231. Конец Учредительного собрания

Пока жив был Мирабо, он всячески отсоветовал королю соединяться с эмигрантами и призывать на помощь военные силы иностранных держав. После смерти Мирабо Людовик XVI и его семья в июне 1791 г. тайно покинули Париж, чтобы уехать на восточную границу королевства, где, стояла большая армия и откуда при помощи императора Леопольда II, брата Марии-Антуанетты, думали начать восстановление старого порядка. Эта попытка бегства окончилась неудачею, и король, задержанный на дороге (в Варенне), был немедленно возвращен в Париж.

Арест семьи Людовика XVI в Варенне

Учредительное собрание взяло его под стражу и отрешило от власти впредь до принятия им новой конституции. Работы над конституцией подходили в это время к концу, и бегство Людовика XVI только дало оружие в руки той партии, которая добивалась возможно большего сокращения королевских прав. В населении Парижа поднялась даже агитация, требовавшая низложения Людовика XVI. В этом смысле составлена была петиция в Учредительное собрание и выставлена для подписи народа на Марсовом поле, на «алтаре отечества», оставшемся после второго празднования федерации (14 июля 1791 г.). Мэр Парижа (Байи) и Лафайет с национальной гвардией явились на место, чтобы помешать этому предприятию. Из толпы собравшегося народа в них полетели камни, на что национальная гвардия ответила ружейными выстрелами, и ступени «алтаря отечества» обагрились кровью убитых и раненых (17 июля). Около этого же времени в якобинском клубе стали высказываться республиканские мысли, и от него отделился конституционно-монархический клуб фельянов.

Бегство и плен Людовика XVI вызвали со стороны Леопольда II предложение другим государям согласиться между собою насчет общих действий в пользу французского короля, и в том же смысле был составлен манифест, который был подписан Леопольдом II и прусским королем Фридрихом-Вильгельмом II. (Оба эти государя съезжались в Пильнице, куда на свидание с ними явились и французские принцы). Это только ухудшило положение Людовика XVI, которого теперь прямо стали обвинять в заговоре с иностранцами против отечества.

При таких обстоятельствах Учредительное собрание закончило свою работу. Новая конституция была представлена Людовику XVI, которому оставалось или принять ее, или лишиться короны. Он предпочел сделать первое и присягнул конституции, и тогда его освободили из-под стражи. Людовик XVI дал, однако, знать за границу, что его согласие на конституцию было не свободным, а вынужденным. Это, конечно, не обещало прочности новому устройству государства.

Не обещало конституции долговечности и решение членов Учредительного собрания, устранившее их от права быть избранными в Законодательное собрание, которое должно было начать свою деятельность по конституции 1791 г. Такое самоотречение было великодушно, но оно было внушено неверным пониманием демократического равенства и оказалось практически неразумным. Члены Учредительного собрания ошибочно думали, что долговременное пребывание в составе представительства противоречит равенству граждан, но они не предвидели, что исключительно новые люди в Законодательном собрании не будут иметь достаточной опытности и не очень станут дорожить делом, созданным не ими.

232. Работа Учредительного собрания

В два с небольшим года Учредительное собрание совершило громадную работу переустройства всего государственного и общественного быта Франции. Старый порядок, давно требовавший преобразований, можно сказать, сразу рухнул, как только к нему прикоснулись, и Учредительному собранию пришлось все создавать вновь. В своем нерасположении к прежним порядкам оно старалось уничтожать все остатки старины, не слишком разбирая, что было безусловно дурно и что могло быть улучшено. Возможность ошибок в таком сложном деле увеличивалась и от того, что деятели, взявшие на себя задачу переустройства Франции, всем вообще предыдущим состоянием общественности были мало подготовлены к практической работе, были недостаточно опытны в государственных делах и слишком поддавались отвлеченным теориям, не справляясь с наличными условиями действительности. Сама политическая философия XVIII в. была более результатом чисто отвлеченных рассуждений, чем выводом из наблюдений над общественною жизнью.

В общем, работа Учредительного собрания является попыткой переустройства государства и общества на основании принципов философии естественного права, по началам свободы и равенства. В этом именно и заключается громадное значение деятельности Учредительного собрания в истории не одной Франции, так как французские идеи и учреждения этой эпохи получили распространение и вне своей родины.

233. Декларация прав

Во главе всего законодательства Учредительного собрания стоит Декларация прав человека и гражданина, небольшой документ, где все сводится, с одной стороны, к принципу свободы личности, а с другой – к идее верховной власти нации. Люди, гласила декларация, рождаются и остаются свободными и равными в правах. Естественные и неотчуждаемые права человека суть: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Принцип всей верховной власти находится существенным образом в нации. Закон есть выражение общей воли, и все граждане имеют право участвовать в издании законов и в установлении налогов, перед которыми притом все граждане должны быть равны. Общественная сила существует для счастья всех, а не для частной выгоды тех, кому она вверена, и общество имеет право требовать отчета у каждого публичного агента своей администрации. Общество, в котором нет гарантии прав и разделения властей, не имеет конституции.

Кроме того, Декларация обещала доступность государственных и общественных должностей всем лично способным их занимать, а также объявляла свободу личности от произвольных арестов, мягкое обращение с подсудимыми, свободу религиозных мнений, свободу слова и печати, ненарушимость частной собственности. Во всех этих своих заявлениях Декларация прав повторяла лишь идеи политических писателей XVIII в., главным образом Монтескье и Руссо, и все законодательство Учредительного собрания было лишь применением к отдельным сторонам общежития или к разным случаям жизни провозглашенных принципе в свободы, равенства и народовластия.

234. Реформы Учредительного собрания

(См. также Конституция Франции 1791.)

Конституция 1791 г. была основана на идеях народовластия (Руссо), но представительного и с разделением властей (Монтескье). Рассматривая короля, как представителя нации, она основывала все другие власти на народном избрании. Законодательная власть и общее заведование государственными делами были отданы Законодательному корпусу. Члены его выбирались на два года особыми выборщиками, которых избирал народ. Впрочем, последний был разделен на активных и пассивных граждан: политическими правами пользовались одни лишь активные граждане, платившие прямой налог в размере трехдневной рабочей платы; этим в конституцию вносилось неравенство в противоречии с Декларацией прав.

По отношению к Законодательному собранию у короля было лишь отсрочивающее «veto»; именно: без его утверждения декреты собрания не имели силы, но если бы какой-либо закон был принят тремя последовательными, сменявшимися одно другим собраниями, он получал силу и без королевского согласия. Главнее значение короля полагалось в пользовании исполнительной властью. Особа его объявлялась священною и неприкосновенною, но в случае отказа от конституции или измены ей король должен был считаться отрекшимся от престола. Он мог действовать лишь через ответственных перед собранием министров, которые не могли, однако, браться из членов собрания (не так, как в Англии). В сущности, впрочем, король и назначаемые им министры были лишены возможности управлять страною, потому что не имели зависимых от них чиновников.

Учредительное собрание отменило старое деление Франции на провинции, исторически образовавшиеся, и разделило страну на 83 департамента (с подразделением на округа), руководясь геометрическим принципом их равновеликости и арифметическим принципом равнонаселенности (т. е. чисто отвлеченными началами). Администрация муниципальная (сельская и городская), окружная и департаментская в силу идеи народного верховенства вся должна была быть выборная, а это, конечно, делало ее  независимою от центрального правительства. Старым порядком Франция не была приучена к самоуправлению даже в делах местного характера, а теперь и государственные дела отдавались в руки выборных органов местного самоуправления. Члены департаментских трибуналов и мировые судьи были тоже выборные, и в судебную организацию были введены присяжные (заимствованные из Англии).

Тот же принцип народовластия был положен и в основу так называемого гражданского устройства духовенства. Изданию этого закона предшествовало изменение в общем положении духовенства. Его сословные привилегии были отменены, а с ними была отменена и десятина. Земли церкви были отобраны в казну и вместе с королевскими доменами составили национальные имущества, которыми был обеспечен государственный долг, а монашеские обеты объявлены противными индивидуальной свободе. Духовных решено было обеспечить казенным жалованьем наравне с чиновниками. Всем этим Учредительное собрание изменяло внешнее положение духовенства в обществе, но не затрагивало внутреннего устройства церкви. Принцип религиозной свободы требовал, чтобы светская власть не вмешивалась во внутренние беспорядки церковной жизни, но собрание взглянуло на церковь, как на государственное учреждение, и стало ее преобразовывать на новых началах.

По гражданскому устройству духовенства французская церковь делалась совсем независимой от папы; границы епархий должны были совпадать с границами департаментов, и отменялись титулы архиепископов, аббатов, каноников и т. п.; оставлялись лишь епископы и приходские священники. Особенно же было важно то, что священников должны были выбирать активные граждане, а епископов те же выборщики, которые избирали депутатов в Законодательное собрание, департаментскую администрацию и судей трибунала, причем избирателями католических духовных лиц могли оказаться и некатолики (протестанты и евреи).

Гражданское устройство духовенства было большою ошибкою Учредительного собрания. Почти все приходское духовенство сначала было на стороне собрания и не жаловалось на отобрание церковной собственности и отмену десятины, так как пользовались ими преимущественно лишь высшие духовные лица. Новым устройством церкви затрагивались уже религиозные верования духовенства, и большая часть его (две трети) не захотела его признать, примеру же пастырей во многих случаях стала следовать и паства. Это произвело во Франции религиозный раскол и вызвало тогдашнюю государственную власть на путь гонений против людей, не желавших подчиниться религиозным нововведениям.

Конституция 1791 г. и гражданское устройство церкви не удержались в жизни Франции. Гораздо более прочными оказались преобразования, вытекавшие из декретов 4 августа, т. е. из отмены сословных и провинциальных привилегий, феодальных прав и крепостничества. Учредительное собрание заменило прежний сословный строй общества гражданским равенством и отменило несвободу крестьянской поземельной собственности, освободив крестьянские земли от феодальных повинностей[1]. Все одинаково должны были называться гражданами, а дворянское звание со всеми аристократическими титулами и гербами было уничтожено. Только законы 1790 г. о выкупе феодальных прав были составлены очень неудачно и вызвали новое раздражение в деревнях, пока через три года эти права не были уничтожены безвозмездно в виде наказания дворян за эмиграцию.

Падение сословных привилегий и феодальных прав было глубоким и прочным изменением, произведенным во Франции революцией. Сравнены были в правах и все вероисповедания. Цехи тоже были отменены, и объявлена свобода промышленности и труда с запрещением устраивать какие бы то ни было новые корпорации. (Вообще на социальном законодательстве Учредительного собрания сильно сказалось учение физиократов).