В начальнике новой династии, Генрихе IV Бурбоне, Франция получила короля, способного возвратить верховной власти значение, потерянное последними Валуа. Ни один король не оставил по себе такое популярное имя в стране, как Генрих IV; подобно Франциску I, он был истый француз со всеми достоинствами и недостатками народного характера; необыкновенно храбрый, участвовавший более чем в 200 битвах, щедрый, обходительный, с порывами великодушия и вместе беззаботный, страстный к женщинам, способный пожертвовать плодами победы для любовного свидания; но важно было то, что Генрих прошел хорошую школу, ведя с детства тяжелую, опасную борьбу, имея возможность постоянно следить за разгаром самых сильных страстей, изучать, оценивать людей, приучаясь сторониться с своими интересами, давать место интересам чужим, приобретая благодушие и способность соглашения, приобретая сознание своих недостатков и уменье подчиниться авторитету людей достойных; Генрих IV взял с бою свое королевство, благодаря добрым товарищам, и, ставши королем, он умел остаться добрым товарищем для добрых.

Генрих должен был с бою добывать свое королевство, потому что большинство не хотело иметь королем протестанта. Счастьем для Генриха было то, что это большинство не имело достойного вождя, некем было заменить Генриха Гиза, ибо брат его, герцог Майень, ставший вождем Лиги, был человек неспособный, тогда как Генрих IV был виднее всех по своим личным средствам. В марте 1590 года он встретился с войском Майеня при Иври, недалеко от Дрё, и нанес ему страшное поражение. Но лигисты призвали на помощь Филиппа II испанского; знаменитый полководец последнего, Александр Пармский, выступил из Нидерландов во Францию и искусным движением заставил Генриха снять осаду Парижа.

Для окончания борьбы Генрих счел необходимым уступить большинству и принять католицизм – дело тяжкое для его самолюбия, ибо он являлся человеком, который для короны жертвует своими религиозными убеждениями. Генрих объявил, что готов принять наставление в католическом исповедании, и для того созвал в Реймсе знатнейшее духовенство. Ревностные католики, парижские лигисты не поддавались на эту сделку, видели в обращении Генриха только политическую меру, от которой не ждали никакого добра, будучи уверены, что Генрих останется в душе протестантом и не будет действовать против своих прежних единоверцев; но большинство, истомленное усобицею и жаждущее успокоения, с восторгом приветствовало обращение Генриха. К счастью для последнего, между лигистами возник раздор: Майен перессорился с племянником, молодым герцогом Гизом (сыном убитого Генриха); к этому присоединилась ненависть между французами и испанцами, потому что Филипп II стал прочить французский престол для своей дочери; наконец Александр Пармский умер, и Генрих таким образом освободился от единственного неприятельского полководца, с которым ему трудно было сладить.

В июле 1593 года Генрих торжественно принял католицизм, а в марте 1594 года сдался ему Париж, причем король оказал необыкновенное великодушие, не тронул самых заклятых врагов своих. Умысел молодого фанатика Шателя убить короля не удался; так как Шатель вынес свои убеждения о законности цареубийства из иезуитской коллегии и от духовника-иезуита, то почтенные отцы были изгнаны из Франции.

Король Франции Генрих IV

Король Генрих IV французский. Портрет работы Ф. Пурбуса

 

С принятием католицизма Генрихом IV и с утверждением этого короля на престоле прекращается во Франции смута, порожденная религиозными войнами. Эти войны произошли, как мы видели, вследствие слабости последних Валуа, которые не умели ни стать в челе большинства и остановить усиление противной большинству ереси, ни обуздать фанатизм большинства и ввести веротерпимость: последнее, впрочем, было тогда крайне трудно. От слабости королей произошло то, что они должны были вести войны с своими подданными, заключать с ними миры. Эта религиозная борьба на много лет поглотила все внимание французского народа, заняла беспокойные силы, не дала французам возможности производить наступательные движения на соседственные страны, и потому во все это время первенство принадлежало Испании, Филипп II считался самым могущественным государем, единым и верховным покровителем католицизма.

Франция в религиозной борьбе потеряла много сил; еще в 1580 году недосчитывалось 700 000 народа, много видных, сильных людей изгибло как между католиками, так и между протестантами, последовало всеобщее истощение, бедность, одичалость, ибо давно уже не было помину о порядке, безопасности, правосудии, управлении, и побуждаемое сильною жаждою покоя большинство поспешило признать Генриха IV королем, как только он принял католицизм; истомленное борьбою большинство не разбирало, искренно ли было обращение Генриха или только для формы; мало того, оно позволило Генриху дать большие льготы прежним своим единоверцам, протестантам.

В апреле 1598 года в Нанте был обнародован эдикт, по которому протестантам позволено было в известных местах свободное отправление богослужения; они сохраняли все гражданские права, получали доступ ко всем местам и должностям, их бедные принимались в госпитали наравне с католиками; в каждом парламенте должна была быть особая палата, состоявшая из равного числа католических и протестантских членов, где решались споры, возникавшие между двумя партиями; протестантскому духовенству обещано жалованье; депутаты от протестантских церковных общин получили право составлять соборы в известные времена и в известных местах с королевского позволения и под надзором правительственных комиссаров. Но этого мало: протестанты продолжали составлять политическую партию, государство в государстве, им отданы были во владение известные города, куда они назначали комендантов, и король обещал платить деньги их гарнизонам; наконец, республикански организованные протестантские общины получили право налагать на своих членов подати для cвоих целей.

Только вследствие сильной усталости от продолжительной усобицы католики могли позволить Генриху IV издать Нантский эдикт. Эта усталость и желание поскорее прекратить смуту выразились в знаменитом произведении эпохи, в «Сатире Мениппэ», злой насмешке над ревностными католиками, не хотевшими признать королем Генриха IV. Нигде злая насмешка не производит такого сильного влияния, как во Франции, и сатира Мениппэ (так названная от имени цинического философа Мениппа, известного своими злыми насмешками) имела огромный успех, была для Генриха IV полезнее выигранного сражения. Главным участником в составлении сатиры был знаменитый в то время ученый, исторический исследователь и юрист Петр Питу. К описанной же эпохе относится знаменитое во французской литературе произведение «Опыты Монтеня» – ряд без системы набросанных наблюдений и заметок в скептическом и насмешливом духе; это был первый проблеск того отрицательного направления, которым отличалась французская литература XVIII века. Наконец, к описанному времени относится важное в истории исторической науки сочинение французского юриста Жана Бодена. Боден в жизни государств и народов старается отыскать известные законы, обращает внимание на влияние физических условий и народного характера; усматривает различие в исторической деятельности народов, живущих в северной, средней и южной полосах: северные отличаются воинственностью, средние – законоведением, южные – религиозностью.

Генрих IV спешил прекратить тяжкую в его положении войну с Испаниею; мир был заключен в Вервене в 1598 году: испанцы отдали все завоеванное ими, удержали только Камбрэ. Мир был нужен Генриху для поправления финансов; сам король не был способен к экономии, но он умел выбрать человека, в высшей степени способного поправить финансы умным управлением и бережливостью: то был протестант маркиз Росни, больше известный под именем герцога Сюлли, человек суровый, неприступный, упрямый, но неподкупный и способный, умевший захватить диктатуру и употребить ее для общего блага с презрением личных интересов. Зная достоинства Сюлли и свои собственные слабости, король слушался своего министра, ничего не предпринимал без его ведома и совета; вельможи, которым хотелось покормиться на счет щедрости королевской, ненавидели скупого Сюлли, не дававшего даром ни копейки.

Сильное влияние на мягкосердечного Генриха имела любовница его, Габриель д'Эстрэ; но непреклонный Сюлли не уступил и этому влиянию и не давал королю жениться на ней. Габриель в сердцах говорила Сюлли, что она не намерена слушать его советов, что она не похожа на короля, которому он может доказать, что черное бело. Сюлли отвечал: «Если вы сердитесь, то целую ваши ручки, но из страха перед вашим гневом не изменю своим обязанностям». Габриель умерла; новая любовница, Генриетта д'Антраг, выпросила у короля письменное обещание жениться на ней, но, когда Генрих показал это обещание Сюлли, тот разорвал его. Король женился на Марии Медичи, племяннице великого герцога Тосканского. Когда Сюлли объявил ему, что брачный договор уже подписан, Генрих сначала задумался, потом сказал: «Ну, так и быть! Если вы говорите, что для блага государства и народа надобно мне жениться, стало быть, надо жениться».

Как скоро Франция отдохнула от религиозных смут, и Сюлли накопил денег, так сейчас же Генрих IV, верный характеру своего народа, начинает думать об усилении Франции на счет соседей. Несмотря на Вервэнский мир, прекративший открытую войну между Франциею и Испаниею, борьба тайная продолжалась между этими двумя издавна соперничествующими странами: Генрих поддерживал Голландию, испанцы поддерживали во Франции недовольных вельмож, которых, впрочем, Генрих умел успокоить разными средствами, не исключая и смертной казни. Генриху хотелось нанести решительный удар могуществу Испании и вообще Габсбургского дома и дать первенство Франции. Обстоятельства тому благоприятствовали: в Германии приготовлялась борьба между протестантскою униею и католическою лигою, и члены унии объявляли готовность признать французского короля своим главою и покровителем. Генрих хотел в одно время вторгнуться в испанские Нидерланды, где надеялся на помощь из Голландии, в Германию, где опирался на унию, и в Италию, куда приглашали его Венеция и Савойя. В 1610 году все уже было готово к войне, как 14 мая фанатик Равальяк убил короля, и наступательное движение Франции опять было приостановлено внутренними смутами.