Из огромного разнообразия умственных движений, возникших в период Возрождения в многосторонней области европейской культуры, сменявшиеся бури XVI и XVII столетий мало-помалу образовали как бы род осадка, который всюду являлся общей принадлежностью сфер умственного развития. Фантастические вначале и еще не осознавшие своей цели стремления современного мышления были профильтрованы, причем известные убеждения, прежде всего определенные направления мышления, остались в виде осадка этого текучего движения. Во главе этих убеждений стояло самосознание человеческого разума, которое приобрело сначала скорее отрицательную и полемическую самодостоверность, становившуюся потом все более положительной и покоящейся в самой себе. Современная мысль, пробудившаяся к осознанию собственного совершеннолетия, повсюду требовала права самой предписывать себе законы, находить при помощи разумного размышления принципы всякой деятельности и не признавать над собой никакого иного судьи. Таково было основное убеждение, главная общая характеристика той памятной эпохи, которая, сообразно со своим собственным желанием, называется в истории культуры эпохой Просвещения, и хронологические границы которой проще всего отмечаются столетием между английской и французской революциями (1688 – 1789). Правда, только XVIII столетие может быть с известным правом названо веком Просвещения; но, с одной стороны, не следует забывать, что руководящие умы этого периода, Локк и Лейбниц, действовали уже к концу XVII в., а с другой – нельзя не считаться с тем, что уже в последнее десятилетие XVIII в. возникли те движения, которые были призваны для борьбы с Просвещением, как в политической, так и в умственной области.
Едва ли в культурно-историческом рассмотрении какой-либо иной эпохи философия имеет большее значение, чем в столетие Просвещения, которое само называло себя философским. Если все стремления этого столетия сконцентрировались в понятии образования и просвещения, то именно от философии всюду ожидали разрешения этих задач, от философии, в которой разум, ставший автономным, торжествовал свою победу и набрасывал планы преобразования действительности. Ни одна из эпох в истории человечества не выказала более высокого почитания философии, никогда величайшие силы общественной жизни не склонялись так низко перед ее именем, и никогда не осуществлялось в такой мере требование Платона, чтобы или философы владычествовали, или владыки философствовали, как именно в это столетие, когда не только при всех дворах предметом салонных разговоров служили философские вопросы, но когда истинный философ занимал трон одной из мощно стремящихся ввысь держав. Преобладание философии в эпоху Просвещения видно из характеристики ее литературы. И поэзия того времени настолько сильно проникнута философскими элементами, что истории литературы этого периода всегда было крайне затруднительно разграничить свою область в области философии. Столетие Просвещения собирало зрелые плоды с тех деревьев, которые цвели в весну народов, в Возрождение, и успешно разрастались потом. Мысли, волновавшие век Просвещения, являлись необходимым дальнейшим развитием борьбы, путем которой современный ум в продолжение XVI и XVII столетий добивался внешней и внутренней свободы. Если он в XVIII столетии завоевал эту свободу, если он гордился ее приобретением и даже вскоре стал с фарисейским высокомерием кичиться ею, то задача истории – указать пути, приведшие его к этой цели, отчасти благодаря его собственной, намеренно строгой работе, отчасти благодаря удивительно счастливым стечениям обстоятельств.
Важной характеристикой эпохи Просвещения является и то, что различные нациипринимали не равномерное и не одновременное участие в её философском движении. Итальянцы, изнемогавшие под тяжким гнетом католической контрреформации и переживавшие печальное раздробление политической власти, уже в XVII в. устранились от движения тогдашнего духа, вождями которого они были, и ограничились молчаливым восприятием того, что было добыто остальными нациями. Среди последних немцы, сначала были задержаны совершенно такими же обстоятельствами, как и итальянцы; бедствия великой религиозной войны и гнетущая раздробленность государства, в связи с правоверной окаменелостью реформаторского движения, вызвали подобное же затишье в области культуры; и лишь незадолго до середины XVIII столетия дух философии Просвещения проложил себе в Германии дорогу, по которой достиг впоследствии самой высокой и блестящей вершины своего развития. Поэтому немцы внесли лишь незначительную часть собственной национальной силы в начало просветительного движения: они скорее сперва переняли Просвещение как заграничный товар, завезенный к ним, подобно остальным обычаям и модам, из Франции. Но и форма французского Просвещения, хотя она и является самой типичной, не была оригинальной и первоначальной. Почвой же, на которой тогдашние философские идеи впервые нашли объединение и характерную формулировку, при помощи которых могли соединиться в систему воззрений века Просвещения, была Англия. Английская нация, достигшая прежде всех европейских народов свободы, закрепленной законом, и здорового государственного и общественного порядка, впервые придала философскую ясность идеям, порожденным и осуществленным XVIII веком. Подобно тому, как английская революция за целое столетие до французской выставила в первоначальной простоте все лучшие идеи, победоносно и мощно развернувшиеся во время последней, так и английское просветительное движение послужило прообразом французского. Общие политические обстоятельства XVIII столетия обусловили собой тот факт, что все философские принципы и идеи, которые сообщались остальным нациям, отчасти благодаря господству французских обычаев и распространенности французского языка, отчасти благодаря великому потоку французской революции и революционных войн, потом характеризовались на всем континенте как «французские». Но в действительности они английского происхождения. Потому каждая история эпохи Просвещения должна начинаться с Англии, и именно с того периода, когда английская нация, после продолжительных внутренних и внешних войн, достигает свободы и самостоятельности и начинает свою мощную работу в области духовной и материальной культуры.
