21-го октября 1917 в большевицкой газете «Рабочем пути» (издавалась вместо «Правды») кончилось печатание трехдневной ленинской статьи с открытым полным обоснованием необходимости и правильности безотлагательного вооруженного восстания. Выступление ожидалось ещё 20 октября, однако в тот день его не произошло, и в Петрограде теперь ходил слух: большевики перенесли переворот на воскресенье 22-го. Это было не так. Троцкий объявил 22-е октября «днем петроградского Совета»: датой повсеместных «мирных митингов» и «смотра сил» солдат и рабочих. Но 22-го октября отмечался и праздник Казанской Божьей Матери. Петроградские казачьи полки назначили на это число моление о спасении родины и массовый крестный ход по городу, созывали всех жителей. Временное правительство охватила паника: большевики, казаки и столичное население во время шествий могут столкнуться!

Тем временем, известный «разоблачитель» Бурцев прослышал о вчерашнем докладе военного министра Верховского в Предпарламенте и напечатал в своей газете «Общее дело»: Верховский – изменник, предлагает сепаратный мир с Германией, тайно от союзников. Газета была в тот же день закрыта. Верховский весь день опровергал слухи о своей отставке, а во Временном правительстве начался кризис: меньшевики грозили отозвать своих министров: Никитина, Прокоповича, Малянтовича (внутренних дел, продовольствия и юстиции). Произошло и резкое столкновение ревдемократов с «буржуазным» министром иностранных дел Терещенко: предпарламент не доверял ему ехать единственным представителем России на ожидаемую в ноябре союзную конференцию в Париже, настаивая, что туда должен с равными правами, вторым голосом, ехать социалист Скобелев (двоевластие во внешней политике). Часть членов предпарламента требовала, чтобы Скобелев ехал в Париж даже и не как член министерской делегации, а от Совета, который, таким образом, прямо ставил себя в положение второго правительства России.

Троцкий 21-го октября агитировал в Финляндском батальоне, а вечером вновь, как три дня назад, собрал у себя делегатов от полковых и ротных комитетов всех пехотных частей петроградского гарнизона. Он обещал им, что спешно собираемый II Съезд Советов даст землю, мир и хлеб. Пехотные части обещали полное подчинение большевицкому Военно-революционному комитету (ВРК).

Поздно вечером Керенский, не выдержав напряжения от ожидаемой возможности столкновения красногвардейцев с казаками, распорядился отменить завтрашнее казачье моленье и крестный ход. Казаки подчинились с ропотом.

ВРК (в лице Антонова-Овсеенко) уже второй день контролировал все «подозрительные материалы» в типографиях, отказываясь пропускать те, которые считал враждебными себе. В ночь с 21-е на 22-е октября представители ВРК явились в штаб Петроградского военного округа (ПВО) с требованием: отныне все распоряжения по гарнизону должны получать утверждение от ВРК. Глава округа Полковников это настояние отклонил: ведь уже и так существовало совещание ЦИК при ПВО. Представители ВРК удалились, однако штаб Полковникова, несмотря на столь грозное предупреждение, не предпринял против большевиков ничего. В ПВО беспечно сочли: наблюдение Совета над штабом вводили и в апреле, ничего в нем нового нет, гарнизон уже не раз обещал верность Совету, а открыто большевики пока переворота не начали – значит, нечего давить. Глава правительства Керенский в эту же ночь с не меньшей самонадеянностью сообщил в Ставку начальнику штаба верховного главнокомандующего Духонину: с восстаниями и без меня управятся, все организовано; с действиями большевицкого ВРК справимся легко.

 

При составлении статьи использован конспект ненаписанных узлов «Красного колеса» А. И. Солженицына