ГЛАВА XV

Падение язычества и торжество христианства

I. Состояние греко‑римского язычества в эпоху империи

345. Религиозный синкретизм

Образование Римской империи оказало громадное влияние и на историю религий тех народов, которые вошли в состав империи. Древнейшие религий отличались чисто национальным и даже местным характером, и каждый город имел своих богов, которые могли и не быть богами в соседних городах. Например, образование общегреческой религий произошло не сразу, а национальные различия, т.е. различия в языке, нравах и обычаям служили даже препятствием для религиозного общения. Первоначальная религиозная исключительность, однако, не могла долго держаться, потому что народы очень рано стали заимствовать один у другого отдельные верования и подробности культа. Некоторые мифологические представления греков были восточного происхождения, а римляне тоже довольно рано приняли кое‑какие эллинские мифы и культы. Иногда должностные лица Рима противились религиозным заимствованиям у соседей, и, например, в начале II в. сенат предпринял строгие меры против культа Вакха, сопровождавшегося диким разгулом (вакханалии), но зато в других случаях совершалось официальное признание новых богов. В своем суеверии римляне даже «переманивали» к себе божества своих врагов, обещая приносить им жертвы. Кроме того, они скрепляли политические союзы и религиозным общением с союзниками. С завоеванием провинций, с распространением римлян по всем странам вокруг Средиземного моря, с появлением массы иноземцев в самом Риме все более и более росло и крепло смешение богов разных стран и народов, или так называемый религиозный синкретизм. Особенным сочувствием римлян пользовались восточные культы с их таинственностью, пышностью и жреческими влияниями. В Риме стали чествовать и Beликую мать богов (Mater deorum), которой поклонялись в Сирии, и богиню египтян Изиду, и иранского бога света Митру, и многих других богов, боясь, не забыт ли еще кто-либо из богов, и даже ставя жертвенники неизвестным богам. Привлекали к себе общество и разные мистерии, т. е. таинственные обряды, стоявшие в связи с верованиями в загробную жизнь, которые у самих римлян были очень мало развиты. С восточными культами приходили и восточные суеверия, на которые особенно падка была невежественная толпа. Религиозными верованиями Востока интересовались и некоторые императоры (например, Адриан). В III в. император Гелиогабал был сам жрецом сирийского Ваала и привез с собою в Рим священный камень родного храма, упавший с неба. Его родственник Александр Север отличался даже особою наклонностью к религиозному синкретизму. В его дворцовом святилище стояли статуи богов разных народов, и в их числе была даже статуя Иисуса Христа, которого он тоже включал в сонм своих богов. Этого синкретизма не избежала и философия. В египетской Александрии в эпоху империи образовалась школа новоплатоников, которая сливала воедино на почве философии Платона отдельные системы греческой философии и религиозные представления разных народов. Предшественником неоплатонизма был александрийский еврей I в. Филон, старавшейся доказать, что книги Моисея содержат то же самое учение, что и философия Платона, которую он истолковывал по‑своему. Неоплатоники в III–V вв. создали целую философскую религию в духе пантеизма, т. е. всебожия, в которой мир рассматривался, как «эманация» (истечение) единого божественного начала, и населялся разными богами и духами, созданными творческой фантазией греков и восточных народов. На неоплатонизме особенно сильно сказалось влияние жреческих учений Египта. Таким образом, римская религия, как и греческий политеизм уже не были тем, что представляли собою в самом начале. Это было, так сказать, общее греко‑римское язычество, сильно проникшееся религиозными верованиями Востока.

346. Разложение язычества

Объединяясь в одну синкретическую религию, язычество в то же время разлагалось. Критика мифологии, начатая еще в эпоху греческой независимости некоторыми философами, продолжалась и в римскую эпоху. Образованному человеку делалось все труднее и труднее верить в мифы. Одни хотели тем не менее спасти мифы, толкуя их в смысле иносказаний, под которыми скрываются какие‑либо философские или нравственные истины, и таким образом именно поступали неоплатоники. Для других, наоборот, мифология была собранием басен. В образованном обществе распространялся так называемый эвгемеризм, т. е. мнение греческого писателя (около 300 г. по Р. X.) Эвгемера, который доказывал, что боги суть обоготворенные люди, когда-то действительно жившие на земле. По словам Цицерона, два авгура не могли без смеха видеть друг друга. Во II в. по Р. X. остроумный греческий писатель Лукиан из Самосаты (в Сирии, на берегу Евфрата) в своих разговорах богов и других произведениях выставил в смешном виде греческую мифологию и новых восточных богов, пробравшихся на Олимп. Наибольшей силы достигло неверие в богов политеизма в последние времена республики и в первом веке империи, но со II столетия по Р. X. началось усиление религиозности, которая, однако, у образованных людей, плохо мирилась с наивным политеизмом. В это время стало все больше утверждаться убеждение, что разные боги суть лишь простые обозначения отдельных свойств одного и того же божественного начала. Передовая религиозная мысль эпохи выражалась особенно часто в стремлении к единобожию. Не мало вреда принесла языческой религии апофеоза (обоготворение) императоров, когда люди воскуряли фимиам и приносили жертвы тиранам, запятнавшим себя пороками и преступлениями. Благодаря этому, религия прямо лишалась своего нравственного содержания, превращаясь в собрание грубых суеверий и вырождаясь в идолопоклонство.

347. Нравственная философия в эпоху Римской империи

Образованным людям, не удовлетворявшимся старой религией, последнюю заменяла философия. Римляне не имели склонности греков к решению отвлеченных вопросов бытия и знания и интересовались лишь вопросами жизни – о её цели, о добре и зле, о счастье и нравственном поведении. По этим вопросам римские философы не создали, однако, никаких самостоятельных систем, а лишь повторяли и развивали греческие учения эпикуреизма и стоицизма. Люди с наклонностью к безмятежному пользованию радостями жизни предпочитали эпикуреизм, но более глубокие натуры разделяли учение стоиков. Стоицизм позволял твердо переносить превратности жизни и неуклонно исполнять свой долг. В конце республики и начале империи римский стоицизм имел республиканский оттенок, но с течением времени он отрешился от всякой связи с политикой. Большою популярностью в римском обществе пользовались нравственные рассуждения стоического наставника Нерона, Сенеки, хотя сам он далеко не соответствовал своему идеалу. Во II в. по Р. X. в духе стоицизма писали два человека, стоявшие на двух противоположных концах общественной лестницы – раб Эпиктет и император Марк Аврелий, и оба они жили в полном согласии со своими принципами. Что особенно сближает между собою этих стоиков, так это проповедь человеческого достоинства, любви к ближнему и братства всех людей. Стоицизм возвышался над сословными и национальными рамками во имя идеи человечности. «И раб – человек», худшее же рабство есть рабство страстям. Стоики учили еще, что никакая внешняя сила не может поработить внутренней свободы человека, потому что человеческая душа имеет божественную природу.

348. Еврейский прозелитизм

В религиозном синкретизме времен империи не принимали участия только евреи, которым строгое единобожие не позволяло участвовать в языческих культах. Попытки навязать им язычество встречали всегда с их стороны отпор и под сирийским, и под римским владычеством. Верность религии предков и национальная исключительность возбуждали против евреев другие народы. Тем не менее, сами евреи ревностно распространяли свою религию между язычниками (прозелитизм). Еще с эпохи Птолемеев их было особенно много в Александрии, и греческий перевод священных книг, сделанный для александрийских евреев, способствовал этому распространению. Сближение евреев с остальным миром выразилось и в том, что среди них были люди греческого образования. Таков был, например, Филон. Равным образом греческим образованием владел и anостол Павел, бывший, кроме того, и римским гражданином. Это сближение евреев с греко‑римским миром было в высшей степени благоприятно для распространения христианства.