239. Процесс короля

Первым делом конвента было объявить Францию республикой. Вслед затем жирондисты подняли вопрос о суде над королем. Якобинцы крепко ухватились за эту мысль, причем Робеспьер прямо заявил, что тут дело не в суде, а в политической мере, и что «Людовик должен умереть, дабы жила республика». С точки зрения права, действительно, не было оснований для суда над королем, который по конституции 1791 г. был неответственным и, самое большее, мог считаться только отрекшимся от престола. Откровенное заявление якобинцев о том, что Людовик XVI просто должен быть умерщвлен для утверждения республики, испугало жирондистов. Он сами тогда придумали средство спасти короля, предложив отдать приговор конвента на утверждение народа, но якобинцы этого-то как раз и боялись. Начался процесс, во время которого Людовик XVI держал себя с большим достоинством, но жирондисты не имели достаточно гражданского мужества, чтобы спасти его от казни. Громадным большинством голосов «Людовик Капет» был признан виновным в заговоре против свободы нации и против общей безопасности государства; апелляция к народу была отвергнута тоже значительным большинством (между прочим, и голосами многих жирондистов), но лишь незначительное большинство высказалось за смертную казнь. В числе подававших голос за казнь был королевский родственник, герцог Орлеанский, ставший называть себя гражданином Филиппом Эгалите (т. е. Равенство); думают, что этим он хотел спасти от конфискации свои громадные имения. Приговор был приведен в исполнение в самом начале 1793 г. (21 января). Это событие произвело страшное впечатление во всей Европе, и против революции образовалась громадная коалиция, поставившая своею целью восстановление во Франции монархии и прежних порядков.

240. Начало террора

В то самое время, когда Франции грозило новое нашествие иностранцев, и нация готова была подняться как один человек против внешних врагов, внутри шла борьба между жирондистами и монтаньярами. Первые хотели положить конец террору, и к ним готов был примкнуть Дантон, оказавшийся самым талантливым деятелем всей республиканской партии, но жирондисты отвергли его предложения, не желая иметь дела с «сентябрьским убийцею». Наоборот, монтаньяры, главным вождем которых сделался Робеспьер, стояли за дальнейший террор и в данном случае имели на своей стороне якобинский клуб и низшие слои парижского населения («санкюлоты»). Монтаньяры искали только повода для расправы с жирондистами. Весною 1793 г. Дюмурье был разбит в одном сражении и бежал за границу с сыном «Филиппа Эгалите», которого хотел при помощи войска посадить на французский престол. Это было поставлено в вину жирондистам, так как Дюмурье считали их генералом. Внешняя опасность осложнялась внутренним междоусобием, потому что тою же весною в Вандее и Бретани (с.-з. угол Франции) против конвента вспыхнуло большое народное восстание под предводительством неприсяжных священников и дворян. Для спасения отечества Конвент велел набрать триста тысяч человек и дал системе террора целую организацию. В деле устройства французских революционных армий особенно отличился Карно. Исполнительная власть с самыми неограниченными полномочиями была вручена знаменитому Комитету общественного спасения, разославшему по провинциям своих комиссаров из членов конвента. Главным орудием террора сделался революционный суд, который решал дела скоро и без формальностей и приговаривал к смертной казни на гильотине часто на основании одних лишь подозрений. Вся эта организация защиты страны извне и террора внутри была делом преимущественно Дантона, который, будучи отвергнут жирондистами, сблизился с монтаньярами. По подстрекательствам этой партии в конце мая и начале июня толпы народа дважды врывались в здание конвента и требовали исключения жирондистов, как изменников, и предания их революционному суду. Конвент уступил этому насилию и исключил наиболее видных жирондистов. Одни из них бежали после этого из Парижа, другие были арестованы и преданы революционному суду. Еще более усилился террор, когда одна поклонница жирондистов, молодая девушка Шарлотта Корде, убила кинжалом Марата, отличавшегося наибольшею кровожадностью, а в Нормандии и некоторых крупных городах (в Бордо, Лионе, Марсели, Тулоне) вспыхнули восстания, в которых приняли участие и бежавшие жирондисты. Это только дало повод обвинять жирондистов в федерализме, т. е. в стремлении раздробить Францию на несколько союзных республик, что было бы опасно в виду иностранного нашествия. Сами якобинцы поэтому особенно энергично стояли за крепко централизованную, «единую и нераздельную республику».