Содержание:
Зиновьев в Гражданской войне (1918 - 1920)
Восхождение Зиновьева к вершинам власти (1921 - 1923)
Триумвират Зиновьева, Сталина и Каменева в борьбе против Троцкого (1923 - 1924)
Разрыв Зиновьева со Сталиным (1925)
Союз Зиновьева и Каменева с Троцким против Сталина (1926 - 1927)
Подчинение Зиновьева Сталину (1928 - 1934)
Зиновьев, Григорий Евсеевич – 11 (23) сентября 1883 – 25 августа 1936), настоящее имя – Овсей-Гершон Аронович Радомысльский, в других источниках именуется Гирш Апфельбаум (по фамилии матери). Революционер-большевик и советский политик. В первые годы после Октябрьского переворота 1917 постоянно входил в большевицкие ЦК и Политбюро. Вошёл в историю как первый вождь Коммунистического Интернационала и главный организатор нескольких неудачных попыток начала 1920-х насадить коммунизм в Германии. Зиновьев был соперником Сталина, который вытеснил его из политического руководства СССР. Он был также главным фигурантом первого крупного показательного политического судилища сталинской эры над коммунистическими однопартийцами – процесса «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» (или «Процесса шестнадцати», 1936). Этот суд положил начало Большому террору в СССР. Зиновьев во время него был признан виновным и казнён на следующий день после приговора.
Он также провозглашался автором «письма Зиновьева» к британским коммунистам с целью подтолкнуть их к революции. Это письмо было опубликовано в Англии перед парламентскими выборами 1924, по-видимому, чтобы спровоцировать резкое недовольство правых. Сейчас большинство исследователей считает «Письмо Зиновьева» подделкой.
Зиновьев до революции 1917
Григорий Зиновьев родился в Елизаветграде (сейчас Кировоград, Украина; в 1923 – 1934 именовался Зиновьевском). Его отцом был владелец молочной фермы, еврей Аарон Радомысльский. Первоначальное образование молодой Зиновьев получил дома. В первые годы жизни он носил фамилии Апфельбаум и Радомысльский, а позже применял партийные клички Шацкий, Григорьев, Григорий и Зиновьев. Две последних за ним утвердились наиболее прочно. Он изучал философию, литературу и историю, стал интересоваться политикой, и в 1901 году вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП). Зиновьев был членом её большевицкой фракции с момента создания последней в 1903. С 1903 и до падения Российской империи в феврале 1917 года он являлся одним из виднейших большевиков, и входил в число ближайших соратников Ленина, работавших с ним как в России, так и за рубежом. Он был избран в ЦК РСДРП на V (Лондонском) съезде (в 1907) и остался на стороне Ленина в 1908 году, когда большевицкая фракция раскололась на ленинцев и приверженцев «богостроителя» Александра Богданова.
Григорий Зиновьев во время ареста в 1908
До 1917 Зиновьев играл роль «оруженосца» Ленина и его представителя в различных социалистических организациях. Вместе с Лениным он опубликовал публицистический сборник «Против течения». Когда сторонники Богданова при поддержке Максима Горького создали партийную школу на итальянском острове Капри, Ленин в противовес им открыл такую же школу в парижском пригороде Лонжюмо. Зиновьев с согласия Ленина стал её руководителем. Социалист М. П. Якубович пишет о Зиновьеве в своих воспоминаниях:
…Многие удивлялись тому, что Ленин его выдвигает, меньшевики относились к нему с большим раздражением, потому что Зиновьев был истинным учеником Ленина. Ленин резко полемизировал со своими идейными противниками, никогда не любил говорить примирительно, не любил сглаживать противоречия, категорически выделяя те разногласия, которые у него были с другими партийными деятелями… Но Зиновьев, усвоив эту резко категорическую манеру Ленина, шел еще дальше. И в его полемике было еще больше таких обостренных формулировок. И меньшевики, можно сказать, ненавидели Зиновьева, относились к нему как к «цепному псу», которого Ленин натравливал на меньшевиков. Вот какое отношение было к Зиновьеву перед Первой Мировой войной. Все рассматривали его как воспитанника Ленина, как его ученика, которого Ленин вывел на политическую арену. Да так оно и было…
Статьи Зиновьева в «Правде» и других большевицких изданиях отличались резкостью и грубостью. Оригинальности и теоретической самостоятельности он, однако, не проявлял.
В сентябре 1915 Зиновьев вместе с Лениным участвовал в известной Циммервальдской конференции радикальных социалистов. Большинство её делегатов проголосовало за написанную Л. Троцким резолюцию с осуждением шедшей тогда Первой Мировой войны и призывом «начать борьбу за мир без аннексий и контрибуций». Однако Ленин и Зиновьев возглавили так называемую «циммервальдскую левую», которая выдвинула лозунг «превращения империалистической войны в войну гражданскую» с целью насильственной социальной революции.
Зиновьев в революции 1917
Первые три года Первой Мировой войны Зиновьев провел в Швейцарии. После падения русской монархии в ходе Февральской революции именно Зиновьев 6 марта 1917 (старого стиля) принёс Ленину весть о том, что Ю. Мартов выдвинул на совещании швейцарских революционных эмигрантов идею возвращаться в Россию через немецкую территорию. Ленин был очень обрадован: предложение Мартова позволяло ему прикрыть собственные связи с немцами. Если бы вождь большевиков поехал через вражескую страну по личной инициативе, то подозрения в его предательском сотрудничестве с германским правительством резко усилились бы. Но теперь можно было представить дело так, что Ленин лишь присоединился к «плану Мартова».
В апреле 1917 Зиновьев вернулся в Россию через вражескую Германию в одном пломбированном вагоне с Лениным и другими революционерами-противниками войны. На протяжении почти всего 1917 Зиновьев входил в состав большевицкой верхушки. В большевицком списке для выборов Учредительного собрания он шёл он вторым после Ленина, а после неудачного Июльского выступления скрывался вместе с Лениным в одном шалаше в Разливе. Но между ними вскоре произошла ссора из-за оппозиции Зиновьева ленинскому плану восстания против Временного правительства. 10 октября 1917 года (старого стиля), на совещании, которое должно было решить вопрос о вооружённом выступлении в столице, Зиновьев и Лев Каменев были единственными членами ЦК, противившимися восстанию. Они не выступали против переворота вообще, но считали его несвоевременным в данный момент. В ближайшие дни Зиновьев и Каменев опубликовали в одной из меньшевицких газет открытое письмо с изложением своей позиции. Оно привело Ленина в ярость, и он даже требовал их исключения из партии. Однако утверждения советских историков о том, что Зиновьев и Каменев «выдали план восстания врагам» являются ложью: подготовка октябрьского переворота 1917 нисколько не скрывалась, сам Ленин печатал в газетах открытые письма с призывом к нему.
Выступление Зиновьева на митинге
29 октября 1917 года (по старому стилю), сразу после захвата власти большевиками, Викжель (Всероссийский исполнительный комитет профсоюза железнодорожников) стал угрожать общенациональной забастовкой на железных дорогах, если большевики не разделят власть с другими социалистическими партиями в «однородном социалистическом правительстве» без участия Ленина и Троцкого. Оппозиция Викжеля грозила нарушить главные пути сообщения и сделать новую власть недееспособной. Она напугала многих членов большевицкого ЦК. Их возглавили Зиновьев и Каменев, говорившие, что у Совнаркома нет иного выхода, кроме соглашения с оппозиционным профсоюзом. На время Зиновьев и Каменев получили поддержку большинства ЦК, и переговоры с Викжелем начались. Однако быстрое поражение антибольшевицких сил за пределами Петрограда помогло Ленину и Троцкому склонить ЦК к отказу от переговоров. В ответ Зиновьев, Каменев, Рыков, Милютин и Ногин 4 ноября 1917 вышли из ЦК. На следующий день Ленин написал воззвание, в котором назвал Зиновьева и Каменева «дезертирами». Он никогда не забыл им этого, вспомнив «октябрьский эпизод» даже в своём политическом завещании несколько лет спустя.
Зиновьев в Гражданской войне (1918 – 1920)
Но благодаря близости к Ленину Зиновьев вскоре вернулся в сонм большевицких вождей и на VII съезде партии, 8 марта 1918, снова был избран в ЦК. Ещё до этого, в декабре 1917 он был поставлен во главе Петроградского Совета, став наместником новой коммунистической власти в важнейшем городе страны. В «борьбе с контрреволюцией» Зиновьев проявлял истинно звериную жестокость, которую осуждал даже безжалостный председатель Петроградской ЧК М. Урицкий. После убийства Урицкого и покушения Каплан на жизнь Ленина ни в одном городе Советской России красный террор не был более массовым, чем в Петрограде. Здесь широко практиковались расстрелы заложников (сотнями за раз). Вышеупомянутый М. Якубович отмечает:
…Зиновьев применил массовый террор, и было истреблено много людей, которые заведомо не могли принимать участия в террористических актах против Советской власти, но просто по своей принадлежности к господствующим ранее классам были намечены к уничтожению. Тогда в Петрограде было уничтожено очень много людей, гораздо больше, чем в других городах. Мне кажется, что эта агрессивная активность Зиновьева не была продиктована спокойным анализом, убеждением, что другого выхода нет… Зиновьев впал в паническое настроение. Именно это настроение объясняет те чрезмерно широкие меры репрессий, которые он применил в Петрограде и которые далеко выходили за пределы мер, примененных Дзержинским в Москве. Зиновьев пришел к этим мерам в состоянии отчаяния, ему казалось, что революция гибнет. Все это было проявлением малодушия, которое будет проявляться у него не раз, если мы проследим его историческую судьбу…
Есть сведения, что в сентябре 1918 Зиновьев говорил, что из 100 миллионов людей под их властью большевики смогут переучить на свой лад не более 90 миллионов. Остальных следует уничтожить.
Во время своего террора большевицкая верхушка не брезговала и прямыми грабежами. К такому кровавому гешефту был ближайшим образом причастен и Зиновьев. А. И. Солженицын сообщает:
…попался в Литве на досмотре вывозимый багаж зиновьевской жены Златы Бернштейн-Лилиной – и «обнаружены драгоценности на несколько десятков миллионов рублей». (А у нас легенда: первые революционные вожди – были бескорыстными идеалистами.)… (А. Солженицын «Двести лет вместе», глава 15.)
Злата Лилина, вторая жена Григория Зиновьева
Солженицын упоминает также «о легендарно-щедрой раздаче Зиновьевым постов "своим"», то есть евреям. Во время его правления в Петрограде евреи заняли подавляющее большинство влиятельных и доходных городских должностей.
Зиновьев стал членом без права голоса правящего большевицкого Политбюро, впервые созданного (из семи человек) по завершении VIII съезда партии, 25 марта 1919. Он сделался и председателем Исполкома Коминтерна, образованного в марте 1919. В этом качестве Зиновьев председательствовал на 1-м съезде народов Востока в Баку (сентябрь 1920) и произнёс знаменитую 4-часовую речь на съезде Независимой социал-демократической партии Германии (Галле, октябрь 1920). После выступления Зиновьева значительная часть «независимцев» откололась от своей партии и примкнула к немецким коммунистам.
Зиновьев формально возглавлял оборону Петрограда во время двух опасных атак на него белых сил Юденича в 1919. Однако Троцкий, который во время Гражданской войны возглавлял всю Красную Армию, пренебрежительно отзывался об этом «руководстве» Зиновьева. Троцкий писал позднее в своих воспоминаниях:
…В Петрограде я застал жесточайшую растерянность. Все ползло. Войска откатывались, рассыпаясь на части. Командный состав глядел на коммунистов, коммунисты – на Зиновьева. Центром растерянности был Зиновьев. Свердлов говорил мне: «Зиновьев – это паника». А Свердлов знал людей. И действительно: в благоприятные периоды, когда, по выражению Ленина, «нечего было бояться», Зиновьев очень легко взбирался на седьмое небо. Когда же дела шли плохо, Зиновьев ложился обычно на диван, не в метафорическом, а в подлинном смысле, и вздыхал… На этот раз я застал его на диване. Вокруг него были и мужественные люди, как Лашевич, но и у них опустились руки… Апатия, безнадежность, обреченность захватили и низы административного аппарата…» (Л. Троцкий. «Моя жизнь».)
Эти оскорбительные отзывы ещё сильнее обострили и так уже натянутые отношения двух главных еврейских большевиков.
Восхождение Зиновьева к вершинам власти (1921 – 1923)
В начале 1921 года, когда коммунистическая партия грозила раздробиться на несколько фракций и политические разногласия подрывали единство партии, Зиновьев поддержал фракцию Ленина. В результате, после X-го съезда партии он стал полноправным членом Политбюро (6 марта 1921), тогда как члены других группировок, например Николай Крестинский, были исключены из Политбюро и Секретариата.
Григорий Зиновьев в 1921
Зиновьев был одной из самых влиятельных фигур советского руководства во время последней болезни Ленина (1922 – 1923) и выступал с отчетным докладом ЦК на XII-м (1923) и XIII-м (1924) партсъездах, как раньше Ленин. Он считался одним из ведущих теоретиков компартии. Как глава Коммунистического Интернационала Зиновьев нёс большую часть вины за неудачи нескольких коммунистических попыток захвата власти в Германии в начале 1920-х годов, но он сумел сложить ответственность за это на Карла Радека, тогдашнего представителя Коминтерна в Германии.
Зиновьев принял активнейшее участие в проходившем тогда гонении на православное духовенство, которое было нужно, чтобы облегчить массовое изъятие большевиками церковных ценностей. Летом 1922 в управляемом Зиновьевым Петрограде состоялся один из важнейших актов этого гонения: знаменитый процесс над священниками. По приговору этого «суда» за «распространение идей, направленных против проведения советской властью декрета об изъятии церковных ценностей, с целью вызвать народные волнения для осуществления единого фронта с международной буржуазией против советской власти» были расстреляны митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин, архимандрит Сергий (Шеин), адвокат И. М. Ковшаров и профессор Ю. П. Новицкий. Ещё несколько человек получили различные сроки лишения свободы. В 1990 году приговор Петроградского церковного процесса был отменен, и все осужденные реабилитированы за отсутствием состава преступления. В 1992 Русская Православная церковь причислила митрополита Вениамина «иже с ним пострадавших» к лику святых мучеников.
Триумвират Зиновьева, Сталина и Каменева в борьбе против Троцкого (1923 – 1924)
Во время последней болезни Ленина, Зиновьев, его близкий соратник Каменев и Сталин сформировали правящий «триумвират» («тройку») компартии, который сыграл ключевую роль в оттеснении от власти Льва Троцкого. Триумвират тщательно руководил внутрипартийными дебатами и процессом отбора делегатов осенью 1923 года на XIII партконференцию, обеспечив себе там подавляющее большинство мест. Конференция, состоявшаяся в январе 1924 года, прямо перед смертью Ленина, осудила Троцкого и «троцкизм». Многие сторонники Троцкого были отправлены в отставку или на менее влиятельные посты. Благодаря этому власть и влияние Зиновьева, казалось, достигли зенита. Однако, как показали последующие события, реальная база его политической мощи была ограничена петроградской (затем ленинградской) парторганизацией, а остальная часть партийного аппарата уже перешла под контроль Сталина.
Из вражды к Троцкому Зиновьев и Каменев помогли Сталину сохранить пост Генерального секретаря ЦК на XIII-м съезде партии (май – июнь 1924). Этот съезд ознаменовался спорами вокруг Завещания Ленина, которое содержало весьма нелицеприятные отзывы о Сталине (равно как, впрочем, о Зиновьеве, Каменеве, Троцком и других главных большевицких заправилах). А. И. Солженицын пишет по поводу того, как Сталин обхитрил Зиновьева:
…он ему так доказывал, что очевидно тот будет теперь вождь партии, и пусть на XIII съезде делает отчет от ЦК, как будущий вождь, а Сталин будет скромный генсек, ему ничего не нужно. И Зиновьев покрасовался на трибуне, сделал доклад (только и всего доклад, куда ж его и кем выбирать, такого нет поста – «вождь партии»), а за тот доклад уговорил ЦК – завещания на съезде даже не читать, Сталина не снимать, он уже исправился.
Все они в Политбюро были тогда очень дружны, и все против Троцкого. И хорошо опровергали его предложения и снимали с постов его сторонников… (А. Солженицын. «В круге первом», глава 20.)
После краткого затишья летом 1924 года, Троцкий опубликовал работу «Уроки Октября» – обширную сводку событий 1917 года. В ней Троцкий описал оппозицию Зиновьева и Каменева октябрьскому выступлению, память о которой эти двое всячески старались стереть. Открылся новый раунд борьбы «триумвирата» против Троцкого. Зиновьев, Каменев, Сталин и их сторонники обвинили Троцкого в различных ошибках во время гражданской войны и так поколебали его военную репутацию, что он был вынужден уйти в отставку с поста наркома армии и флота дел и председателя Реввоенсовета (январь 1925). Зиновьев требовал исключить Троцкого из партии, но Сталин отклонил это предложение, умело разыгрывая роль примирителя.
Разрыв Зиновьева со Сталиным (1925)
Теперь, когда Троцкий, наконец, был выброшен на обочину, триумвират Зиновьева-Каменева-Сталина начал рушиться (начало 1925 года). Сталин, с одной стороны, и двое его недавних союзников, с другой, большую часть этого года искали себе поддержку за кулисами. Сталин вступил в союз с партийным теоретиком и редактором «Правды» Николаем Бухариным и Алексеем Рыковым, которому недальновидный Каменев недавно сам уступил пост председателя Совнаркома. Зиновьев и Каменев сблизились с вдовой Ленина, Надеждой Крупской, и Григорием Сокольниковым, наркомом финансов и членом Политбюро без права голоса.
Поначалу Зиновьев и Каменев рассчитывали легко одолеть блеклого, малокультурного Сталина. Зиновьев сильно полагался на свой коминтерновский авторитет среди западных коммунистов. Сотрудник Коминтерна Виктор Серж настаивал, что Зиновьев выделялся в партии «общей культурой, долгим опытом европейской эмиграции, талантами теоретика-популяризатора, оратора-полиглота, имел лёгкое писательское перо». Однако тот же Серж писал:
…Зиновьев имел вид чрезвычайно самоуверенный. Тщательно выбритый, бледный, с несколько одутловатым лицом, густой курчавой шевелюрой и серо-голубыми глазами, он чувствовал себя на своем месте на вершине власти; однако от него исходило ощущение дряблости и скрытой неуверенности. За границей он пользовался жуткой репутацией террориста...
А. И. Солженицын с иронией говорит, что для Сталина
…обнаружилось, что Зиновьев-Каменев – лицемеры, двурушники, что они только к власти стремятся, а ленинскими идеями не дорожат. Пришлось их поджать. Они стали «новая оппозиция» (и болтушка Крупская полезла туда же), а Троцкий битый-битый пока присмирел. Это очень удобное создалось положение. Тут кстати большая сердечная дружба наступила у Сталина с милым Бухарчиком, первым теоретиком партии. Бухарчик и выступал, Бухарчик базу подводил и обоснования (те дают – «наступление на кулака!», а мы с Бухариным даем – «смычка города с деревней!»). Сам Сталин нисколько не претендовал на известность, ни на руководство, он только следил за голосованием и кто на каком посту. Уже многие правильные товарищи были на нужных постах и правильно голосовали… (А. Солженицын. «В круге первом», глава 20.)
Борьба стала открытой на заседании ЦК сентябре 1925 года и вошла в решительную фазу на XIV съезде партии (декабрь 1925). Получив поддержку лишь от ленинградской делегации, Зиновьев и Каменев оказались в жалком меньшинстве и потерпели сокрушительное поражение. Зиновьева, правда, переизбрали в Политбюро, но его союзник Каменев был понижен в должности от полноправного члена этого органа до члена без права голоса, а Сокольникова исключили из Политбюро совсем. Сталин же протащил в Политбюро многих своих союзников. В течение нескольких недель после съезда Сталин вырвал из рук Зиновьева контроль над ленинградской парторганизацией. У того пока остался лишь пост главы Коминтерна.
Союз Зиновьева и Каменева с Троцким против Сталина (1926 – 1927)
Во время затишья партийной борьбы весной 1926 года Зиновьев, Каменев и их сторонники сблизились со сторонниками Троцкого, и эти две группы вскоре сформировали альянс. К нему примкнули и некоторые более слабые оппозиционные группы партии. Этот союз стал известен как «Объединенная оппозиция». В мае 1926 года Сталин в одном из писем Вячеславу Молотову, предписал своим сторонникам направить главную атаку на Зиновьева, так как тот хорошо знал сталинские методы борьбы со времени их совместного «триумвирата». Сторонники Сталина обвинили Зиновьева в том, что он использует аппарат Коминтерна для поддержки фракционной деятельности («дело Лашевича»). После бурного заседания ЦК в июле 1926 Зиновьев был исключён из Политбюро. Вскоре после этого должность председателя Коминтерна была упразднена, и Зиновьев потерял свой последний важный пост.
Зиновьев оставался в оппозиции к Сталину до конца 1927 и за это в октябре этого года был исключён из ЦК. Когда в ноябре 1927 Объединенная оппозиция попытались организовать независимые демонстрации в честь 10-й годовщины захвата большевиками власти, они были разогнаны силой. 12 ноября 1927 Зиновьев и Троцкий были исключены из компартии. Их главные сторонники, начиная с Каменева, также были исключены в декабре 1927 года на XV-м съезде партии, который подготовил массовые изгнания рядовых оппозиционеров и ссылки лидеров оппозиции в начале 1928.
Подчинение Зиновьева Сталину (1928 – 1934)
Троцкий остался тверд в оппозиции к Сталину после своего изгнания из партии и последующего изгнания. Но Зиновьев и Каменев капитулировали почти сразу, призвав сторонников последовать своему примеру. Они написали открытые письма, где признавали свои ошибки, и через шесть месяцев были вновь приняты в партию. Они больше никогда не входили в ЦК, но получили посты среднего уровня в советской бюрократии. Бухарин в начале своей короткой и безуспешной борьбы со Сталиным, летом 1928 обхаживал Каменева и, косвенно, Зиновьева. Об этом было доложено Сталину, и тот использовал полученные «улики» против Бухарина как доказательство его «раскольнической деятельности».
Зиновьев и Каменев оставались вне политической активности до октября 1932 года, когда они были вновь исключены из компартии за недонесение об оппозиционной деятельности «Союза марксистов-ленинцев» («Дело Рютина»). После повторного «признания ошибок» их вновь приняли в партию в декабре 1933. Им пришлось произнести исполненные самобичевания речи на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 года: здесь Сталин публично выставил этих своих бывших политических противников разбитыми и униженными.
Зиновьев на политических процессах (1935 – 1936)
После убийства Кирова 1 декабря 1934 г. (послужившего главным запускным механизмом для Большого террора Сталина) Зиновьев, Каменев и их ближайшие соратники были вновь исключены из партии и в декабре 1934 года арестованы. На суде в январе 1935 года им пришлось признать своё «моральное соучастие» в убийстве Кирова. Зиновьев был приговорен к 10 годам тюрьмы, а его сторонники – к различным срокам.
Григорий Зиновьев после ареста в 1934
Из Верхнеуральского политизолятора он писал Сталину:
…В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял всё, что я готов сделать всё, чтобы заслужить прощение, снисхождение…
В августе 1936, после нескольких месяцев тщательной подготовки и репетиций в тюрьмах тайной полиции, Зиновьев, Каменев и ещё 14 видных лиц, в основном старых большевиков, были вновь преданы суду. На этот раз их обвинили в создании террористической организации, которая якобы убила Кирова, пыталась убить Сталина и других руководителей советского правительства. Этот «Процесс 16-ти» (или дело «троцкистско-зиновьевского террористического центра») был первым московским показательным процесс и образцом для последующих судилищ, где старые большевики сознавались в ещё более изощрённых и чудовищных преступлениях: шпионаже, отравительстве, саботаже и т. п. 24 августа 1936 года Зиновьев и другие подсудимые были признаны виновными.
Зиновьев и Каменев ещё до суда согласились признать предъявленные им ложные обвинения при условии, что их не казнят. Сталин принял условие, заявив: «Это само собой». Тем не менее, через несколько часов после приговора Сталин приказал казнить их. Вскоре после полуночи 25 августа 1936 Зиновьев и Каменев были расстреляны.
Рассказы свидетелей о казни Зиновьева различны. Некоторые утверждают, что он униженно молил сохранить ему жизнь, тогда как более стойкий Каменев убеждал его успокоиться и умереть с достоинством. Прежний вдохновитель Красного террора Зиновьев перед лицом собственной гибели проявил отвратительную трусость. Утверждают, что он даже обнимал сапоги палачей, прося позволения поговорить с «Иосифом Виссарионовичем». Как говорят, под конец бывший вождь атеистического Коминтерна стал громко призывать иудейского Иегову. Страх неожиданно придал Зиновьеву такие силы, что палачи не смогли довести его до камеры, предназначенной для казни, втолкнули в соседнюю и расстреляли там.
Казнь Зиновьева, Каменева и их сторонников стала сенсацией для СССР и всего мира, открыв путь для массовых казней и арестов террора 1937 – 1938. В эпоху горбачёвской перестройки советское правительство официально освободило (1988) Зиновьева от ложных обвинений, послуживших причиной его казни. Однако нельзя не признать, что он трижды заслужил её своей прежней истребительной деятельностью.
«Письмо Зиновьева»
В Великобритании Зиновьева больше всего помнят в качестве предполагаемого автора «Письма Зиновьева», вызвавшего сенсацию при своём опубликовании 25 октября 1924, за четыре дня до всеобщих выборов. Это письмо призывало британских коммунистов готовиться к революции. Данный документ сейчас признаётся сфабрикованным. Вот какое заявление сделал о нём сам Зиновьев 27 октября 1924:
Письмо 15 сентября 1924 года, которое было приписано мне, – от первого до последнего слова подделка. Возьмем заголовок. Организация, председателем которой я являюсь, никогда официально не называет себя «Исполнительным комитетом Третьего Коммунистического Интернационала». Её официальное название – «Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала». Столь же неверна и подпись: Председатель Президиума. Фальсификатор показал себя очень глупым в выборе даты. 15 сентября 1924 года, я был в отпуске в Кисловодске, и, следовательно, не мог подписать никакое официальное письмо…
...Нетрудно понять, почему некоторые из лидеров [оппозиционного британского] либерально-консервативного блока прибегли к таким методам, как подделка документов. Очевидно, они серьезно думают, что смогут в последнюю минуту перед выборами создать замешательство среди тех избирателей, которые искренне сочувствуют [недавно подписанному торговому] договору между СССР и Англией. Гораздо труднее понять, почему английское министерство иностранных дел, которое все еще находится под контролем премьер-министра [лейбориста] Макдональда, не воздерживается от использования такой белогвардейской подделки.