181. Внутреннее разложение Греции
В середине IV века в Греции царствовало полное внутреннее разложение. Спарта и Афины, ослабленные Пелопоннесскою войною и последующими распрями, не в силах были вернуть себе прежнее значение глав двух больших союзов греческих государств, да и Фивы тоже взялись за непосильную для них задачу объединения Греции под своей гегемонией. Каждое из этих государств заботилось только о себе, хотело само властвовать и понимало объединение греков лишь в смысле установления собственного господства над другими, причем только и смотрело за тем, чтобы другие строго соблюдали условия царского мира, т.е. старалось мешать образованию другими политических союзов. В свою очередь второстепенные города, по опыту зная, что значила на деле та или другая гегемония, своим стремлением к полной независимости также поддерживали требования Анталкидова договора. Не раз в это время делались попытки установления в Греции более прочного мира и даже общего союза, но и они не удавались. Вся эта борьба за гегемонию и автономию лишь истощала материальные средства Греции. Крестьянский класс был повсеместно разорен еще Пелопоннесскою войною, а между тем он доставлял наибольшее количество воинов в пехоту. В описываемое время войны велись уже большею частью не самими гражданами, а наемными войсками, состоявшими из разного сброда, готового за деньги служить кому угодно. Такие войска стоили больших денег, которые уплачивались зажиточными гражданами в форме налогов, но по мере того, как увеличивались финансовые требования государства, плательщики налогов все более и более тяготились материальными жертвами, каких от них требовало государство. При таком положении дел Персии легко было вмешиваться во внутренние дела Греции, и будь Персия сама сильнее, это вмешательство не ограничивалось бы одной дипломатией.
182. Афинская демократия эпохи упадка
Особенно отразился общий политический упадок Греции на внутреннем строе Афин середины IV столетия. С одной стороны, войны, во время которых Аттика подвергалась неприятельским нашествиям, с другой, развитие рабского хозяйства в имениях афинских богачей совсем подорвали благосостояние прежнего крестьянства, а между тем и в городе оно не находило хорошего заработка вследствие упадка промышленности и торговли, вызванного всеми бедствиями Афин за целый ряд десятилетий. В это время в Афинах господствовала по‑прежнему демократия, но обнищалый народ, привыкший к праздности, к лести демагогов, к угощениям и увеселениям на казенный счет, вдобавок малообразованный, своенравный и подчас страстный, оказывался нередко совершенно не в состоянии серьезно обсуждать государственные дела и решать их так, как того требовала действительная польза Афин. Демагоги стремились не только к почестям и власти, но и к собственному обогащению на счет государства. Одни добивались особенно доходных должностей, например, места посла в Персию, где один афинянин (Эпикрат) приобрел колоссальное состояние. (Потом во время суда по обвинение в подкупе он говорил, что афиняне сделали бы хорошо, если бы стали ежегодно выбирать, вместо девяти архонтов, девять бедных граждан послами в Персию для поправления их средств). Другие прямо злоупотребляли вверенными им деньгами и тратили их на себя. Народ часто смотрел сквозь пальцы на такие злоупотребления, и потому его любимцы могли безнаказанно богатеть и строить себе роскошные жилища. (И в Спарте также исчезли строгие нравы «времен Ликурга»).
При таком внутреннем разложении Греция должна была легко подвергнуться чужеземному завоеванию; только на этот раз её свободе угрожала не дряхлая Персия, а молодая и энергичная Македония.
