Английский философ XVII века Джон Локк, как сын провинциального адвоката, принадлежал к тому классу общества, который с радостью приветствовал реставрацию Стюартов. В 1660 г. ему было уже под тридцать лет, и он тогда сам писал, что, достигши сознательного возраста в эпоху свирепых бурь, он с великою радостью видит наступление внутреннего мира в стране, ибо, прибавлял он, в процессе развития революции «общая свобода сделалась общим рабством», а те, которые объявляли себя её защитниками, оказались, наоборот, её настоящими врагами. Локк оставался верным свободолюбивым политическим традициям Англии. Вскоре он сблизился с видным государственным деятелем Эшли, будущим Шефтсбери, сделавшим его врачом, и уже тогда он написал лишь позже изданный «Опыт о терпимости» (которую защищал и Эшли). Сближение Локка с этим государственным человеком дало ему возможность близко познакомиться с политическою жизнью родины. Неизвестно, знал ли что-либо философ о том заговоре, который устроил Шефтсбери в начале восьмидесятых годов, но и к Локку после бегства его покровителя стали относиться подозрительно. Его положение было тяжелое, и ему оставался один выход, к которому тогда прибегали весьма многие англичане: эмиграция. В 1683 г. Локк переселился в Голландию, где он должен был некоторое время скрываться, так как английское правительство потребовало у республики выдачи многих английских выходцев, в числе которых назывался и Локк. Вскоре он сблизился с Вильгельмом Оранским и даже принял участие в тайных переговорах, которые привели ко второй революции. В 1685 г. им было написано первое письмо о терпимости. Вторая революция вернула Локка на родину. Хорошие отношения, установившиеся между ним и Вильгельмом III еще в Голландии, продолжались до самой смерти нового английского короля, казавшегося философу образцом конституционного монарха. Вильгельм III, высоко ценивший Локка, предлагал ему даже место посланника в Берлине и в Вене, дипломатический пост в Париже, но он отклонял эти предложения. Поддерживая связи со всеми выдающимися политическими деятелями эпохи, Локк оказывал сам некоторое влияние на внутреннюю жизнь страны, хотя и был лишь членом комиссии для разбора петиций, подававшихся парламенту частными лицами, и членом комитета торговли и плантаций (т. е. колоний). Ему приписывают еще участие в отмене в Англии (в 1695 г.) книжной цензуры, так как предполагают, что он именно был автором доклада, составленного по этому поводу особой комиссией.

Портрет Джона Локка. Художник Г. Кнеллер, 1697

«Трактат о правительстве» (Treatise on government) с изложением своего политического учения Локк начал писать еще до выселения в Голландию в опровержение теории Фильмера, но с составленным тогда рассуждением он соединил другое, написанное уже в оправдание революции 1689 г. Он прямо объявлял, публикуя это сочинение в том же 1689 г., что поставил своею целью «утвердить престол великого восстановителя английской свободы, короля Вильгельма, вывести его права из воли народа и защитить перед светом английскую нацию за её новую революцию». Интересно, что исходным пунктом политических взглядов Локка было то же положение, от которого отправлялся и Гоббс, но выводы у него получились совсем иные. Люди живут сначала в естественном состоянии, а государство является результатом договора, – вот общая исходная мысль обоих философов. Локк, однако, идеальнее, нежели Гоббс, понимает человеческую природу и считает возможным сохранить за человеком свободу и в государственном быту. В естественном состоянии все люди свободны и равны, т. е. никто не должен повиноваться чужой воле, но свобода не есть произвол, потому что она подчинена естественному закону, который есть в то же время закон разума, т. е. подчинена повелению природы не посягать на чужую личность и свободу. Поэтому в политическом учении Локка естественное состояние есть состояние мира, а не войны, как у Гоббса. Нарушители естественного закона должны наказываться, и право наказания в естественном состоянии принадлежит каждому, ибо нарушители этого закона объявляют себя врагами всего человеческого рода, а следовательно, и каждого человека в отдельности. Если в силу этого и возникает состояние войны, то причиною последней является не эгоизм, делающий у Гоббса одного человека «волком» по отношению к другому, а право наказывать нарушителей естественного закона, и в сущности лишь от этого права отказываются у Локка люди, вступая в общественный договор, тогда как Гоббс отнимает у них при этом все права.

Мало того: по учению Локка, человек приносит с собою в общество, как прирожденное и неотъемлемое свое право, кроме свободы и равенства, еще и собственность. До Локка право собственности выводили или из первоначального захвата (jus primi occupantis) безхозяйной вещи (res nullius), или из передачи этого права лицу государством. На последней точке зрения стоял Гоббс: он думал, что так как в естественном состоянии владение вещью ничем не обеспечено, то собственность возникает лишь, как дар государства. Локк, однако, не стал и на точку зрения, с которой собственность вытекала из личного произвола первого захватывающего вещь, придумав свое собственное, тоже индивидуалистическое объяснение собственности: уже в естественном состоянии, когда все принадлежит всем, у человека существует исключительное право на его личность, на труд своего тела и на произведение своих рук, хотя бы весь труд заключался в том, чтобы поднять с земли жёлудь или сорвать с дерева яблоко, не говоря уже об обработке участка земли. Это право каждого в естественном состоянии ограничивается порчею предметов, подлежащих употреблению: человек не может накоплять их больше того, что для него необходимо, но возможность их обмена на драгоценные металлы уже создает право накопления.

Кроме собственности, Локк считает и семью учреждением, предшествующим возникновению государства: она состоит в родительской власти отца и матери (не одного отца, как у Фильмера) над детьми, так как дети лишь тогда получают прирожденные им свободу и равенство, когда приходят в разум. Кроме того, подчинение детей родителям вытекает у Локка из наследования собственности, оставляемой родителями детям. Основу семьи составляет союз мужа и жены, долженствующий продолжаться, по крайней мере, до совершеннолетия детей. Кроме брачного союза, есть еще союз родителей с детьми, и может наконец существовать союз господина с рабом. Государство относится в учении Локка к одной категории с этими частными союзами, что весьма характерно для его индивидуалистической концепции: государство – результат договора частных лиц, отказывающихся от права наказывать нарушителей естественного закона. Такой взгляд на происхождение государства донельзя ограничивает его функции, тогда как, наоборот, взгляд Гоббса, заставляющего людей отказываться от всех своих прав, донельзя ограничивает права подданных государства.

Иными словами, оба этих политических учения диаметрально противоположны. Если у Гоббса личность передает государству все свои права, то у Локка она почти все естественные права свои, наоборот, сохраняет, в силу чего государство пользуется лишь правом наказывать нарушителей естественного закона, определяя преступления и меру их наказания (власть законодательная), приводя такие законы в исполнение (власть исполнительная) и защищая общество от посягательств на него со стороны других обществ (власть союзная, federative power). Если Гоббс настаивал на единстве верховной власти, то Локк, наоборот, считал возможным разделение властей. У Гоббса верховная власть является неограниченной, у Локка, наоборот, не безграничной; раз человек в естественном состоянии не имел абсолютного права на все, он и государству не мог передать такого права. Граница верховной власти определяется её обязанностью охранять жизнь, свободу и имущество каждого; власть, делающая нападение на эти блага личности, противоречила бы основе своего собственного бытия. Первенство в государстве принадлежит законодательной власти, и её установление есть основной закон общества, но эта власть в силу только что сказанного не может лишать граждан жизни, свободы и имущества, не может нарушать их естественного равенства путем частных законов (привилегий), или изъятий и т. п., и не может без их согласия брать у них часть их имущества (налоги) на государственные нужды. Все это вытекает из естественных законов, существующих всегда, как вечные правила, одинаково обязательные и для подданных, и для правителей. Кроме того, законодательная власть не может передавать своих прав кому бы то ни было.

В своём политическом учении Локк занимается также вопросом о взаимных отношениях законодательной и исполнительной власти (парламента и короля), изложив на этот предмет взгляды, впоследствии повторенные Монтескье. Но обе эти власти имеют, по его представлению, над собою высшего судью – народ, который может потребовать к ответу и законодательную, и исполнительную власти, если они злоупотребляют своими правами. Последнее случается, например, если глава исполнительной власти, участвующий в законодательстве посредством своего «veto», захватывает всю законодательную власть, когда он не созывает законодательного собрания или покушается на свободу его заседаний, когда устраняет избирателей или изменяет порядок выборов, и когда народ бывает покинут правителем и подчинен иноземному игу: во всех таких случаях подданные имеют право восстать на защиту своей свободы. Утверждая это положение, Локк выступал защитником второй английской революции, которая, с точки зрения его теории, и получила тут свою принципиальную санкцию. Защищая право сопротивления, он, впрочем, прибавляет, что революции не такое легкое дело, чтобы народ бросался в них очертя голову. Взятое с этой стороны, политическое учение Локка было не чем иным, как систематизацией принципов либерального вигизма, и в этом заключается её связь с политическою действительностью, ее породившею. С другой стороны, взгляды Локка отмечены печатью индивидуализма: у человека есть известные прирожденные и неотъемлемые права, существующие в силу естественного закона, которым, далее, вполне определяется и самое пользование этими правами. Между прочим, к числу сфер личной жизни, не подлежащих вмешательству со стороны государства, Локк относил религию, как дело индивидуальной совести, опять-таки в противоположность Гоббсу с его принципом государственной религии.

Локк не был, однако, вполне последовательным в своем индивидуализме, так как с его точки зрения налоги должны были бы замениться добровольными взносами, а армии – состоять из одних волонтеров, чего он, однако, не требовал. Точно так же он не признавал права выхода из данного общества, раз человек объявлял себя его членом. Зато весьма последовательно с индивидуалистической точки зрения он суживает задачи государства: последнее у него только охраняет личность и собственность, как будто одни полицейские функции исчерпывают все содержание политической жизни. Т. е. в его государстве нет места для органической работы, создающей многое такое, что выходит за пределы тесной сферы охраны жизни и имущества граждан от убийств и воров. XVIII век, открываемый философией Локка, вообще защищал права человека, в чем была великая заслуга этой эпохи и заслуга Локка, но этот же XVIII век поставил и новые задачи государству – вести общество к лучшему будущему путем воздействия на культурную и социальную жизнь, на что, впрочем, нет еще и намека ни у Локка, ни у Гоббса. Государство нового времени унаследовало от средневекового католицизма многие его права и притязания, но стало сознавать свои обязанности только позднее, и именно общее развитие индивидуализма, одним из ярких выражений которого было политическое учение Локка, указало на цель, какой должно было служить государство. В XVIII веке она была понята, как благо личности и благо народа, как совершенствование культурных и социальных условий индивидуального бытия и народной массы.