Тухачевский Михаил Николаевич (4 (16) февраля 1893 - 12 июня 1937) – маршал Советского Союза, главнокомандующий Красной Армии (1925-1928), одна из самых высокопоставленных жертв сталинского Большого Террора. 

Молодость Тухачевского

Михаил Николаевич Тухачевский родился в селе Александровском, Смоленской губернии, в семье обедневших потомственных дворян. Есть легенда, что его фамилия происходила от фламандского графа, который оказался на Востоке во времена крестовых походов, женился там на турчанке, а потом уехал в Россию. Прадед будущего полководца, Александр Тухачевский, был полковником. Сам Михаил учился в Московском кадетском корпусе, а затем перешёл в Александровское военное училище, которое окончил в 1914 году одним из лучших. В начале Первой Мировой войны, он поступил в гвардейский Семёновский полк подпоручиком. «Я убежден, что для достижения моей цели мне нужны лишь храбрость и самоуверенность. Самоуверенности у меня хватает... Я поклялся, что или буду генералом в 30 лет, или не доживу до этого возраста», – писал Тухачевский в это время.

Попав в феврале 1915 в немецкий плен, Тухачевский четыре раза пробовал бежать из лагеря военнопленных и наконец был заточён как «неисправимый беглец» в крепости Ингольштадте. Там Михаил Николаевич сидел в одной камере с Шарлем де Голлем, который потом рассказывал, что будущий красный маршал играл в заключении на своей скрипке, выражал нигилистические убеждения и выступал против евреев, называя их собаками, которые «разносят» своих блох по всему миру».

Пятый побег Тухачевского оказался успешным. Через швейцарско-немецкую границу он в сентябре 1917 вернулся в Россию. После Октябрьской революции честолюбивый Тухачевский вступил в большевицкую партию, рассчитывая быстро возвыситься на службе у новой власти. Среди большевиков он вскоре выдвинулся на видную роль, несмотря на своё аристократическое происхождение.

 

Тухачевский в Гражданской войне

Тухачевский быстро продвинулся в создаваемой коммунистами на ходу Красной Армии. В начале Гражданской войны ему было поручено оборонять Москву. В 1919 военный нарком Троцкий поручил Михаилу Николаевичу командовать 5-й армией. Он возглавил кампанию против белых сил Колчака в Сибири. Тухачевский любил использовать концентрированные атаки на открытые флангов противника с целью его окружения.

Затем он участвовал в боях против белых на юге. В феврале 1920 года Тухачевский начал наступление на Кубань, разрушая при помощи кавалерии тыл противника. Отступавшие силы Деникина понесли тяжёлые потери и были прижаты к Чёрному морю, но им удалось эвакуироваться из Новороссийска в Крым.

Михаил Тухачевский в годы Гражданской войны

 

На заключительном этапе гражданской войны Тухачевский во главе 7-й армии подавил Кронштадтское восстание (март 1921). Он руководил и усмирением тамбовского крестьянского восстания Антонова (1921 – 1922).

Как и любой большевик, Тухачевский не знал жалости. Он не чурался казней заложников без суда, а при усмирении восставших крестьян применял ядовитые газы.

 

Тухачевский в советско-польской войне

Тухачевский руководил большевицким вторжением в Польшу во время советско-польской войны 1919-1921 г. В преддверии военных действий Тухачевский сосредоточил свои войска под Витебском, который он театрально называл «Воротами Смоленска». В приказе войскам о пересечении границы Тухачевский писал: «Судьба мировой революции решается на западе: путь ведет через труп Польши к мировому пожару... На Вильно, Минск и Варшаву – вперёд!»

Дерзость броска Тухачевского на запад обеспечила его первоначальный успех. Советское главнокомандование послало ему 60 тысяч человек подкрепления, но Тухачевский даже не стал ждать их. Его наступающие армии оставляли позади себя массы отставших, но Михаил Николаевич не обращал внимания на эти потери. Снабжение его войск пришло в хаос, тылы были дезорганизован, но Тухачевский не заботился ни об этом, ни о поддержке взаимодействия с действовавшей южнее него армией Егорова и Сталина. Войска Тухачевского жили за счёт грабежей занимаемых территорий. После взятия Минска он выдвинул лозунг «Даёшь Варшаву!» Причиной ошеломляющего успеха похода Тухачевского были энергия и решительность, быстро перешедшие в опрометчивость.

Из-за этой опрометчивости его войска и были разбиты Юзефом Пилсудским у Варшавы. Во время польской войны Тухачевский впервые вступил в конфликт со Сталиным. Они обвиняли друг друга в провале плана захвата Варшавы.

«Нет сомнений, что если бы мы победили на Висле, революционный пожар охватил бы весь европейский континент», – сетовал позже Тухачевский.

 

Тухачевский и Сталин

Сталин считал Тухачевского своим опаснейшим соперником и называл его «Наполеончиком». После окончательного восхождения к лидерству в партии (1929) Сталин стал получать доносы от высших офицеров, которые не одобряли тактических теорий Тухачевского. В 1930 году ОГПУ заставило двух офицеров засвидетельствовать, что Тухачевский участвовал в заговоре с целью государственного переворота и свержения Политбюро. Еще не упрочивший собственную диктатуру Сталин обратился к своему сильному союзнику Серго Орджоникидзе: «Только Молотов, я и вот теперь вы в курсе [дела о готовившемся перевороте]... Что это такое! Обсудите это с Молотовым...»

Сталин зондировал ближайших соратников на предмет того, как они отнесутся к плану удара по высшему военному командованию. Но Орджоникидзе поостерёгся заходить слишком далеко. Ввиду колебаний сталинских сторонников в 1930 Тухачевского не арестовали и не судили: он был признан «100%-но чистым». Сталин нехотя был вынужден написать Молотову в октябре, что очень рад этому. Тем не менее, ясно, что ещё за семь лет до Большого террора уже Сталин пробовал выдвигать те же самые обвинения в адрес будущих его жертв. Это было генеральной репетицией чистки 1937 г., но в 1930 Сталин не получил поддержки ближайших соратников.

Тухачевский вскоре написал несколько книг по теории современной войны. В 1931 году, после того, как Сталин согласился с необходимостью промышленно оснащённой армии, Михаилу Николаевичу была предоставлена ведущую роль в её намечаемой реформе. Он выдвигал смелые идеи в сфере военной стратегии, в частности, об использовании танков и самолетов для комбинированных операций.

Проявляя интерес к музыкальному искусству, Тухачевский стал патроном и близким другом композитора Дмитрия Шостаковича. Они познакомились в 1925 году и затем не раз исполняли вместе музыку в доме маршала (Тухачевский любил играть на скрипке). В 1936 году музыку Шостаковича стали критиковать. Газета «Правда» обрушилась на его оперу «Леди Макбет Мценского уезда». Однако Тухачевский защитил своего друга перед Сталиным. Позже, после ареста Тухачевского Шостаковича принуждали осудить его, но композитор избежал предательства благодаря тому, что давивший на него следователь сам был арестован.

Пять первых красных маршалов: стоят - Будённый и Блюхер, сидят - Тухачевский, Ворошилов и Егоров

 

Теория глубокой операции

Тухачевскому часто приписывают авторство укоренившейся тогда в советской военной доктрине «теории глубокой операции», смысл которой сводился к взлому обороны противника далеко в глубину, разгрому его тылов и материально-технического обеспечения. Но роль Михаила Николаевича в разработке этой теории точно не ясна и многими оспаривается. Опубликованные работы Тухачевского сравнительно мало касаются этого вопроса. Теории глубокой операции противостояли некоторые военные деятели СССР, но она была широко воспринята Красной Армией в середине 1930-х годов. Концепция глубокой операции содержалась в Полевом уставе Красной Армии 1929 года, её ещё полнее развивала Инструкция по глубокому бою 1935. Окончательно она была принята на вооружение Красной Армии во Временном Полевом уставе 1936. Одним из ранних примеров эффективности глубоких операций стала победа советских войск над Японией на Халхин-Голе в августе-сентябре 1939, где Красная армия под командованием Георгия Жукова нанесла поражение мощным японским силам.

Часто утверждалось, что из-за кровавой чистки офицерского корпуса Красной Армии в 1937-1939 теория «глубокой операции» на время была отвергнута. Однако, нет сомнений в том, что она оставалось главной частью советской доктрины с тех пор, как её эффективность была продемонстрирована в битве на Халхин-Голе, и со времени успеха аналогичных немецких операций в Польше и Франции. Глубокие операции были с большим успехом использованы на Восточном фронте во время Второй Мировой войны: в Сталинградской битве и операции Багратион.

 

Процесс Тухачевского

В 1935 году 42-летний Тухачевский был сделан маршалом Советского Союза. В январе 1936 г. Михаил Николаевич посетил Великобританию, Францию и Германию. Сознавая, что советские военные были единственной силой, которая могли бы успешно воспрепятствовать его стремлению к абсолютной власти, Сталин решил «ликвидировать» Тухачевского и некоторых других высокопоставленных командиров. На сей раз ближайшее окружение в этом ему не противилось.

Незадолго до своего ареста Тухачевского был освобожден от должности заместителя наркома обороны Климента Ворошилова и назначен командующим Приволжского военного округа. Вскоре после отъезда на место своего нового командования, он был тайно арестован 22 мая 1937 года и привезён в Москву в тюремном фургоне.

Допросами и пытками Тухачевского лично руководил глава НКВД Николай Ежов. Сталин инструктировал Ежова: «Тухачевский должен все рассказать всё... Не может быть, чтобы он действовал в одиночку».

Через несколько дней после того как Ежов получил это указание, сломленный маршал Тухачевский признал, что уже осуждённый «предатель» Енукидзе завербовал его в 1928 году, а также что он был немецким агентом и намеревался в сговоре с Бухариным захватить власть. Сохранившийся в архивах оригинал этого признания Тухачевского забрызган пятнами крови. «Невероятно, но факт: они признались», – заметил Сталин.

11 июня 1937 года Верховный суд СССР созвал особый военный трибунал (с участием Блюхера и Будённого), чтобы рассмотреть обвинение Тухачевского и ещё восьми высших армейских командиров (Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Путна, Фельдман, Примаков, Гамарник) в государственной измене. Процесс был назван «Делом троцкистской антисоветской военной организации». Слушая документы дела, Тухачевский сказал: «Мне кажется, что я сплю». Большинство судей тоже было в ужасе. Один из них, как говорят, пробормотал, глядя на обвиняемых: «Завтра и меня посадят на их место». (Пять офицеров, являвшихся судьями на этом процессе, действительно, сами были потом казнены.) Обвиняемым объявили, что суд над ними пройдёт в соответствии с законом от 1 декабря 1934 – то есть, они не получат ни адвокатов, ни права обжалования приговора.

В 11:35 той же ночи все подсудимые были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Сталин, который ждал вынесения приговора с Молотовым, Кагановичем, и Ежовым, даже не стал читать стенограмму, а просто сказал: «Согласен».

Через час Тухачевский был вызван из своей камеры капитаном НКВД Василием Блохиным. На глазах у Ежова бывший маршал был убит единственным выстрелом в затылок.

Сразу вслед за этим Ежов был вызван к Сталину, который спросил, какими были последние слова Тухачевского. «Эта змея заявил, что предан Родине и товарищу Сталину, – ответил Ежов. – Он просил о снисхождении. Ясно, что Тухачевский хитрил. Он не сложил оружия».

 

Версии причин процесса Тухачевского

Все члены семьи Тухачевского пострадали после его казни. Жена маршала, Нина, а также его братья, Александр и Николай (оба – инструкторы советской военной академии), тоже были расстреляны. Трёх его сестёр отправили в ГУЛАГ. Несовершеннолетняя дочь Михаила Николаевича была арестована по достижении совершеннолетия и оставалась в лагерях до хрущевской оттепели. После ее освобождения Хрущёвым она жила в Москве и умерла в 1982 году.

До секретного доклада Хрущева «О культе личности» (1956), Михаил Тухачевский официально признавался членом фашистской пятой колонны. Советские дипломаты и апологеты на Западе ревностно распространяли эту версию. Но 31 января 1957 г. Тухачевский и другие подсудимые по его делу были признаны невиновным по всем пунктам обвинения и «реабилитированы».

Хотя обвинение Тухачевского почти всеми признано лживым, по сей день идут споры о мотивах, толкнувших Сталина к казни маршала. Британский историк Роберт Конквест в своей книге «Большой террор» (1968) обвиняет лидеров нацистской партии Генриха Гиммлера и Рейнхарда Гейдриха в подделке документов, которые «уличали» Тухачевского в сговоре против Сталина с генштабом вермахта. Согласно Конквесту, Гиммлер и Гейдрих изготовили эту фальшивку, потому что хотели ослабить обороноспособность Советского Союза. По словам Конквеста, поддельные немецкие документы попали к президенту Чехословакии Эдварду Бенешу, который передал их в Москву через дипломатические каналы. Тезис Конквеста о заговоре СС с целью погубить Тухачевского основан на мемуарах Вальтера Шелленберга и Эдварда Бенеша.

В 1989 году Политбюро ЦК КПСС объявило, что в архивах Сталина были обнаружены новые доказательства плана немецкой разведки по фабрикации лжи о Тухачевском с целью уничтожить его. Материалы иностранных спецслужб, а также крайне подозрительный личный характер Сталина сыграли, по этой версии, главную роль в событиях.

Однако после распада СССР выяснилось, что Сталин, Каганович, и Ежов сами придумали «измену» Тухачевского. По приказу Ежова НКВД поручил своему известному заграничному двойному агенту Николай Скоблину организовать намеренную «утечку» в ведомство Рейнхарда Гейдриха ложных документов о заговоре Тухачевского и других советских генералов против Сталина.

Поняв, что ему предоставляется возможность нанести удар по советской армии, Гейдрих сразу дал ход этим документам и добавочно «отягчил» их. Подделки Гейдриха попали в Москву через Бенеша и из других нейтральных стран. Тогда как нацистские СД полагали, что с успехом одурачили Сталина, подтолкнув его к казни лучших генералов, она на деле сами исполнили роль наивных пешек НКВД. Как ни странно, подделки Гейдриха так и не были использованы на процессе Тухачевского. Вместо этого советские прокуроры полагались на «добровольные признания», выбитые из подсудимых.

В 1956 году перебежчик НКВД Александр Орлов опубликовал в «Life Magazine» статью под названием «Сенсационная тайна проклятия Сталина». Там утверждалось, что агенты НКВД обнаружили в архивах царской охранки документы, которые доказывали, что Сталин некогда был её осведомителем. На основе этих улик, агенты НКВД планировали государственный переворот с участием маршала Тухачевского и других старших офицеров Красной Армии. По словам Орлова, Сталин раскрыл этот заговор и использовал Ежова для казни его участников.

Однако историк Саймон Монтефиоре, который провел обширное исследование в советских архивах, утверждает, что для решения расправиться с Тухачевским Сталину не требовалась ни нацистская дезинформация, ни таинственные бумаги охранки. Он разрабатывал такой план еще в 1930 году, за три года до прихода Гитлера к власти. Сталин и его приспешники были убеждены, что военным не следует доверять, что надо физически уничтожать их при малейшем подозрении. В одной записке без даты Сталин напоминает Ворошилову об арестах ими подозрительных красных офицеров во время Гражданской войны летом 1918 года. Этих офицеров, пишет он, мы хотели массово расстрелять. С тех пор в практике советских вождей мало что изменилось.

Сталин всегда сознавал, что Красная Армия была единственной силой, которая может противостоять его стремлению к абсолютной власти. Это и было главной причиной организации «дела военных». После того как Тухачевский был расстрелян, Сталин, Ежов и маршал Ворошилов дали распоряжения об аресте и казни ещё тысяч советских офицеров. Пять из восьми генералов, которые вели процесс Тухачевского, сами были арестованы и расстреляны НКВД.

Близкий друг и доверенное лицо Сталина Лазарь Каганович позже «шутил»: «Тухачевский спрятал жезл Наполеона в своём ранце».

 

Тухачевский в литературе

Запоминающийся образ Михаила Тухачевского дан в коротком рассказе Александра Солженицына «На краях». Главный герой этого произведения, маршал Георгий Жуков, под старость вспоминает о том, как служил под началом Тухачевского при подавлении тамбовского крестьянского восстания. В памяти Жукова всплывает тогдашнее обращение Тухачевского к солдатам и офицерам Красной Армии с призывом использовать методы «тотальной войны» против гражданских лиц, которые помогают или даже только сочувствуют повстанцам.

 

«И в близких днях посчастливилось Жукову и самому повидать знаменитого Тухачевского: тот на бронелетучке, по железной дороге, приехал в Жердёвку, в штаб отдельной 14-й кавбригады, и комбригу Милонову велел собрать для беседы командиров и политруков: от полков до эскадронов.

Ростом Тухачевский был невысок, но что за выступка у него была – гордая, гоголистая. Знал себе цену.

Начал с похвалы всем – за храбрость, за понимание долга. (И у каждого в груди – тепло, расширилось.) И тут же стал объяснять общую задачу.

Совнарком распорядился: с тамбовской пугачёвщиной кончить в шесть недель, считая от 10 мая. Любой ценой! Всем нам предстоит напряжённая работа. Опыт подавления таких народных бунтов требует наводнить район восстания до полного его оккупирования и планово распределить по нему наши вооружённые силы. Сейчас прибыла из-под Киева, высадилась в Моршанске и уже пошла на мятежный Пахотный Угол прославленная кавдивизия Котовского. Потом она подойдёт сюда, к центру восстания. Наше большое техническое преимущество над противником: отряд аэропланов и автоброневой отряд. Из наших первых требований к жителям будет: восстановить все мосты на просёлочных дорогах – это для проезда моторных самодвижущих частей. (Только никогда не пользуйтесь проводниками из местных жителей!) Ещё в запасе у нас – химические газы, и если будет надо – применим, разрешение Совнаркома есть. В ходе предстоящего энергичного подавления вам, товарищи командиры, представляется получить отличный военный опыт.

Жуков неотрывно вглядывался в командарма. Кажется, первый раз в жизни он видел настоящего полководца – совсем не такого, как мы, простые командиры-рубаки, да хоть и наш комбриг. И как в себе уверен! – и эту уверенность передаёт каждому: вот так точно оно всё и произойдёт! А лицо его было – совсем не простонародное, а дворянское, холёное. Тонкая высокая белая шея. Крупные бархатные глаза. Височки оставлены длинными, так подбриты. И говорил сильно не по-нашему. И очень почему-то шёл ему будёновский шлем – наш всеобщий шлем, а делал Тухачевского ещё командиристей.

Но, конечно, добавлял, будем и засылать побольше наших агентов в расположение бандитов, хотя, увы, чекисты уже понесли большие жертвы. А ещё главное наше оружие – воздействие через семьи.

И прочёл уже подписанный им «приказ № 130», издаваемый в эти дни на всю губернию, ко всеобщему сведению населения. Язык приказа был тоже беспрекословно уверенный, как и сам молодой полководец. «Всем крестьянам, вступившим в банды, немедленно явиться в распоряжение Советской власти, сдать оружие и выдать главарей… Добровольно сдавшимся смертная казнь не угрожает. Семьи же неявившихся бандитов неукоснительно арестовывать, а имущество их конфисковывать и распределять между верными Советской власти крестьянами. Арестованные семьи, если бандит не явится и не сдастся, будут пересылаться в отдалённые края РСФСР».

Хотя всякое собрание с большим участием коммунистов, как это сегодняшнее, не могло закончиться ранее общего пения «Интернационала», – Тухачевский разрешил себе этого не ожидать, подал белую руку одному лишь комбригу, той же гордой выступкой вышел вон и тут же уехал бронелетучкой.

И эта дерзкая властность тоже поразила Жукова.

 

И далее:

 

«…Прислали, впрочёт по эскадронам и ротам, секретный 0050 приказ Тухачевского: "С рассвета 1 июня начать массовое изъятие бандитского элемента», – то есть, значит, прочёсывать сёла и хватать подозрительных. Жуков, читая своему эскадрону, как бы видел Тухачевского, вступил в него самого – и его голосом и повадкой? – читал от полной груди: «Изъятие не должно нести случайного характера, но должно показать крестьянам, что бандитское племя и семьи неукоснительно удаляются, что борьба с Советской властью безнадёжна. Провести операцию с подъёмом и воодушевлением. Поменьше обывательской сантиментальности. Командующий войсками Тухачевский".

Жуков – рад был, рад был состоять под таким командованием. Это – так, это – по-солдатски: прежде чем командовать самому, надо уметь подчиняться. И научиться выполнять.

И – изымали, сколько нагребли. Отправляли в концлагеря, семьи тоже. Отдельно».

 

Затем Тухачевский издаёт ещё один приказ, секретный, 0116:

 

«Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами. Точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая всё, что в нём прячется. Командующий войсками Тухачевский».