Причины франко-прусской войны

Франко-прусской войны хотели одинаково и канцлер Пруссии Бисмарк, и если не сам французский император Наполеон III, то во всяком случае люди, его окружавшее, на него влиявшие, прежде всего, его жена, императрица Евгения, которая говорила, что ей франко-прусская война нужна, что это – её война. Главной побудительной причиной для Бисмарка было желание довершить начатое австро-прусской войной 1866 года объединение Германии, которому препятствовал Наполеон III. Другими причинами, толкавшими Бисмарка к войне, были стремления предупредить возможность союза с Францией Австрии, не мирившейся с результатами войны 1866 г., и присоединить к объединенной Германии отторгнутые Францией от неё в XVI – XVIII вв. земли с немецким населением. История франко-германской границы – очень старая история, начинающаяся, по крайней мере, с разделения монархии Карла Великого в середине IX века, история, следовательно, тысячелетняя. Было время, когда восточные области Франции с чисто романским населением входили в состав средневековой Германии, но потом области с немецким населением стали присоединяться к Франции: в середине XVI в. Мец, в середине XVII столетия Эльзас, в конце этого века Страсбург, в середине XVIII столетия Лотарингия. Стремлением французских королей сделалось раздвинуть свое государство до Рейна, как «естественной границы» Франции. Во время Революция и войн Наполеона I Бонапарта это было достигнуто, но потом Франция лишилась приобретений конца XVIII и начала XIX в., сохранив, однако, Эльзас и Лотарингию. В 1840 г. между французами и немцами чуть было не вспыхнула война, которая предвосхитила бы франко-прусскую, и тогда была сочинена песня «Стража на Рейне», сделавшаяся потом национальным германским гимном.

Наполеон III

Французский император Наполеон III, один из главных инициаторов франко-прусской войны. Портрет работы Ф. К. Винтерхальтера, 1855

 

Наполеон III возобновил традицию французского движения к Рейну и не только строил планы, но даже вступал в переговоры относительно присоединения к Франции баварского Пфальца, гессенских владений на левом берегу Рейна и Люксембурга. Главною помехою в осуществлении планов Наполеона III была Пруссия, т. е. Бисмарк, манивший Наполеона III обещаниями, потом их не исполнявший и даже указывавший на то, сколь опасна французская политика для неприкосновенности Германии. Пруссия в глазах Наполеона III и лиц, его окружавших, зазналась. Путём победоносной франко-прусской войны ее нужно было проучить, наказать ее за интриги, еще раз покрыть славою французское оружие и тем самым еще больше укрепить во Франции империю и династию, только что упроченные плебисцитом 1870 года. Оба правительства, таким образом, имели важные причины желать начала войны. У них обоих были в руках и разные способы возбуждения франко-прусской национальной вражды в виде официозной и наемной печати, искусственно создававшихся патриотических манифестаций народных масс и т. п.

Разница была только в том, что Пруссия очень хорошо приготовилась к войне, а Франция оказалась не готовой. Начальник прусского главного штаба, Мольтке, до мельчайших подробностей разработал план франко-прусской войны, и все заранее было с точностью рассчитано, чтобы быстро произвести мобилизацию, все предусмотрено, все припасено, тогда как у французов многое оказалось существовавшим только на бумаге, средства передвижения и провиантская часть неорганизованными, при частях были карты пограничных местностей Германии в расчете на наступательную войну, но не было карт французских окраин, без которых нельзя было вести оборонительную войну. Пруссаки притом напали на Францию в период реорганизации её армии. Кроме того, Пруссия, стоявшая во главе Северогерманского союза, имела тайные договоры с южногерманскими государствами, так что Франции во франко-прусской войне пришлось воевать со всею Германией, а опасность со стороны Австрии, только за четыре года перед тем разбитой Пруссией, была устранена особым соглашением с Россией, которая должна была удержать Австрию от нападения на Пруссию. Бисмарк все хорошо предусмотрел и своею дипломатией подготовил удобные для Пруссии международные условия будущей войны. Франция, наоборот, очутилась без союзников. Правда, Наполеон III в предвидении франко-прусской войны заранее вступил в переговоры с Австрией и Италией, но первая не шла в союз, раз в нем не участвовала и вторая, а эта последняя ценою союза ставила присоединение папского Рима, т. е. такое условие, которое Наполеон III считал для себя неприемлемым. Переговоры велись еще и в начале франко-прусской войны, но с первыми же неудачами Франции прекратились.

Отто Бисмарк

Прусский канцлер Отто фон Бисмарк, один из главных инициаторов войны с Францией. Фото 1871

 

Повод ко франко-прусской войне

Больше торопился использовать создавшееся положение Бисмарк. Нужен был только повод, который заставил бы Наполеона III первым объявить войну Пруссии. Повод не замедлил представиться.

В 1869 была низвергнута испанская королева Изабелла, и испанский парламент (кортесы) составили для своей страны новую конституцию. Затем временное правительство стало искать кандидата на вакантный трон среди европейских принцев: обращались то в Италию, то в Португалию, но везде получали отказ, пока – не без содействия Бисмарка – не нашли кандидата в лице Леопольда Гогенцоллерн-Зигмарингенского из католической линии царствующей прусской фамилии. Французское правительство тотчас же в виде ответа на запрос заявило в законодательном корпусе о недопустимости с его стороны такой кандидатуры, и, – прибавил делавший это заявление министр иностранных дел, – если бы мудрость германской нации и дружба испанской не отвратили такой опасности для политического равновесия Европы, возведения Гогенцоллерна на трон Карла V, «мы, сильные поддержкою вашею, господа, и всей нации, сумели бы исполнить наш долг без колебания и слабости». За этой витиеватой фразой скрывалась прямая угроза начать франко-прусскую войну. Вслед за этим французское правительство потребовало отказа от кандидатуры принца Леопольда у прусского короля Вильгельма I. Король отвечал, что это – дело, его не касающееся, но что если принц отказался бы от кандидатуры, то он, Вильгельм I, это одобрил бы.

Все эти прямо предшествующие франко-прусской войне события происходили в первых числах июля 1870, 12-го июля телеграмма из Мадрида извещала официально об отказе принца Леопольда от испанского престола. Тем не менее, на другой день, по приказу французского министра иностранных дел, посол Франции при берлинском дворе, Бенедетти, лично потребовал у прусского короля Вильгельма I, лечившегося тогда в Эмсе, обещания и впредь, вообще никогда не давать своего согласия, если бы принц опять поставил свою кандидатуру. Вильгельм I счел для себя унизительным исполнить такое требование, но по новому приказу из Парижа и в тот же день Бенедетти попросил у прусского короля аудиенции, на что Вильгельм I передал ему через своего адъютанта, что к сказанному больше ничего не имеет прибавить. На следующий день Бенедетти все-таки нашел случай увидеться с прусским королем на железнодорожном вокзале и получил тот же ответ в очень сдержанной и вполне вежливой форме. Между тем Вильгельм I послал Бисмарку телеграмму с рассказом о происшедшем, и канцлер, желавший вызвать франко-прусскую войну, опубликовал ее в газетах, придав ей свою редакцию, оскорбительную для французского самолюбия. Газетные комментарии сделали из эмского инцидента целый скандал, в котором фигурировало и нахальство французского посла, и хороший урок, который был дан нахалу прусским королем. В Германии стали говорить об оскорблении, нанесенном прусскому королю, во Франции – об оскорблении французского посла прусским королем, будто бы грубо повернувшим к нему спину.

Прусский король Вильгельм I и французский посол Бенедетти

Прусский король Вильгельм I и французский посол Бенедетти в Эмсе

 

Французское правительство 15 июля потребовало у законодательного корпуса кредит в 50 миллионов на «войну, которую навязывают Франции». Известный деятель Тьер настаивал на том, что Франция по существу получила удовлетворение, и что нельзя объявлять франко-прусскую войну из-за пустяков, даже хорошенько не зная, в чем было дело, но его речь большинством была освистана, причем министры успокоили законодательный корпус своими заявлениями. Оливье сказал, что он «с легким сердцем» принимает на себя ответственность за возможное начало франко-прусской войны; министр иностранных дел намекнул на то, что можно-де рассчитывать на Австрию и Италию, а военный прибавил: «мы готовы, архиготовы до самой последней пуговицы». Кредит был вотирован подавляющим большинством, а 19 июля последовало объявление франко-прусской войны. В самом начале столкновения представители иностранных дворов советовали французскому правительству удовлетвориться полученным ответом, но все их попытки предотвратить войну были напрасны. Войны хотели и двор, и министерство, и газетные и уличные патриоты, называвшие противников франко-прусской войны изменниками. Даже независимые публицисты писали, что пруссаков следует прогнать розгами за Рейн. Руководимые агентами известного сорта толпы народа ходили по улицам с возгласами: «В Берлин! в Берлин!» В доме «изменника» и «пруссака» Тьера были выбиты стекла. В легкой победе над Пруссией не сомневались: в антураже Наполеона III говорили о том, что 15 августа, в день своего рождения, император совершит торжественный въезд в Берлин.