Федор Иванович
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон – Федор Иоаннович, царь московский (1584—1598)
Константин Рыжов – Федор I Иванович (1584-1598)
В. О. Ключевский – Царь Федор Иоаннович
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон - Федор Иванович, царь московский (1584—1598)
Царь Федор Иванович. Реконструкция по черепу Герасимова
Федор Иванович родился 11 мая 1557 г. и был младшим сыном Ивана Грозного от Анастасии Романовны. Незадолго до смерти Грозного, 19 ноября 1582 г., старший брат Федора, Иоанн, был убит своим отцом, и с этого времени Федор стал считаться наследником царского престола. По смерти Грозного (18 марта 1581 г.) Федор Иоаннович сделался царем, после смуты, затеянной приверженцами самого младшего сына Грозного (от Марии Нагой), Димитрия. Смута эта была укрощена благодаря энергии Бориса Годунова, на сестре которого, Ирине Федоровне, в 1580 г. женился Федор, по воле отца. Федор Иоаннович был человек недеятельный и слабоумный, больше любил церковную службу и разные развлечения, чем занятия государственными делами. Все управление государством перешло в руки царского шурина Бориса Федоровича Годунова, который и был, в сущности, настоящим царем русским. Все события царствования Федора Иоанновича связаны непосредственно с именем Бориса Годунова. Умер Федор 7 января 1598 г., не оставив потомства. С его смертью прекратилась династия Рюриковичей на царском престоле в Москве.
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон
Константин Рыжов - Федор I Иванович (1584-1598)
Из рода Московских вел. кн. Сын царя Ивана IV Васильевича Грозного и Анастасии Романовны Юрьевой-Захаровой. Род. 11 мая 1557 г. Царь всея Руси в 1584 - 1598 гг. Жена: с 1580 г. Ирина Федоровна Годунова (ум. 26 сент. 1603 г.). Умер 7 янв. 1598 г.
Из всех преступлений Грозного убийство сына Ивана и последующее пресечение рода великих князей Московских, пожалуй, тяжелее всего сказались на русской истории. Второй сын Федор от рождения отличался ярко выраженным слабоумием, но по несчастному стечению обстоятельств именно он должен был наследовать Грозному после его смерти. Младший брат Федора Дмитрий тоже имел сторонников среди московских бояр. Федор утвердился на престоле не без смут. Князь Богдан Бельский много интриговал в пользу Дмитрия, но враждебные ему бояре с народом осадили Бельского в Кремле, принудили к сдаче и сослали в Нижний Новгород.
Сохранилось также известие, что из всех городов в Москву пришли именитые люди и молили со слезами царевича Федора, чтобы он был на Московском государстве царем и венчался царским венцом. 31 мая Федор венчался на царство. Ни для кого не было секретом, что он не способен править. После смерти Грозного среди бояр шла упорная борьба за влияние на царя. В конце концов всех пересилил царский шурин боярин Борис Федорович Годунов, который и был истинным вершителем судеб государства во все время Федорова царствования.
Федор был небольшого роста, приземист, одутловат, походку имел нетвердую, по характеру был тяжел и недеятелен. С лица его никогда не сходила блаженная улыбка, и вообще, хотя он и отличался крайней простотой и слабоумием, но был очень ласков, тих, милостив и набожен. Большую часть дня он проводил в церкви, а в качестве развлечения любил смотреть, кулачные бои, забавы шутов и потехи с медведями. Если кто 6ил царю челом, он отсылал его к Годунову. Сын у Федора так и не родился, а дочь умерла в младенчестве. В конце 1597 года он сам занемог смертельной болезнью и 7 января 1598 в час утра скончался. С его смертью пресеклась княжеская династия Рюриковичей, непрерывно правившая Русью с 862 года.
Константин Рыжов. Все монархи мира. Россия
В. О. Ключевский - Царь Федор Иванович
Поучительное явление в истории старой московской династии представляет этот последний ее царь Федор. Калитино племя, построившее Московское государство, всегда отличалось удивительным умением обрабатывать свои житейские дела, страдало фамильным избытком заботливости о земном, и это самое племя, погасая, блеснуло полным отрешением от всего земного, вымерло царем Федором Ивановичем, который, по выражению современников, всю жизнь избывал мирской суеты и докуки, помышляя только о небесном. Польский посол Сапега так описывает Федора: царь мал ростом, довольно худощав, с тихим даже подобострастным голосом, с простодушным лицом, ум имеет скудный или, как я слышал от других и заметил сам, не имеет никакого, ибо, сидя на престоле во время посольского приема, он не переставал улыбаться, любуясь то на свой скипетр, то на державу.
Фёдор Иванович миниатюра из Царского титулярника
Другой современник, швед Петрей, в своем описании Московского государства (1608 - 1611) также замечает, что царь Федор от природы был почти лишен рассудка, находил удовольствие только в духовных предметах, часто бегал по церквам трезвонить в колокола и слушать обедню. Отец горько упрекал его за это, говоря, что он больше похож на пономарского, чем на царского, сына. В этих отзывах, несомненно, есть некоторое преувеличение, чувствуется доля карикатуры. Набожная и почтительная к престолу мысль русских современников пыталась сделать из царя Федора знакомый ей и любимый ею образ подвижничества особого рода. Нам известно, какое значение имело и каким почетом пользовалось в древней Руси юродство Христа ради. Юродивый, блаженный, отрешался от всех благ житейских, не только от телесных, но и от духовных удобств и приманок, от почестей, славы, уважения и привязанности со стороны ближних. Мало того, он делал боевой вызов этим благам и приманкам: нищий и бесприютный, ходя по улицам босиком, в лохмотьях, поступая не по-людски, по-уродски, говоря неподобные речи, презирая общепринятые приличия, он старался стать посмешищем для неразумных и как бы издевался над благами, которые люди любят и ценят, и над самими людьми, которые их любят и ценят. В таком смирении до самоуничижения древняя Русь видела практическую разработку высокой заповеди о блаженстве нищих духом, которым принадлежит царствие Божие.
Эта духовная нищета в лице юродивого являлась ходячей мирской совестью, "лицевым" в живом образе обличением людских страстей и пороков, и пользовалась в обществе большими правами, полной свободой слова: сильные мира сего, вельможи и цари, сам Грозный, терпеливо выслушивали смелые, насмешливые или бранчивые речи блаженного уличного бродяги, не смея дотронуться до него пальцем. И царю Федору придан был русскими современниками этот привычный и любимый облик: это был в их глазах блаженный на престоле, один из тех нищих духом, которым подобает царство небесное, а не земное, которых церковь так любила заносить в свои святцы, в укор грязным помыслам и греховным поползновениям русского человека. "Благоюродив бысть от чрева матери своея и ни о чем попечения имея, токмо о душевном спасении" - так отзывается о Федоре близкий ко двору современник князь И. М. Катырев-Ростовский. По выражению другого современника, в царе Федоре мнишество было с царствием соплетено без раздвоения и одно служило украшением другому. Его называли "освятованным царем", свыше предназначенным к святости, к венцу небесному. Словом, в келье или пещере, пользуясь выражением Карамзина, царь Федор был бы больше на месте, чем на престоле.
И в наше время царь Федор становился предметом поэтической обработки: так, ему посвящена вторая трагедия драматической трилогии графа Ал. Толстого. И здесь изображение царя Федора очень близко к его древнерусскому образу; поэт, очевидно, рисовал портрет блаженного царя с древнерусской летописной его иконы. Тонкой чертой проведена по этому портрету и наклонность к благодушной шутке, какою древнерусский блаженный смягчал свои суровые обличения. Но сквозь внешнюю набожность, какой умилялись современники в царе Федоре, у Ал. Толстого ярко проступает нравственная чуткость: это вещий простачок, который бессознательным, таинственно озаренным чутьем умел понимать вещи, каких никогда не понять самым большим умникам. Ему грустно слышать о партийных раздорах, о вражде сторонников Бориса Годунова и князя Шуйского; ему хочется дожить до того, когда все будут сторонниками лишь одной Руси, хочется помирить всех врагов, и на сомнения Годунова в возможности такой общегосударственной мировой горячо возражает:
Ни, ни!
Ты этого, Борис, не разумеешь!
Ты ведай там, как знаешь, государство,
Ты в том горазд, а здесь я больше смыслю,
Здесь надо ведать сердце человека.
В другом месте он говорит тому же Годунову:
Какой я царь? Меня во всех делах
И с толку сбить, и обмануть не трудно,
В одном лишь только я не обманусь:
Когда меж тем, что бело иль черно,
Избрать я должен - я не обманусь.
Не следует выпускать из виду исторической подкладки назидательных или поэтических изображений исторического лица современниками или позднейшими писателями. Царевич Федор вырос в Александровской слободе, среди безобразия и ужасов опричнины. Рано по утрам отец, игумен шутовского слободского монастыря, посылал его на колокольню звонить к заутрене. Родившись слабосильным от начавшей прихварывать матери Анастасии Романовны, он рос безматерним сиротой в отвратительной опричной обстановке и вырос малорослым и бледнолицым недоростком, расположенным к водянке, с неровной, старчески медленной походкой от преждевременной слабости в ногах. Так описывает царя, когда ему шел 32-й год, видевший его в 1588 - 1589 гг. английский посол Флетчер. В лице царя Федора династия вымирала воочию. Он вечно улыбался, но безжизненной улыбкой. Этой грустной улыбкой, как бы молившей о жалости и пощаде, царевич оборонялся от капризного отцовского гнева. Рассчитанное жалостное выражение лица со временем, особенно после страшной смерти старшего брата, в силу привычки превратилось в невольную автоматическую гримасу, с которой Федор и вступил на престол. Под гнетом отца он потерял свою волю, но сохранил навсегда заученное выражение забитой покорности. На престоле он искал человека, который стал бы хозяином его воли: умный шурин Годунов осторожно встал на место бешеного отца.
В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекция 41