Учреждение, которое обозначается этим термином в настоящее время, не носило этого названия в древности, и вообще не имело определенного названия. Это были заседания, на которых глава государства «думал» со своими советниками-боярами о делах государства. Учреждение это стояло во главе древнерусской администрации с X по XVIII в., хотя очень редко выдвигалось на первый план.
Наши сведения о боярской думе при князьях восходят только ко времени Владимира Святого, хотя, несомненно, она существовала и при его предшественниках. По летописи, Владимир советуется с дружиной «о строи земленем и о ратех и о уставе земленем», в важных делах, выходивших из круга обычных, он созывает, кроме дружин, и «старцев градских» – представителей городского населения. С принятием христианства в думе появляется третий элемент – представители высшего духовенства – епископы.
Боярская дума при царе Михаиле Федоровиче Романове
После Владимира «градские старцы» исчезают из думы, духовенство также не играет в ней заметной роли и она становится учреждением односословным, собранием членов старшей дружины. Князь XII в. часто думает со своей дружиной: задумывая какое-нибудь предприятие, князь должен заручиться согласием своих ближайших сотрудников, которые вольны отказать ему в своем содействии, если данное дело задумано без них. Трудно сказать, кто из старшей дружины обычно заседал в думе, но можно думать, что здесь имели место важнейшие из должностных лиц, как дворский, печатник, стольник, меченоша, мечник, казначей; в юго-западной Руси в думе заседали и представители областной администрации (тысяцкие, воеводы). Во всяком случае, число членов думы было не велико. В обычное время дума собиралась ежедневно поутру. Она ведала военные дела, отношения к другим князьям, суд и расправу, договоры с иноземцами, вопросы о преемстве князей и т. п. Формальностей при обсуждении дел, видимо, не было. Формальные отношения между князем и думой не сложились, по-видимому, даже в Галицкой земле, где боярство пользовалось наибольшим значением.
В Северо-Восточной Руси XIII – XIV в. общественные отношения сложились иначе, чем в Руси Южной. Это отразилось и на боярской думе. Здесь князь приобретает характер наследственного владельца своего удела и его управление княжеством получает вид управления частным хозяйством. Теперь князь призывает для совета тех из своих бояр, которые являются начальниками отдельных ведомств дворцовой администрации (бояр введенных). Таким образом, число заседающих в думе меняется, меняются и самые лица. Часто бояре, заседающие в думе, являются просто свидетелями при выдаче князем различного рода актов. Иногда для участия в заседаниях думы призывается и духовенство.
В Московском княжестве характер думы опять изменяется. Дела важные, экстренные, выходящие из круга дел чисто хозяйственных, случаются здесь чаще, а решение их требует более многочисленного состава думы, в нее призываются все наличные бояре. По мере того, как увеличивалось количество чрезвычайных дел, которые ведала дума, дела обычные отходили к центральным ведомствам – приказам; чем важнее были дела данного приказа, тем в более близком отношении стояли эти приказы к думе. Изменяется в московском княжестве и характер членов думы. Это уже не вольные, переходящие слуги удельных князей, служащие князю и не связанные с землей, это – люди оседлые, обладающие известными политическими традициями и составляющие плотный класс. Самая дума теперь не случайное собрание нескольких лиц, призванных князем для решения частного дела, а учреждение, имеющее задачей земское строение государства.
С середины XV столетия в составе московского боярства происходят большие изменения. С этого времени начинается усиленный прилив в Москву новых пришельцев. Удельные князья в большом числе вступают на службу к московским князьям и образуют верхний слой служилой аристократии, оттесняя старое московское боярство. В XVI веке в думе две трети членов составляли представители княжеских родов. В то же время члены думы распадаются на несколько групп: высшую группу составляют бояре, за ними идут окольничие, еще ниже стоять думные дворяне. При пожаловании в члены думы принималось во внимание происхождение, одни попадали прямо в бояре, другие должны были пройти через сан окольничего, наконец, третьи попадали только в думные дворяне. Старые московские роды, уступив приезжим князьям первенство в думе, нашли себе место в ней в санах окольничих, наряду с представителями менее знатных княжеских родов. Не все потомки старых московских родов достигали и звания окольничего, иные из них, вместе с потомками удельного боярства и новыми людьми, выделившимися из среднего дворянства, составили группу думных дворян. Но эти три слоя думы не были замкнутыми. Много знатных княжеских фамилий вымерло, другие захудали и потеряли свое положение среди боярства, их места заняли новые роды, выдвинувшиеся позднее. Низшим звеном в цепи думских чинов было думное дьячество. Дьяки первоначально заведовали письмоводством при начальниках дворцовых ведомств – введенных боярах, потом они являются управляющими отделениями думской канцелярии, которые выделились в приказы; дьяки важнейших из приказов и возводились в звание думных дьяков. Они имели только совещательный голос и были докладчиками по делам своих приказов, а также формулировали приговоры думы. Иногда они возводились в звание думных дворян, а затем и окольничих.
Число членов думы при московских государях постепенно увеличивается: в начале княжения Василия Ивановича в думе было 27 членов, в конце 23, кроме думных дьяков, в начале царствования Бориса Годунова в думе заседало 45 человек. Приговором боярской думы считалось только постановление, состоявшееся в обычном общем собрании постоянной думы. Боярская дума, таким образом, приобрела значение необходимого государственного учреждения. Это значение её не было закреплено никаким актом, но оно молчаливо признавалось московскими государями. Иван Грозный, боровшийся с боярами, предоставляет думе управление государством. Самый состав её определяется обычаем: государь волен жаловать в бояре, но жалует он только лиц известного круга, дума остается учреждением аристократическим; новые люди проникают в нее, но проникают медленно, в силу необходимости иметь в составе её дельцов.
В Смутное время среди бояр является мысль закрепить свое положение письменным актом, но к этому времени боярский класс уже значительно расшатался, его экономическое благосостояние поколебалось, ряды его сильно поредели. Попытки боярства оказались неудачными и в XVII в. Боярская дума теряет политическое значение, превращается в простой орган правительственного механизма. В начале XVII века в думе все еще преобладают родовитые фамилии, но состав её уже меняется, в нее все более и более проникают дельцы из финансового и дипломатического ведомств, люди с большим опытом и способностями, но с неблестящими родословными, – и к концу столетия число представителей старых фамилий уже значительно уменьшается.
В XVII столетии дума является учреждением по преимуществу законодательным. Поводом к изданию новых законов были частные случаи, когда для данного случая не оказывалось подходящего законоположения, или когда затруднялись, можно ли к данному случаю применить известный закон. Дело возбуждалось в думе или по государеву указу, или по приказному докладу или, наконец, по частной челобитной. В этих случаях дума справлялась, не было ли подобных случаев в предшествовавшей практике, и затем или утверждала прежнее постановление, или отменяла его и делала новое. Вершились дела или думской комиссией, или общим собранием без государя, или общим собранием с государем, или собором, т. е. думой с участием высшего духовенства. Помимо законодательства Дума вершила тяжебные дела, она же, вместе с государем вела внешнюю политику, военные дела и государственное хозяйство: администрация была также в ведении думы, она имела влияние и на личные назначения, ей принадлежал надзор за ходом управления; она производила следствие и суд по государственным преступлениям. При тесной связи светского и церковного правительства дума приглашала к участию в своих заседаниях духовных сановников, так как освященный собор, т. е. члены высшего церковного управления, были и членами думы, хотя не всегда присутствовали в ней, в то же время дума считала себя вправе вмешиваться в дела церкви.
Члены думы служили одновременно и по администрации, занимая различные правительственные должности. Одни из них управляли приказами, другим поручалось воеводство городовое и полковое. Таким образом, многие члены думы отсутствовали на заседаниях, и она редко собиралась в полном составе. Часто заседали только члены думы, управлявшие приказами и потому постоянно жившие в Москве, и в таком случае дума представляла как бы комитет министров.
О том, как велись дела в думе, мы знаем мало. Известно, что собирались в думу поутру, часов с 7-ми, после заседания шли к обедне и затем разъезжались по домам, вечером собирались снова и заседания тянулись часов до 11-ти вечера. Иноземец Флетчер сообщает, что заседания думы были три раза в неделю, в XVII в. заседания бывали, по-видимому, ежедневно. Председательствовал в думе царь, а в его отсутствие один из бояр – первосоветник. Рассаживались члены по степени знатности. Обыкновенно слушались доклады начальников приказов, докладчиками были сами начальники, преимущественно дьяки. Если предложение делал сам царь, то предлагал присутствующим высказаться. Прения иногда бывали очень оживленными. Приговоры думы записывались и скреплялись: более важные – всеми дьяками, а те, что имели частный характер – одним, к ведомству которого данный приговор относился.
Когда царь уезжал из Москвы, дума сопровождала его, но в городе оставались начальники приказов и еще несколько членов думы, составляя комиссию. Эта комиссия при Алексее Михайловиче разбирала текущие тяжебные дела и при Федоре Алексеевиче обратилась в постоянное учреждение, получившее название «Расправной Золотой или Разрядной палаты». При Петре I дума до учреждения сената заседала в Москве (под названием боярской или министерской консилии) и вела внутренние дела, собираясь чаще всего в ближней канцелярии, почему иногда и называлась этим именем. Но это был уже только обломок прежней думы. Скоро и она перестала действовать.
См. Ключевский, «Боярская дума древней Руси»; Владимирский-Буданов, «Обзор истории русского права»; Сергеевич, «Русские юридические древности».
