II. Общие черты внутренней жизни Западной Европы в первой половине XIX в.
275. Общий характер реакции
Эпоха, наступившая после падения Наполеона I, вообще носит название эпохи реакции. Как реформационное движение XVI в. вызвало против себя реакцию со стороны католицизма, так и все историческое движение времен просвещенного абсолютизма французской революции и Наполеона I вызвало против себя реакцию со стороны старого порядка. Эта реакция выразилась в усилении и восстановлении абсолютизма там, где он был поколеблен. Самый абсолютизм отказался от идей XVIII в. и стал поддерживать как раз те самые сословия, с которыми главным образом боролись правительства, находившиеся в XVIII в. под влиянием идей «просвещения». Католическая церковь тоже приняла участие в этой реакции, и в 1814 г. папа Пий VII восстановил орден иезуитов, который немедленно же начал свою прежнюю деятельность, как против протестантизма, так и против всех новых идей. Эмигранты, вернувшиеся на родину, и вообще дворянство стали добиваться восстановления того, что ими было утрачено во время революции и при Наполеоне. Иногда эта реакция переходила всякие границы. Во Франции в самом начале реставрации происходил белый террор, когда взрыв католического фанатизма дошел даже до избиения протестантов в некоторых местностях Юга. В Испании после 1814 г. была восстановлена инквизиция, и начались гонения на всех, помогавших и сочувствовавших французам. То же делалось и в Неаполе. В Сардинии отменялись решения судов, состоявшиеся во время французского владычества, и объявлялись незаконными браки, заключенные по кодексу Наполеона. Сардинское правительство предписало даже одеваться по той моде, которая была до французского завоевания. В Гессен-Касселе тоже велели вернуться к парикам и косам, носившимся в XVIII в. И здесь правительство не хотело признавать за офицерами и чиновниками чинов и должностей, полученных в эпоху Вестфальского королевства. Курфюрст ганноверский также отменил у себя все нововведения, восстановив при этом пытки, таможни между отдельными провинциями, зависимость крестьян от помещиков и т. д. Особенно эта реакция направляла свои удары против образования, литературы и периодической печати. В самой литературе возникло особое реакционное направление, объявившее войну и «просвещению» XIII в., и реформации, и гуманизму и рекомендовавшее обществу возвратиться к средним векам. Например, знаменитый Жозеф де Местр (1754-1821) в своей книге «О папе» (1819) проповедовал необходимость и спасительность догмата папской непогрешимости. За возвращение к средневековым феодальным порядкам также ратовали некоторые писатели. Это тяготение к средним векам проявилось в изящной литературе. Ложноклассицизм уступил место романтизму, вдохновлявшемуся мистическою и рыцарскою поэзией средних веков. Французский писатель Шатобриан (1768-1848) в своем «Духе христианства» (1801) первый обратил внимание на эстетическую сторону католицизма. В XVIII в. средние века были в пренебрежении, как эпоха «готического варварства»; теперь многие, наоборот, стали восторгаться ими. Интерес к родной старине в литературе и в истории был естественным результатом оживления национального чувства и реакцией против отвлеченного космополитизма XVIII в. Но иногда это направление само принимало слишком исключительный характер.
276. Либерализм
На защиту начал, которым угрожала реакция, ополчилось другое направление, получившее название либерализма. Оно главным образом было распространено среди буржуазии и людей свободных профессий (ученых, писателей, адвокатов, врачей и т. п.), а одно время и в армии (до середины двадцатых годов). В политике либерализм был защитою индивидуальной свободы и конституционных учреждений. Самым выдающимся теоретиком либерализма в двадцатых годах был Бенжамен Констан (1767-1830), когда-то член наполеоновского трибуната, потом один из политических врагов Наполеона, к которому, однако, последний сам обратился во время «ста дней» с просьбой выработать новую конституцию. В своей политической теории Б. Констан только развил дальше взгляды Монтескье на личную свободу и на разделение властей. Он сильно восставал против народовластия Руссо, доказывая, что ничем не ограниченная власть и в руках народа превращается в деспотизм. Он с большим недоверием, как и вообще либералы того времени, относился к демократии после опытов с якобинской диктатурой и с наполеоновским цезаризмом, опиравшимся на народ. По его теории, политическими правами должны были пользоваться лишь одни обеспеченные классы общества. Б. Констан был сторонником свободы совести, свободы слова, свободы печати, а также и свободы промышленности. Экономисты этой эпохи, принадлежавшие большею частью к школе Адама Смита, тоже были защитниками невмешательства государства в хозяйственную жизнь по формуле «laisser passer, laisser faire», т. е. доказывали необходимость свободы торговли и промышленности. Это было выгодно для капиталистов из буржуазии, которых при господстве такого принципа ничто не стесняло бы в их отношениях к наемным рабочим. В философии либерализм отступился от сенсуализма и материализма XVIII в. В то время, как в поэзии часть романтиков (особенно в Германии) стояла на стороне реакции, другая (преимущественно во Франции) была настроена либерально. Самый крупный французский поэт XIX в. Виктор Гюго (1802-1885), глава романтиков, начал писать еще в роялистическом духе, но в конце двадцатых годов перешел на сторону либералов и даже заявил, что «романтизм есть либерализм в литературе». Такой романтизм был проповедью гениальной личности и героического духа. Уже писатели, защищавшие старину, указывали на недостаточность рационализма XVIII в. и рекомендовали обращаться к историческому опыту, и в этом была важная заслуга. Но если у одних обращение к истории было только результатом нерасположения к настоящему, то другие ссылались на историю, наоборот, для оправдания современных стремлений. С последнею целью французские историки двадцатых годов (Двое из них - Гизо и Тьер - в тридцатых и сороковых годах были министрами, а Тьер в семидесятых годах и президентом республики) изучали не только французскую (Тьер и Минье) и английскую (Гизо и Арман Каррель) революции, но и средние века во Франции и в Англии; в первой из этих стран они интересовались историей городского сословия (Огюстен Тьерри и Гизо), т.е. предков буржуазии, во второй – историей парламента (те же историки). Особую силу приобрела в это время и либеральная периодическая пресса.
