Киевская Русь XI-XII вв. не была единым государством, не была она и политической федерацией, ибо княжеские съезды были явлением сравнительно редким, собирались лишь в исключительных случаях, и постановления их не имели юридически обязательного характера. Все члены Рюрикова рода считали себя прирожденными владетельными князьями и «братьями» между собой; старшего в роду, великого князя киевского они называют обычно своим «отцом», но это не более как почетное назначение без всякого реального содержания, тем более что киевский князь отнюдь не всегда был действительно старшим в роду.

 

Политическое и социально–экономическое развитие Киевской Руси

 

В действительности каждый князь и внутри своей «волости» и в междукняжеских отношениях держал себя как независимый государь и его отношения к другим князьям определялись «либо ратью, либо миром», т. е. все спорные вопросы, решались или силою оружия, или соглашениями, договорами с другими князьями. Это договорное начало в междукняжеских отношениях проходит через всю древнерусскую историю и прекращается только в Московском государстве.

Киевская Русь не выработала никакого определенного порядка в распределении волостей между князьями, ибо очередной порядок княжеского владения, основанный на принципе родового старшинства, в действительности не вошел в политическую жизнь Киевской Руси. Идея преимущественного права старшего князя перед младшими родственниками, несомненно, существовала, но на практике отношения старшинства начали осложняться и путаться уже во втором и в третьем поколениях Ярославичей; в частности, возник неразрешимый вопрос: кто имеет преимущество старшинства: младший по возрасту дядя или старший по годам племянник, сын старшего брата?

Ряд других принципов и факторов, не зависевших от старшинства, играл роль при распределении княжеских столов. Одним из них был принцип «отчины», или наследственного владения. Князья часто претендуют на ту именно область, которой владел их отец и где они родились и выросли. Уже Любечский съезд князей в 1097 г., чтобы выйти из затруднений, порождаемых спорами о волостях, принял постановление: «кождо да держит отчину свою».

Интересный в этом отношении факт находим в летописи под 1139 г. Киевский князь Всеволод Ольгович вызвал своего брата Святослава из Курска и хотел его посадить на княжение в Переяславле, где княжил Андрей, сын Владимира Мономаха, – «а Андрееви рече: «иди Курску». И Андрей тако рече, сдумав с дружною своею: «леплее (лучше) ми того смерть на своей отчине и дедине, нежели Курское княжение; отец мой (в) Курске не сидел, но в Переяславли, и хочю на своей отчине смерть прияти; аже (если) брате, хочешь сее волости, а убив мене, тобе то волость, а жив не иду из своее волости»...

Весьма часто «столы» распределялись по соглашениям и по договорам между князьями – князья «рядилися с братьею о волостях». Иногда распоряжение или завещание достаточно сильного и авторитетного владетельного князя передавало престол его сыну или брату, как, например, Владимир Мономах «посадил Мстислава сыны своего по собе в Киеве».

Весьма часто население старших волостных городов на вече решало вопрос о приглашении на княжение какого-нибудь популярного князя или об изгнании князя, нелюбимого народом, не обращая, конечно, никакого внимания на родовые счеты князей. Вече посылало своих послов к избранному кандидату на престол с приглашением: «пойди, княже, хочем тебе», а к нелюбимому князю обращались с кратко мотивированным требованием: «поеди, княже, прочь, не хочем тебе»...

Наконец, весьма часто более сильные, смелые, предприимчивые и беззастенчивые князья занимали столы просто силою оружия, одержав победу над князем-соперником, – и потом говорили, что они «добыли» этот стол «головою своею», т. е. своим умом и умением. Эта практика «добывания» столов проходит непрерывно через всю нашу древнюю историю.

См. также Князь и княжеское управление в Киевской Руси.