Дворцовые события с 1725 по 1741 год
(продолжение)
Однако между Меншиковым и его противниками и с учреждением Верховного тайного совета все же не было прочного мира. Люди, недовольные временщиком, как допущенные в Верховный тайный совет, так и не попавшие в него (Ягужинский и многие другие), по-прежнему не могли помириться с исключительным значением Меншикова. Дальновидный Меншиков сам понимал, что у него много врагов и что все они возлагают свои надежды на царевича Петра. Чем старее становилась Екатерина, чем более вырастал Петр, тем более становилось вероятным, что власть перейдет к Петру, Меншиков потеряет свое значение и влияние приобретут родовитые люди, всегдашние приверженцы Петра. Такая перспектива страшила временщика, заставляя его заранее обдумывать меры, чтобы упрочить свое положение и на будущее время.
В начале 1727 г. Меншиков уже знал, что ему нужно было делать. По совету датского и австрийского послов он решил сблизиться с царевичем Петром и добиться того, чтобы Екатерина позволила женить Петра на дочери Меншикова и признала его наследником престола. Делаясь тестем будущего государя, Меншиков обеспечивал себе высокое положение надолго. Екатерина согласилась на просьбу Меншикова о женитьбе Петра, несмотря на то, что обе дочери ее со слезами молили отказать. Придворные люди в большинстве были против Меншикова, но вопрос о престолонаследии разделил их. Сближение всемогущего временщика с Петром для приверженцев Петра было как бы ручательством в том, что Петр наследует престол. Поэтому многие из них примирились с женитьбой царевича на Меншиковой (Голицыны). Но те, кто были против Меншикова, и против Петра, забили тревогу. Толстой рискнул представить Екатерине свои доводы против предполагаемой женитьбы. Однако Екатерина осталась при своем, хотя и заявила, что никто не знает ее воли о преемнике престола и что Меншиков не может изменить этой воли.
В таком положении были дела, когда императрица неожиданно захворала горячкой. Во время ее болезни Меншиков успел сослать главного своего врага Толстого в Соловки и остался распорядителем дел, довольный сочувствием Голицыных и молчанием прочих. 6 мая 1727 г. Екатерина скончалась. На другой день царская фамилия, Сенат, Синод, Верховный совет и все высшие чины слушали завещание Екатерины, про которое в то же время пошли слухи, что оно подложное. Этим завещанием наследником назначался Петр; в случае его бездетной смерти престол переходил к цесаревне Анне Петровне с наследниками, затем к цесаревне Елизавете Петровне с наследниками (этим пунктом завещания нарушался закон Петра Великого о престолонаследии). До совершеннолетия нового императора утверждалось регентство из Верховного тайного совета с включением в него царевен Анны и Елизаветы.
Император Петр II
Петру тогда было 11 лет. Меншиков перевез государя из дворца в свой дом, через две недели обручил его со своей дочерью Марией и вверил его воспитание вице-канцлеру и обер-гофмейстеру Остерману. Неприятные Меншикову лица были понемногу удалены от двора: с влиятельной же знатью, Голицыными и Долгорукими, Меншиков дружил с тех пор, как стал на стороне Петра. Однако эта дружба не была прочна. Самовластие и заносчивость временщика раздражали придворную среду; много лиц стремилось разделить с Меншиковым его влияние и власть.
Петр II не любил ни Меншикова, ни его дочери, своей невесты. Раньше других придворных этой антипатией Петра воспользовались князья Долгорукие. Действуя через любимца Петра, молодого князя Ивана Алексеевича Долгорукого, они внушили государю мысль избавиться от опеки временщика и надоевшей невесты. Так как исключительное положение Меншикова при дворе обусловливалось только благоволением к нему монарха, то свергнуть Меншикова было очень легко. По приказу императора он был подвергнут аресту и удален в свое рязанское имение, а затем в Сибирь, в Березов, после того, как четыре месяца самовластно распоряжался государством.
Меншиков в Берёзове. Картина В. Сурикова, 1888
Ссылка Меншикова вызвала общую радость в верхних слоях петербургского общества. Однако при малолетнем монархе должны были явиться новые лица с сильным влиянием: сам Петр управлять еще не мог, но его благоволение могло создать фаворитов и влиятельных лиц. Любовью Петра завладели Долгорукие, его уважением завладел Остерман. На первые же вакантные места были назначены в Верховный тайный совет двое Долгоруких: Василий Лукич и Алексей Григорьевич. Несмотря на это, Остерман сохранял приобретенное им после Меншикова первенствующее влияние на дела, не уступая его и родовитейшему русскому человеку, Д. М. Голицыну.
В 1727 г. Петр переехал для коронации в Москву, где остался и после коронации. Пребывание двора в Москве, однако, не означало той общей реакции против преобразования, на которую надеялись многие приверженцы Петра. В управлении государством не было никакой определенной тенденции – ни к возврату в допетровские формы жизни, ни к продолжению преобразований Петра Великого. Государь не занимался ни наукой, ни правлением: придворное влияние Долгоруких очень дурно действовало на малолетнего Петра, направляя все его интересы в сторону забав и удовольствий. При таких условиях все в государстве жило день за день. Иностранные послы находили, что "все в России в страшном беспорядке"; один Остерман работает усердно, но сил его не хватает на все дела; Верховный тайный совет собирается редко; администрация неудовлетворительна, финансы в расстройстве.
Иван Долгорукий, любимец Петра II
Но такое положение дела тянулось годы и не возбуждало неудовольствия вне дворца. Народ, довольный облегчением от податей после Петра Великого, видел в Петре II законного государя и не усматривал в Долгоруких вредных временщиков, не видел и особого расстройства правления. Во дворце же влияние Долгоруких настолько выросло, что в конце 1729 г. они достигли высокой чести: Петр обручился с княжной Екатериной Алексеевной Долгорукой. Но и вторая помолвка государя не окончилась свадьбой: Петр II захворал и умер 14-ти лет, в ночь с 18 на 19 января 1730 г., не оставив завещания.
Зато было завещание Екатерины I, передававшее престол в семью Анны Петровны в случае бездетной смерти Петра. Сильные люди теперь не считали его обязательным: они считали престол вакантным и не знали, кому его предоставить.