Сочинения Луи Блана

На рубеже 1830-1840-х во Франции выступил с идеями общественной реформы Луи Блан, которому пришлось потом играть значительную роль в истории революции 1848 г. В 1840-х годах он был одним из видных представителей демократической оппозиции против июльского режима и вождей французского социализма.

Луи Блану не было еще двадцати лет, когда совершился июльский переворот. Получив среднее образование в одном из провинциальных городов Франции, он очень молодым выступил на литературное поприще с двумя стихотворными поэмами, а затем и с политическими статьями. В 1834 г. он переехал в Париж и здесь скоро начал сотрудничать в газете «Здравый смысл». Статьи Луи Блана обратили на себя внимание, и Арман Каррель предложил ему также сотрудничать в своей газете «Le National». Несколько позднее и Годефруа Кавеньяк (Cavaignac), один из вождей республиканской партии, пригласил его писать в издававшейся им «Реформе». В 1839 г. молодому публицисту удалось уже основать свой собственный орган, которому он дал название «Обзор политического, социального и литературного прогресса» («La revue du progrès politique, social et littéraire»).

Все газеты, в которых ранее участвовал Луи Блан, принадлежали к демократическому направлению, но господствующая в них точка зрения была главным образом политическая, хотя уже в них Луи Блан касался и чисто социальных отношений. Наоборот, новая газета с самого начала сделалась органом социальной реформы. В ней впервые появилось и главное публицистическое произведение Луи Блана «Организация труда» (1839), сразу выдвинувшее его вперед, как провозвестника нового общественного строя. Впоследствии эта небольшая работа не раз переиздавалась, подвергаясь при этом переделкам. «Организация труда» имела громадный успех среди рабочих. Вскоре после того Луи Блан издал другое сочинение больших размеров, которое произвело сильное впечатление и на буржуазию. Это была знаменитая «История десяти лет» (1830 – 1840), т. е. первой половины царствования Луи Филиппа. В этом труде Луи Блану удалось воспользоваться весьма многими материалами, остававшимися до него совершенно неизвестными публике. Характерно, что многое Луи Блану было сообщено ненавидевшими июльскую монархию легитимистами, принимавшими его радушно в своих салонах. Июльское правительство подвергалось в этой книге весьма суровой и в общем очень справедливой критике. В самое короткое время книга выдержала несколько изданий.

Луи Блан. Фото середины 1870-х гг.

Такой успех заставил Луи Блана приняться за крупное историческое сочинение уже по истории великой французской революции. Первый том этой истории появился уже в 1846 г., но оканчивать ее Луи Блану пришлось уже в изгнании после декабрьского переворота 1851 г. Занявшись историческими работами, Луи Блан вынужден был прекратить издание собственного органа, но продолжал участвовать в газете Кавеньяка. Под его влиянием эта газета приняла мало-помалу определенно социалистический характер. Между прочим, в начале 1848 г., когда было весьма сильно брожение, подготовившее февральскую революцию, «Реформа» обнародовала свою политическую программу, в которой, собственно говоря, повторялись основные положения «Организации труда». Уже в 1846 г. Луи Блану предлагали занять место в палате депутатов, но тогда он отклонил от себя кандидатуру. При той популярности, какой он пользовался в рабочем классе, при том выдающемся положении, которое он занял в республиканской партии, он, конечно, не мог остаться в тени, когда вспыхнула февральская революция. Можно даже сказать, что своей «Историей десяти лет» он сильно повредил июльской монархии, а другими своими сочинениями до известной степени определил общий характер и направление самой революции, оживив якобинскую традицию и дав социальному движению определенную программу.

Симпатии Луи Блана к Руссо и якобинцам

В истории социального движения 1840-х годов Луи Блану по справедливости принадлежит видное место, ибо в своих публицистических и исторических сочинениях он выступил действительно, с определенною идеей. Живя в эпоху обострившейся классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, в своей «Истории десяти лет» он взглянул на современность именно с точки зрения этой классовой борьбы, распространи в такое толкование исторических событий и перемен и на предшествующие десятилетия XIX века. Та же самая мысль, как красная нить, проходит через всю его «Историю французской революции». Луи Блан заявляет здесь себя горячим сторонником якобинских террористов, как якобы защитников пролетариата и провозвестников принципа «братства». Наоборот, к жирондистам Луи Блан относится с нескрываемым несочувствием: в них он видит представителей буржуазии, защитников существующего общественного строя и людей, которые поставили на своем знамени «индивидуализм». Определяя свободу, как свободу для всех, как возможность для каждого человека «развиваться по законам своей природы», он в то же время отождествляет ее с властью. Свобода без власти есть пустой звук. Обеспечить за индивидуумом возможность развития может только государство, в котором абстрактное понятие свободы заменяется реальным явлением власти. Из всех писателей XVIII века Луи Блан выше всего ставит Руссо и из его политических воззрений делает чисто социальные выводы, чтобы в духе этих выводов истолковать и всю политическую доктрину женевского гражданина. То же самое подчинение личности общественному целому, которое характеризует «Общественный договор» Руссо, политическую программу якобинцев и воззрения социальных реформаторов первых десятилетий XIX в., мы встречаем и в идеях Луи Блана. У своих непосредственных предшественников он заимствовал всю свою критику системы свободной конкуренции с её физиократическим laisser faire, laisser passer, как системы, основанной на частном интересе и приводящей, по его мнению, лишь к экономическому неустройству, к крайне неравномерному распределению материального достатка и к прямой нищете наиболее трудящегося класса общества.

Все зло, по Луи Блану, заключается в индивидуализме. В нем он готов еще признать силу, которая в свое время была призвана сокрушить господство «авторитета», воплощавшегося в католической церкви и абсолютной монархии, но в его глазах это – сила по существу своему противообщественная и противонравственная. Индивидуализм есть жизненный принцип буржуазии. Индустриализм, чисто материальный взгляд на жизнь, есть настоящая религия буржуазии. Современный порядок вещей не только заставляет бедствовать народные массы, но и портит душу народа. Принцип индивидуализма должен уступить место принципу братства, провозвестниками которого Луи Блан считает сектантов времен реформации, а в XVIII в. – Руссо и якобинцев. В принципе он, конечно, признаёт дух исследования, – этот действительный первоисточник развитого индивидуализма, – но на практике он не одобряет «вторжений и отклонений» этого духа. Все миросозерцание Луи Блана проникнуто своего рода моральным идеализмом, принимающим чисто религиозный характер. «Когда мы требуем, – говорит он, – чтобы за всеми было гарантировано право жить посредством труда, мы приветствуем Творца в его творении». Надо, впрочем, помнить что «моральный идеализм» точно такого же типа стал за полвека до этого двигателем страшного якобинского террора, стоившего Франции ужасающего разорения и нескольких миллионов жертв.

Луи Блан «Организация труда» – краткое содержание

Таковы основные идеи Луи Блана. Каждый имеет право на труд и для того, чтобы это право осуществлялось в действительности, необходимо возложить на общество обязанность организовать труд в соответствии с таким требованием. В рассмотрении этого вопроса и заключается все содержание «Организации труда» Луи Блана. Уже из того, какое важное значение принадлежало «праву на труд» в революции 1848 г., можно заключить о широком распространении и глубоком влиянии идей Луи Блана во французском обществе сороковых годов. Созданный им план социальной реформы был понятен, казался простым и легко осуществимым. Государство должно было посредством большого национального займа образовать денежный фонд, при помощи которого для главных отраслей промышленности были бы основаны так называемые «общественные мастерские» (ateliers sociaux). Для работы в этих мастерских должны были быть допущены рабочие, стоящие на известном нравственном уровне, и все они за свой труд получали бы совершенно одинаковую плату. На первых порах внутренние распорядки в таких мастерских были бы установлены самим правительством; оно же назначило бы и руководителей для совершающихся в них работ, но по истечении первого года следовало бы самим рабочим предоставить право выбирать своих начальников. Главная задача таких учреждений, по представлению Луи Блана, заключалась в том, чтобы нанести удар всем частным промышленным предприятиям. Будучи принципиальным врагом свободной конкуренции, он думал воспользоваться этою самою конкуренцией для того, чтобы сделать ее в будущем совершенно невозможною. Частные промышленные предприятия должны были постепенно исчезнуть, и вся промышленность имела бы тогда строго социальную организацию. Общественные мастерские одной и той же специальности могли бы уживаться между собою совершенно мирно. Прежнюю конкуренцию заменило бы теперь совпадение усилий. В конце концов, явилась бы и солидарность между различными отраслями промышленности. Важное подспорье для проведения своего плана на практике Луи Блан видел в обязательном и даровом народном образовании: оно имело бы своею целью воспитывать в подрастающих поколениях идеи, чувства и наклонности, каких должен требовать от людей новый общественный строй. Вообще по этой теории государство должно было не только создать новый порядок вещей, но и руководить общественною деятельностью. Луи Блан сам называем государство «высшим регулятором производства» и говорит, что его вмешательство необходимо везде, где только нужно «поддерживать равновесие между правами и обеспечивать интересы». На государство же он возлагает и обязанность «ставить всех граждан в одинаковые условия нравственного, умственного и физического развития». Конечно, оговаривается Луи Блан, там, где власть на одной стороне, а народ на другой, государство необходимо делается тираническим; но будучи организовано демократически, государство есть только сам народ, ведущий собственные свои дела через своих уполномоченных, т. е. у государства не может быть интересов, отличных от интересов народа. Такое государство, прибавляет Луи Блан, не может быть господином: оно может быть только слугою или защитником неопытных, слабых, несчастных.

Но чтобы государство могло выполнять свое назначение, Луи Блан считал нужным дать ему большую силу – восстановить в его пользу принцип авторитета. С этой точки зрения он даже нападал в «Истории десяти лет» на либералов эпохи реставрации за то, что они ослабляли власть, и высказывал сочувствие сенсимонистам, которые, наоборот, работали в пользу усиления общественного авторитета. Тем не менее Луи Блан хотел сохранить за меньшинством известную свободу от тирании большинства. Ему не хотелось доводить свой социализм до крайности, и в его сочинениях встречаются прямые заявления против коммунизма. Проповедь абсолютного равенства он прямо называл бессмыслицей. По его мнению, в обществе распределение благ должно совершаться даже не по той формуле, которую провозгласили сенсимонисты («Каждому по его способности, каждой способности по её делам»). «Каждому по его способностям, каждому по его нуждам», – вот принцип Луи Блана, выраженный им, кроме того, и в следующей формуле: «долг соразмерно со способностями и силами, право соразмерно с нуждами». Такое, как он выражается, «справедливое равенство» уже осуществляется в семейной жизни: каждый член семейства работает и своим трудом содействует общему благополучию по мере своих сил, но когда все садятся за стол, тот, кто более голоден, и ест больше, не встречая никакого препятствия со стороны других. Все требования социализма Луи Блан сводит к тому, чтобы общество было организовано, как семья.

Первые французские социалисты стояли в самой резкой оппозиции учениям современной им экономической науки. В лице Луи Блана уже начинаются попытки придать социализму псевдонаучный характер, подкрепить его внешним образом понятиями, которые, якобы, выработаны политической экономией. (Нужно сделать характерную оговорку, что во время написания «Организации труда» он был еще далек от знакомства с политической экономией. В 1846 г. Прудон писал: «говорят, что г. Луи Блан принялся серьезно изучать политическую экономию».) Можно сказать, что в этом отношении Луи Блан подготовлял «научное» очковтирательство Маркса, выступившего несколько позднее. Предшественники Луи Блана нередко обнаруживали непонимание той важной роли, которую играет капитал в экономической жизни. Мало того: в капитале, в богатстве они даже готовы были видеть источник всех общественных зол. Подобно, впрочем, самим экономистам они смешивали капитал с капиталистами. Луи Блан отделял одно от другого. По его мнению, капитал представляет из себя силу великую и полезную, и весь вопрос заключается лишь в том, в чьих руках должна находиться эта сила. Он самым решительным образом высказывается против того, чтобы этою силою распоряжались отдельные лица, но вместе с тем он не хочет, чтобы капитал находился и в обладании отдельных рабочих ассоциаций: ведь и между последними возможна конкуренция, а потому необходимо, чтобы капиталом распоряжалась единая всеобщая ассоциация, которая сама заведовала бы всем производством.

Возлагая такую задачу на государство, Луи Блан – сам экономический дилетант – призывал, чтобы в своей деятельности общественная власть «руководилась указаниями строгой науки». В данном отношении он очень близко подходил к Огюсту Конту. Ход человеческих дел весьма часто зависит от случая, но этого быть не должно, т. е. человеческие дела должны управляться наукою. При системе свободной конкуренции цены на продукты устанавливаются без всякого отношения к действительным нуждам общества, но в той организации, которую предлагал Луи Блан, все должно было регулироваться предусмотрительностью государства. Лишь под этим условием он считал возможным избавиться от тирании, «более тяжелой, чем тирания Тиберия и Нерона, от тирании вещей». Поэтому в науке он видел великую силу, при помощи которой человек в состоянии переделать самое общество сообразно с своим идеалом. Для него, правда, общество уже не является предметом человеческого искусства, как то думали политические писатели XVIII века, но зато он готов признать, что общество есть произведение человеческой науки. Хотя некоторыми сторонами этого учения Луи Блан сильно еще напоминает утопический социализм своих непосредственных предшественников, но своим стремлением выставить идеи социального утопизма «высоко теоретическими» он, так сказать, расчищал путь перед направлением Маркса и Энгельса, которое впоследствии присвоило себе имя научного социализма.