По мнению Канта, научное познание не устанавливается непременно всяким синтетическим суждением (см. статью Аналитические и синтетические суждения у Канта). Для того чтобы суждение создавало познание в научном смысле, необходимо, чтобы оно было истинно во всех случаях, чтобы связь, устанавливаемая им между субъектом, и предикатом не была случайна, но необходима.

«Сейчас тепло» – вот суждение, без сомнения, синтетическое, но с совершенно случайным характером, потому что – завтра может быть холодно. В этом случае нет и речи о научном предложении. Напротив, говоря: «тепло расширяет тела», мы высказываем факт, который не будет менее истинным завтра или даже через тысячу лет, чем сегодня; мы высказываем положение необходимое – познание в собственном смысле. Но по какому праву я буду утверждать, что это положение необходимое, всеобъемлющее, справедливое для всех случаев? Разве опыт дает нам все возможные случаи, и не существует ли такого случая, не подлежащего нашему наблюдению, в котором тепло, против обыкновения, не расширяет тел? Мы не можем твёрдо исключать такого случая – и с этой стороны Юм в своей философии прав. Опыт, имея в своей власти только ограниченное число случаев, не может давать ничего необходимого и всеобщего. Следовательно, апостериорные суждения, т. е. основанные единственно на опыте (a posteriori), не могут давать научного познания. Чтобы быть необходимым, т. е. научным, нужно, чтобы суждение, основывалось на данных разума, чтобы оно имело корни столько же в самом разуме, сколько и в наблюдении, – чтобы оно было суждением доопытным, независимым от опыта – априорным (a priori). И действительно, метафизика, физика, математика состоят из априорных синтетических суждений. Итак, познание должно быть определено, как априорное синтетическое суждение. Таков ответ Канта на вопрос: что такое познание?

Как мы можем создавать априорные синтетические суждения? Или, иными словами, при каких условиях возможно познавание? Вот главный вопрос, поставленный кантовским критицизмом.

Познание возможно, отвечает Кант, при условии, чтобы чувства доставляли материалы для суждения, а разум – цемент, предназначенный для их соединения. Возьмем выше приведенное предложение тепло расширяет тела. Это положение заключает два различных рода элементов: с одной стороны элементы, доставленные ощущением (тепло, расширение, тело); с другой – элемент, ускользающий от ощущения и созданный единственно разумом, а именно – причинную связь, которую данное положение устанавливает между теплом и расширением тел. Все, справедливое для этого служащего нам примером положения, справедливо и для всякого научного суждения.

Иммануил Кант

Иммануил Кант

 

Всякое научное суждение необходимо состоит из элементов чувственных, данных в ощущениях опыта, и «чистых», добавляемых нашим разумом помимо опыта. Отрицая первые, идеализм не признает факта, что слепорожденный не имеет идеи цвета и, следовательно, никакого понятия о свете (идеализмом Кант в данном случае называет учение Беркли). Отрицая же элемент разумный, врожденный, априорный, сенсуализм забывает, что даже самые здоровые и свежие органы чувств бессильны внушить идиоту научное познание. Следовательно, философии нужно стать между этими двумя противоположными теориями, чтобы она в одно и то же время признала и роль чувственности, и роль чистого разума в образовании наших суждений.

Но прежде нужно подробнее углубиться в способность познания. Выяснив теперь, что эта способность разлагается на две второстепенных способности, из коих одна доставляет чувственный материал для наших познаний, а другая обрабатывает его и образует из него понятия, Кант в дальнейшем своём философствовании разделяет критику разума на критику чувственных ощущений (трансцендентальную эстетику) и критику мыслительной способности (трансцендентальную логику).

См. далее в статье Кант – о пространстве и времени (трансцендентальная эстетика).