальность единого бытия, как принимают элеаты, то необходимо принимать и реальность индивидуального, потому что понятие о едином само собою переходит в понятие об индивидуальном; а если сохранять за понятием о едином его абстрактность, то необходимо отрицать его реальность. Эта аргументация служит Платону средством получить вывод, что между формами абстрактного мышления и миром явлений существует нечто среднее, составляющее связь между ними; эти существа, средние между миром абстрактного мышления и миром явлений – «идеи».
3. Таким образом, Платон дошел до вопроса, решение которого составляет существенную задачу его философии; это вопрос об отношениях единого к идеям, идей к чувственному миру. К решению его он приступил лишь, когда ознакомился в Южной Италии с учениями пифагорейцев; трактаты третьего периода, в которых Платон излагал свои понятия о нем, самые лучшие его произведения и по форме и по содержанию; они завершают его систему; это диалоги «Филеб», «Федон», «Пир» (Symposion), «Федр», «Тимей», трактаты «Государство» и «Законы». В них великий мыслитель определил отношение человека к идеям, идей к миру явлений, то есть, теорию человеческого познавания и действования, учение о сотворении видимого мира и об устройстве его; это охватывает все те три отдела философии, которыми занимались мыслители прежних школ: диалектику, физику и учение о нравственности. Метафизический отдел, теорию отношения идей к единому, Платон излагал, кажется, своим изустным преподаванием в Академии; содержание этих лекций составляло «неписанное учение» Академии.
См. статьи, посвященные отдельным диалогам Платона
(в алфавитном порядке)
Платон, диалог «Государство» – краткое содержание и анализ, полный текст
Платон, диалог «Государство» – реферат с цитатами
Платон, диалог «Кратил» – полный текст
Платон, диалог «Критий» – краткое содержание и анализ
Платон, диалог «Критон» – краткое содержание
Платон, диалог «Менон» – полный текст
Платон, диалог «Пир» – краткое содержание, полный текст
Платон, диалог «Протагор» – краткое содержание, анализ, полный текст
Платон, диалог «Софист» – полный текст
Платон, диалог «Теэтет» – краткое содержание, полный текст
Платон, диалог «Тимей» – краткое содержание и анализ, полный текст
Платон, диалог «Феаг» – краткое содержание
Платон, диалог «Федон» – краткое содержание, полный текст
Платон, диалог «Федр» – краткое содержание, полный текст
Единственное недиалогическое сочинение Платона – «Апология Сократа» (см. её краткое содержание и полный текст). В ней без участия собеседников, от лица самого Сократа излагаются три речи, сказанные им в собственную защиту на завершившемся смертным приговором суде.