Фрэнсис Бэкон, сын сэра Николаса Бэкона, хранителя Большой печати, которого называли «второй» – после лорда Берли – «опорой совета королевы Елизаветы», родился в 1561 году, и с ранней молодости выказывал необыкновенный ум, возбуждавший самые высокие ожидания. Елизавета называла его своим молодым хранителем печати. Но, возвратившись по смерти отца (в 1580 году) из Парижа в Англию, он долго не получал сколько-нибудь важных должностей; он полагал, что лорд Берли, хоть и близкий родственник его, мешает его служебной карьере, считая его опасным соперником своему сыну Сесилю. Бэкон занялся юриспруденциею, получил диплом адвоката в Грейской гильдии (Grey's inn, одной из юридических корпораций). Лорд Берли насмешливо говорил ему, что он принадлежит к теоретикам, углубившимся в ученые фантазии и неспособным к практическому делу. Через несколько лет он был выбран в парламент и скоро приобрел влияние своим сильным ораторским талантом. Палата общин нередко принимала решения по важным вопросам сообразно его мнению. Так было, например, в 1593 году по вопросу о субсидиях для ведения войны с Испаниею.
«Бэкон повел в политике очень трудную игру. Он хотел стать одновременно и фаворитом двора и любимцем народа», – говорит историк Маколей. – Если бы кто мог преуспеть в таком деле, то именно он, человек таких редких талантов, так рано созревшей рассудительности такого спокойного темперамента, таких приятных манер». Но в этом стремлении Фрэнсис Бэкон утратил репутацию прямодушного человека. Возбудив оппозиционною речью неудовольствие двора, он старался смягчить гнев королевы и придворных униженными извинениями, угодливостью. По неприязни к Сесилям, мешавшим его карьере, он принял сторону их противника, графа Эссекса и приобрел его благосклонность. Впечатлительный Эссекс, умевший ценить таланты, хотел в 1594 году доставить ему должность генерал-прокурора (Attorney general), сделавшуюся вакантной. Но Елизавета, не забывшая оппозиции Бэкона по делу о субсидиях и восстановляемая против него лордом Берли, назначила генерал-прокурором Эдуарда Кока, первого юриста того времени. Бэкон искал руки Елизаветы Гэттон, внучки Берли, молодой, красивой, богатой вдовы, но Кок оттеснил его и в этом искательстве, женился на ней. Бэкон, не имевший ни состояния, ни должности, был обременен долгами. Ювелир, занимавшийся по тогдашнему обычаю теми делами, которыми ныне занимаются банкиры, велел арестовать его на улице и отвезти в долговую тюрьму за неуплату долга в 300 фунтов. Тем временем сделалась вакантной должность генерал-адвоката (Solicitor General), важнейшая после генерал-прокурорской в юридической администрации. Бэкон искал ее, однако и она была отдана другому.
Портрет Фрэнсиса Бэкона
Бэкон был очень огорчён. Эссекс в утешение ему подарил небольшое именье близ Твикингема. Подарок был сделан самым милым и деликатным образом. Через несколько лет Эссекс утратил милость королевы; причиной были неудачные распоряжения в войне с ирландскими повстанцами. Говорят, что Бэкон советовал ему не ехать лордом-наместником в Ирландию, сказав: «Военная слава и народная любовь держатся, как крылья Икара, на воске, легко отпадают и тогда падение бывает стремглав». Говорят также, что когда Елизавета рассердилась на Эссекса, Бэкон старался, чтоб он был прощен. Вероятно это правда; но когда оказалось, что королева решительно хочет казнить Эссекса, Бэкон изменил своему благодетелю, унизился до самой черной неблагодарности: он согласился быть обвинителем Эссекса перед судом палаты пэров, вел обвинение с жестокостью, сравнивал Эссекса с Писистратом и Генрихом Гизом, так что пэрам невозможно стало произнести приговор менее суровый, чем смертная казнь. Она возбудила ропот во всей Англии, и особенно опасно было негодование лондонских граждан. Бэкон имел низость написать по желанию Елизаветы оправдание казни; оно называется. «Изложение коварств и измен, замышленных и совершенных Робертом, бывшим графом Эссексом, и его соумышленниками». Эти поступки в отношении к благодетелю налагают такое пятно на Бэкона, которого не могли стереть никакие апологии его защитников. Он не имеет даже того извинения, что был обязан какой-нибудь благодарностью королеве; все, что получил Фрэнсис Бэкон, он получил от Эссекса. Он действовал исключительно по расчету заслужить благосклонность королевы, получить высокие должности с богатыми доходами. Резкие слова Маколея: «Бэкон был раболепным адвокатом, чтобы стать продажным судьей», – близки к истине; у него не было благородства в душе и сердце было холодное.
После смерти Елизаветы, он стал усердно раболепствовать перед её преемником, Яковом I. Он не постыдился просить ходатайства у графа Саутгемптона, бывшего друга Эссекса, подвергавшегося обвинению вместе с ним и получившего влияние на Якова. Раболепство Бэкона перед Яковом не осталось напрасным. Скоро он стал повышаться по должностям и был сделан наконец членом тайного совета, лордом-хранителем Большой печати, лордом-канцлером. Он достиг цели, к которой стремился с молодости. Он приобрел и богатство, женившись на дочери одного из членов тайного совета (впрочем, брак этот не был счастлив и остался бездетным). Яков дал ему сан барона (то есть лорда) Верулама, потом графа Сент-Эльбэнса. Он за это усердно защищал интересы короля в парламенте, старался увеличить государственные доходы, говорил о надобности соединить Шотландию с Англией в одно государство, как желал Яков; в борьбе по вопросу о правах парламента и прерогативе короля, защищал прерогативу. Фрэнсис Бэкон поддерживал все денежные требования короля. По его совету Яков, нуждавшийся в деньгах, произвел (в 1614 году) насильственный заем, называвшийся «добровольным пожертвованием». В угождение королю он одобрял преследование пуританских проповедников, в процессе против Эдмонда Пичэма подал голос за смертную казнь и восторжествовал в этом деле над своим соперником Коком.
Бэкон во всем поддерживал Бэкингема, защищал все его поступки своим красноречием. Ненависть народа к Бэкингему распространилась и на Бэкона; он был обвинен палатой общин перед палатой лордов во взяточничестве и признал себя виновным. Будучи тогда болен, он послал лордам, производившим следствие, просьбу, в которой умолял их «иметь сострадание к сломленной тростинке». Он не пытался защищаться, объявил, что подчиняется решению палаты. Он надеялся, что милость короля избавит его от всяких серьёзных последствий приговора. Король действительно освободил его от тюремного заключения и денежного штрафа, но он уже не возвращался к политической деятельности, и последние годы жизни посвятил научным занятиям. – В том, что, будучи лордом канцлером брал подарки, Бэкон признался сам. Он говорил только, что не решал дел за деньги, не продавал церковных должностей, назначение на которые зависело от канцлера.
Бэкон был человек более слабохарактерный, чем дурной. Он любил роскошь; жил пышно в своем лондонском доме, Йоркхаусе; окружал себя целым придворным штатом, когда жил в загородном доме, в Горгембери; построил себе в Веруламе сельский дворец. Слуги его были одеты в богатые ливреи; он держал много лошадей, великолепных экипажей; поэтому ему было нужно очень много денег, и, при слабости характера, он брал взятки.
